Диомед, сын Тидея
Шрифт:
Чужой Восток, чужой Запад. Что теперь искать? Но вот почудилось – на миг, на одно биение сердца, что за серыми волнами, за отторгнувшим меня миром, нежданной серебристой зарей блеснула вечная плоть Седого Океана.
Идоменей-критянин хочет умереть Миносом. А чего хочу я?
АНТИСТРОФА-I
– Горе! Ибо пришли дни последние, и станут они первых хуже, ежели не покаетесь вы, аласийцы, народ жестоковыйный!..
Я протиснулся
– – Покайтесь! Ибо настал час, явился в наш мир Ахве-Единый, ступил пятой Своей на землю грешную нашу. Ведет Он народ Свой по пустыне Синайской, и столп огненный путь народу Его указует!..
Пророк все такой же, да вот народец на базаре славного города Аласии иным стал. Уже не вяжут крикуна, не тащат воду в кожаных ведрах. Слушают.
– И построит в дни недальние народ Господа державу Его, и поставит Скинию Его в Храме, и разнесется слово Ахве-Господа по всем мирам, так что и мертвые услышат слово Его в своих гробах!
Кивают аласийцы, переглядываются. Видать, обломал их пророк за эти годы. Обтесал! Да только недоволен седобородый. Крутнулся волчком, палец худой вперед выставил:
– А вы, аласийцы, народ жестоковыйный! Слышите вы – но не внемлете. Обступили меня тельцы тучные во множестве своем, годные лишь для заклания! Простелите пути Господу! Покайтесь! Отвернитесь от богов своих, ибо они лишь камень и дерево. Ибо Он – Господь ревнивый, немилосердный! Пошлет Он на вас, грешников закоренелых, и мор, и голод, и земли трясения, и страшного Дамеда-ванаку, о котором вы напрасно забыли!..
В Аласию мы тихо пробрались, без шума. Да и к чему шуметь, в трубы дуть, в щиты медные бить? Был Дамед-ванака – да весь вышел.
И надо же, еще помнят!
– Отцов ваших Дамед наказывал плетьми, вас же станет карать «скорпионами»!..
– Эй-эй, почтенный! – не выдержал я, про «скорпионы» услыхав. – Зачем людей пугать-то?
Дернулась седая борода. Темным огнем загорелись безумные глаза.
– Ты?!
Вздохнул я, руками развел. Я и есть.
Тряхнул косматой гривой пророк, шагнул ближе.
– Почему ты здесь, Дамед, владыка жестокий? Разве было тебе повеление губить людей этих? Разве не дано им время покаяться? Уйди в ад, откуда ты вышел, уйди!..
Терпеливей стали аласийцы, добрей. Но тут уж и они не выдержали. Охнул пророк, за руки схваченный. А вот и веревку несут! Вот и ведро с водой...
– Не обижайся, уважаемый гость. Вечно этому бедняге Дамед-ванака мерещится!..
Это уже мне. Не узнали, видать! И хорошо, что не узнали! Повернулся, начал сквозь толпу пробираться.
– Дамед! Дамед! Слушай меня, владыка жестокий!
Даже оборачиваться
– Слушай, что говорит тебе Элохи-пастырь!..
Замер. Не поверил. Почудилось!..
...Пастушье царство Ездралеон, камень Гилгал, лепешка, переломленная над ночным костром...
– Элохи-пастырь велит тебе основать город великий возле желтой реки, и в том городе расцветет слава Ахве-Господа, и вырастет вокруг него новый мир – мир Божий, и прогремит имя Его по всем иным мирам...
Вздохнул я, головой покачал. Все-таки бредит! Донесся до безумца слух о хранителе Гилгала, в уши влез, из уст выкатился.
...Желтая река – проклятый Скамандр. Трою мне, что ли, отстраивать? Бред! Но почему-то вспомнилось: «Оракул сказал, что ты сокрушишь один мир, спасешь другой и построишь третий».
Сговорились они, что ли?
Подслушивать нехорошо. А уж подглядывать – тем паче. Но что делать?
– Чего они там, дядя Диомед? – в левое ухо, шепотом.
– Уже начали? – в правое, тоже шепотом.
Тайная дверца, хитрая, с маленьким незаметным окошком. Сиди на скамеечке резной, подглядывай, подслушивай вволю...
– Ну, дядя-я-я!!!
Это мне окошко досталось. А Киантиппу с Алкмеонидом приходится лишь догадки строить да меня спрашивать.
– Начали, начали! – смилостивился я. – Вон стоят, глядите! Да только лбами не толкайтесь, орлы!
Аласия. Палаты богоравного басилея Амфилоха Амфиараида, прозываемого среди людей Щербатым. Тронный зал. И мы за дверцей – вроде как в засаде.
Прямо с порога сюда и попал. Вначале меня даже не хотели к Амфилоху пускать. Мол, не до тебя, гость почтенный, занят басилей, да не просто занят – всеконечно. Потoм присмотрелись. Потом на колени брякнулись...
...А вот это уже не я. Не ползали на коленях перед Дамедом-ванакой, хоть и был он владыкой жестоким. Ох, Амфилох, Амфилох!
Увидел меня Щербатый – только головой покрутил.
Мол, погоди, Диомед-призрак, дела у меня, вечером крови жертвенной тебе плесну. Потом глаза протер, ручищи свои огромные раскинул...
Ой!!!
А затем прямо сюда и потащил – в зал тронный, в тайник за стеной. Отбивался я, за косяки дверные цеплялся. Да только не отпустил Амфилох, дотащил-таки. А как поведал, в чем закавыка, отчего во дворце все вверх дном, так я и сам принялся затылок чесать. Вовремя Диомеда-изгнанника ветром на Медный остров занесло!
Ну и орлы за мной увязались – в засаду.
– А чего они в одних хитонах, дядя? – вопросил любопытный Киантипп, оттесняя от дверцы не менее любознательного Амфилоха-младшего. – Фаросы, что ли. не могли надеть?