Дионисов. За власть и богатство! – I
Шрифт:
— Господин Замойский, — я недружелюбно прищурился. — Я приму во внимание ваше текущее тяжелое душевное состояние и только потому пропущу многое из того, что вы сейчас скажете, мимо ушей. Но сделаю я это только один раз — и только сейчас. И более никогда. Посему могу предложить на сегодня отложить нашу без сомнения плодотворную беседу до лучших времен.
— Чё? — нерешительно отозвался Замойский.
Видимо с ним от рождения никто так не разговаривал.
— Друг мой, — с чистым сердцем соврал я
— С травами? Как утончённо, — Замойский похоже был повержен самой концепцией купания в отваре боярышника. Ого, похоже я его реально заболтал! Вот это я златоуст!
— Именно с травами, расслабляет замечательно. Потом вы насухо вытретесь, испьёте чашечку китайского чаю, а может быть колумбийского кофе, ни в коем случае не спиртного, аристократии такое не пристало, а потом ляжете спать, вашу без сомнения выдающуюся постель, где и проведете всю ночь до утра в объятиях Морфея…
— Чего-чего? — напрягся Замойский. — Я с мужиками не сплю.
— … В объятия любой ночной нимфы, способной удовлетворить ваши без всякого сомнения здоровые наклонности, — лихо вывернул я из неудобного положения.
— Нимфа… — задумчиво произнес Замойский и ткнул пальцем мне за спину. — Мне нравится эта.
Да блин. Я обернулся. Ну, конечно. Следовало ожидать, что Ангелина, пропустившая самое интересное на охоте, теперь не усидит за каменными стенами и полезет в первые ряды нарываться на неприятности, в смысле, отражать надвигающуюся угрозу.
— Эта девушка вам не подходит, — со всей возможной серьезностью сообщил я.
— Это еще почему?
Многие бы на моём месте сказали бы что-то куда более резкое. Но мне нужно было остудить пыл, а на пьяных подобное действует совсем не остужающе.
Что ж, оберну всё в шутку. Для первого раза.
— Каждый из мужчин, пытавшийся возлечь с ней, умирал в течении суток от мучительной душевной немощи. Или месяца? Ну, уж в течении года, точно. Так и мается бедная. Знаменитая Смертоносная Дева.
Замойский криво усмехнулся:
— Ты сомневаешься в моей отваге?
— Было бы в чем сомневаться.
Двусмысленно конечно получилось, но пьяному прокатило.
— Я обуздаю эту смертоносную лошадку, — с воодушевлением заявил Замойский, а в следующее мгновение все его воодушевление смыло с его лица, как потоком ледяной воды из ведра:
— Так, а эта бешеная сука что тут делает?
Да чтоб вас!
Тётка Марго тоже не усидела в тылу, и когда коварный враг начал подкатывать к её законному Второму
Хотя, может и неплохо получилось, Замойский тут же позабыл об Ангелине. Зато вспомнил всё остальное.
Вспомнил сам и нам припомнил.
— Поношение доброго имени! Хульные надписи! Потрава скота! Скисшее молоко! Проколотые шины!
Ого. Да тётка Марго реально им тут партизанскую войну объявила.
— Моча в биотопливе!
— Ну, нет, — тётка покачала головой. — Это вы уже точно без меня, сами.
— Растление юношей!
— Чего? — несказанно удивилась тетка.
Замойский не сразу нашел что ответить:
— Вызывающее поведение, ведущее к растлению!
А тётка Марго, похоже, в свое время не давала спать ночами молодому поколению! Сколько тогда Замойскому было? Двадцать? А тётушке — сорок пять? Ядреная феми фаталь!
— Угон скота! Подделка документов! Потрава полей!
В конце-концов эта истошная и риторически однообразная истерика мне надоела.
— Не думаю, что вышеозначенные события под силу одной женщине, если она, конечно, не торнадо с красивым именем, — попытался вразумить я вздорного соседа.
— Да что ты понимаешь, мусью, в наших бабах? — отмахнулся от меня Замойский. — Пожар, падеж и проказа в одной персоне!
Ну все, это был край.
— Ещё раз назовешь меня «мусью», щенок, а моих дам — «бабами», — процедил я протягивая руку и подталкивая его к себе за зацепленную между пальцев пуговицу. — И в следующий раз общаться мы будем уже через барьер. Оружие на твой выбор.
Пуговица с треском оторвалась оставшись у меня в руке, освобожденный Замойский резво отскочил от меня.
— Ну, если ты этого хочешь, — растерянно прошипел он. — Я тебе дуэль устрою.
Я усмехнулся ему прямо в бледное личико:
— Давай, не тяни, жду от тебя письменный вызов.
Бросил ему пуговицу под ноги и, развернувшись, зашагал к дому.
Вот же скотина, вывел меня-таки из себя!
Неудачно все повернулось. Но я долго держался. Хотя стрелять мне в спину не начали — и то ладно.
Замойский завалился в машину со своими приспешниками, и они поспешно укатили. Дуэльный картель, очевидно, составлять.
Около дома всадник в княжеских гербах, наблюдавший издали нашу ссору, приложил два пальца к шляпе:
— Я гонец его светлости князя Югопольского. Господин Де Онисов, полагаю?
— К вашим услугам.
— До его светлости дошли вести о вашем славном подвиге, и он желает принять вас при своем дворе со всей возможной поспешностью.
— Вот как? Аудиенция? — произнес я задумчиво. — А я ведь к ней совершенно не готов.
Гонец легкомысленно взмахнул рукой, мол пустое, мелочь, вас примут таким каков вы есть.