Диомед, сын Тидея. Книга 2. Вернусь не я
Шрифт:
Кивают аласийцы, переглядываются. Видать, обломал их пророк за эти годы. Обтесал! Да только недоволен седобородый. Крутнулся волчком, палец худой вперед выставил:
– А вы, аласийцы, народ жестоковыйный! Слышите вы - но не внемлете. Обступили меня тельцы тучные во множестве своем, годные лишь для заклания! Простелите пути Господу! Покайтесь! Отвернитесь от богов своих, ибо они лишь камень и дерево. Ибо Он - Господь ревнивый, немилосердный! Пошлет Он на вас, грешников закоренелых, и мор, и голод, и земли трясения, и
В Аласию мы тихо пробрались, без шума. Да и к чему шуметь, в трубы дуть, в щиты медные бить? Был Дамед-ванака - да весь вышел.
И надо же, еще помнят!
– Отцов ваших Дамед наказывал плетьми, вас же станет карать "скорпионами"!..
– Эй-эй, почтенный!– не выдержал я, про "скорпионы" услыхав.– Зачем людей пугать-то?
Дернулась седая борода. Темным огнем загорелись безумные глаза.
– Ты?!
Вздохнул я, руками развел. Я и есть.
Тряхнул косматой гривой пророк, шагнул ближе.
– Почему ты здесь, Дамед, владыка жестокий? Разве было тебе повеление губить людей этих? Разве не дано им время покаяться? Уйди в ад, откуда ты вышел, уйди!..
Терпеливей стали аласийцы, добрей. Но тут уж и они не выдержали. Охнул пророк, за руки схваченный. А вот и веревку несут! Вот и ведро с водой...
– Не обижайся, уважаемый гость. Вечно этому бедняге Дамед-ванака мерещится!..
Это уже мне. Не узнали, видать! И хорошо, что не узнали! Повернулся, начал сквозь толпу пробираться.
– Дамед! Дамед! Слушай меня, владыка жестокий!
Даже оборачиваться не стал. Что взять с безумца?
– Слушай, что говорит тебе Элохи-пастырь!.. Замер. Не поверил. Почудилось!..
...Пастушье царство Ездралеон, камень Гилгал, лепешка, переломленная над ночным костром...
– Элохи-пастырь велит тебе основать город великий возле желтой реки, и в том городе расцветет слава Ахве-Господа, и вырастет вокруг него новый мир - мир Божий, и прогремит имя Его по всем иным мирам...
Вздохнул я, головой покачал. Все-таки бредит! Донесся до безумца слух о хранителе Гилгала, в уши влез, из уст выкатился.
...Желтая река - проклятый Скамандр. Трою мне, что ли, отстраивать? Бред! Но почему-то вспомнилось: "Оракул сказал, что ты сокрушишь один мир, спасешь другой и построишь третий".
Сговорились они, что ли?
Подслушивать нехорошо. А уж подглядывать - тем паче. Но что делать?
– Чего они там, дядя Диомед?– в левое ухо, шепотом.
– Уже начали?– в правое, тоже шепотом.
Тайная дверца, хитрая, с маленьким незаметным окошком. Сиди на скамеечке резной, подглядывай, подслушивай вволю...
– Ну, дядя-я-я!!!
Это мне окошко досталось. А Киантиппу с Алкмеонидом приходится лишь догадки строить да меня спрашивать.
– Начали, начали!– смилостивился я.– Вон стоят, глядите!
Аласия. Палаты богоравного басилея Амфилоха Амфиараида, прозываемого среди людей Щербатым. Тронный зал. И мы за дверцей - вроде как в засаде.
Прямо с порога сюда и попал. Вначале меня даже не хотели к Амфилоху пускать. Мол, не до тебя, гость почтенный, занят басилей, да не просто занят всеконечно. Потoм присмотрелись. Потом на колени брякнулись...
...А вот это уже не я. Не ползали на коленях перед Дамедом-ванакой, хоть и был он владыкой жестоким. Ох, Амфилох, Амфилох!
Увидел меня Щербатый - только головой покрутил.
Мол, погоди, Диомед-призрак, дела у меня, вечером крови жертвенной тебе плесну. Потом глаза протер, ручищи свои огромные раскинул...
Ой!!!
А затем прямо сюда и потащил - в зал тронный, в тайник за стеной. Отбивался я, за косяки дверные цеплялся. Да только не отпустил Амфилох, дотащил-таки. А как поведал, в чем закавыка, отчего во дворце все вверх дном, так я и сам принялся затылок чесать. Вовремя Диомеда-изгнанника ветром на Медный остров занесло!
Ну и орлы за мной увязались - в засаду.
– А чего они в одних хитонах, дядя?– вопросил любопытный Киантипп, оттесняя от дверцы не менее любознательного Амфилоха-младшего.– Фаросы, что ли. не могли надеть?
– Да это не хитоны!– вздохнул я.– Это и есть фаросы, только хеттийские. Видишь, серебром шиты?
– Ага... А мы их что, резать будем?
Хотел я дать подзатыльник басилею Киантиппу Эгиа-лиду - пожалел. Взял за ухо, от дверцы отодвинул.
– Цыть!
Да, вовремя я приехал! Вовремя - и не зря. Иногда, как угадаешь, - и колесницы в нужный миг выкатятся, и стрелки точно за вражьи спины зайдут.
Хеттийское посольство. Да непростое!
– ...тому рада, и всяческого здравия тебе, басилей Амфилох, сын Амфиарая желает. А еще царевна Цулияс, дочь Великого Солнца Суппилулиумаса, правительница Царства Хеттийского, велит сказать тебе, басилей, что ждать она более не станет, и желает, чтобы мир между державами нашими был в сей же час заключен...
Старается посол, ахейские слова из пуза толстого выдавливает. Да только не на него я смотрю (было бы на что!). На того, что рядом стоит, гляжу. Такой же фарос, серебром тканный, повязка цветастая на голове...
...И не узнать тебя, Курос, верховный дамат!
– ...Знай также и то, басилей, что войска наши уже заняли землю Киццувадна, называемую вами Киликией, и в землю Мукиш вступили...
Да, плохи дела Щербатого! Хотя и не так, как хотелось бы этому толстопузому...
...И тебе, Курос, верховный дамат! Рядом обиженно сопят мои орлы. Сопят не понимают. Чего ждет дядя Диомед? Взять наглеца-посла за ворот его фароса да в море искупать, чтобы болтал меньше!