Дип. Месть «Красной вдовы». В аду все спокойно

Карр Джон Диксон

— Почему нет?

— Потому что это кураре!

В наступившей тишине Местерс достал из кармана блокнот.

— Оставим пока эти предположения, — сказал инспектор. — Думаю, мне пора уже приступить к следствию!

Сэр Джордж Аксрутер, стоявший у окна с опущенной головой, напоминая своим видом печального Пиквика, стремительно повернулся.

— Я далек от мысли давать вам советы, мистер Местерс, — сказал он, — я очень доволен, что вы согласились на мое присутствие при этом разговоре. Но мне кажется, что вы не обратили внимания на самый загадочный факт в этом деле: если Бендер получил укол неизвестной иглы, тогда

кто еще был с ним в комнате?

— С ним в комнате?

— Ну да, это то лицо, которое после смерти Бендера продолжало отвечать на наши оклики. Вы слышали, что сказал доктор Арнольд: Бендер умер около одиннадцати часов. Кто же тогда три раза отвечал на наши вызовы?

— Ах, — отозвался Местерс неожиданно резко, — у меня до сих пор еще не было времени допросить обитателей дома, и пока я располагаю только сведениями, исходящими от вас, господа. Я слышал, что сказал доктор Арнольд, но бывают ошибки в диагнозах…

— Здесь нет ошибки в диагнозе, — перебил его Г. М. — Если вы не считаете меня глупее, чем я есть, то я скажу, что тоже осмотрел тело: смерть наступила около одиннадцати часов пятнадцати минут. Следовательно, кто-то подделался под голос Бендера. Это, в конце концов, было не так трудно! На таком расстоянии и через массивную дверь! Но с какой целью, Местерс? Кто-то здесь, несомненно, был, ведь исчезла записная книжка Бендера.

Местерс сел и опять что-то записал, а Г. М. продолжал:

— Я с самого начала искал записную книжку Бендера. Она могла содержать опасные записи о ком-то из живущих в доме. Я обращаю ваше внимание и на то, что кто-то вставил ему в манишку пергаментную трубочку.

— И карту, — добавил Местерс. — Что касается этого кусочка бумажки…

— Пергамента, — поправил его сэр Джордж, — кстати, могу я посмотреть его, инспектор?

Местерс передал ему пергамент.

Сэр Джордж развернул его. Это был кусочек пергамента шириной в два, а длиной в десять сантиметров. Терлен нагнулся и через плечо сэра Джорджа увидел несколько очень красиво написанных чернилами латинских слов.

— Что это означает, господа? — спросил Г. М. — Призовем на помощь то, чему нас учили в школе!

— По–моему, это какая-то шутка, — ответил сэр Джордж, — я рассматривал бы эти слова как своего рода талисман, амулет. Мне кажется, это что-то вроде молитвы об устранении боли. Трудно понять это латинское изречение. Но, как я уже сказал, речь идет о какой-то шутке.

— Я не вижу тут повода для шуток. Все это действительно очень странно, — сказал Г. М.

— Совершенно с вами согласен, — добавил Местерс.

— Поскольку вы, Местерс, еще не полностью вошли в курс дела, я вам скажу еще кое-что, — продолжал Г. М. — Если вы хотите узнать, кто вместе с Бендером был в этой комнате, поле деятельности у вас весьма ограничено. Кроме двух лиц, все остальные имеют неоспоримые алиби. Пока вызывали полицию, я спокойно выполнял свою миссию. Вот лица, замешанные в эту историю. — Он поднял руку, чтобы сосчитать по пальцам. — Во–первых, присутствовавшие за ужином: Аллан, Гийо, Изабелла, Керстерс, Равель, Терлен, Джордж Аксрутер и я; во–вторых — отсутствующие: Джудит и доктор Арнольд; в–третьих — прислуга: лакей, экономка, повариха, две горничные и один шофер. Вы слушаете меня?

— Да, сэр, такой разговор меня устраивает.

— От двадцати пятнадцати до половины двенадцатого и даже позднее вся

прислуга сидела на кухне за ужином. Джудит и ее жених были в театре вместе с друзьями, которые довезли их сюда в машине в полночь, без пяти минут. И наконец, всех остальных я видел собственными глазами весь критический период… за исключением двух лиц. Это кажется очень простым, Местерс, даже слишком простым, а я этого не люблю!

— Два исключения, — сказал Местерс, прослушав его сообщение, — это мистер Гийо и мисс Изабелла Бриксам, не так ли?

— Местерс, подождите! Разве Равель не покидал стола?

— Местерс не любит иностранцев! — сказал Г. М. — Но Равель не вставал из-за стола до половины двенадцатого, Бендер тогда уже был мертв, следовательно, чужой голос отвечал нам дважды, пока Равель еще находился с нами.

— На сегодняшний вечер мне хватит и этих фактов, — сказал инспектор, — я хочу сначала… Да, войдите, доктор! Есть ли у вас уже какое-нибудь заключение?

Врач быстро вошел.

— Мне нужно разрешение на вынос тела, Местерс; ничего не могу сказать до аутопсии, но я бы поспорил на сто против одного, что сэр Генри не ошибся. Дело здесь в кураре.

— Но каким образом яд мог быть введен в организм?

— Не могу вам ничего твердо сказать, пока не проведу полный осмотр тела. У него имеется царапина внизу щеки, напоминающая порез бритвой. Но вряд ли он взял с собой в эту комнату бритву. Подпишите мне это разрешение, и я пойду. Да, чуть не забыл сказать: мистер Арнольд и старая мисс хотят вас видеть.

Местерс обменялся взглядами с Г. М. и дал распоряжение, чтобы их впустили. Только сейчас Терлен получил возможность внимательно рассмотреть доктора Юджина Арнольда. Он сразу понял причину неприятия Керстерсом этого слишком самоуверенного человека. У Арнольда было красивое лицо с суровым выражением, которое, однако, при определенных обстоятельствах могло быть олицетворением доброты. Светло–карие глаза с пристальным взглядом и черные волосы с проседью на висках. Керстерс выглядел мальчиком рядом с ним. Глядя, как Арнольд вел мисс Бриксам, Терлен подумал про него: властный, остроумный, любит деньги и, возможно, способен на низость. Таково было первое впечатление.

— Я хочу вам сказать… — начала Изабелла глухим голосом, неуверенно глядя то на Местерса, то на Г. М. Она была взволнована, глаза заплаканы. — Я в известной мере виновата в смерти этого бедного мальчика. Скажите, разве нам необходимо оставаться здесь? Не можем ли мы перейти в какое-нибудь другое место?

— Я позволю себе поддержать эту просьбу, господа, — быстро проговорил доктор. — Я должен заботиться о здоровье мисс Бриксам, она ведь только что пережила нервное потрясение.

— Но… — сказал Г. М., искоса взглянув на него, — зачем же тогда вы привели ее сюда?

Арнольд поглядел на него, пытаясь, очевидно, определить, как следует себя с ним вести.

— Мы должны, к сожалению, сделать одно важное сообщение, которое, несомненно, заинтересует полицию. Это касается Ральфа Бендера.

— Так он был врачом? — сказал Г. М.

— Да, — признался доктор Арнольд. — Я в некотором смысле выдаю профессиональную тайну, но речь идет о преступлении, и нельзя ничего скрывать. Ральф Бендер считался лучшим студентом на факультете. Он хотел специализироваться на психопатологии, но не имел средств, чтобы открыть практику. Поэтому…