Дипломат особого назначения
Шрифт:
В ту же секунду Олег убедился, что «невозможность» не понимает риторических вопросов. Яркая вспышка света разорвала полумрак рубки, Олег обнаружил себя висящим в пустоте, заполненной голубоватым туманом, а прямо перед собой увидел два слабо светящихся желтых цилиндра высотой около человеческого роста. От цилиндра к цилиндру тянулись две полоски из мелких желтых пузырьков, снующих туда-сюда с быстротой теннисных шариков.
Всмотревшись, Олег ощутил, как пузырьки превращаются в звуки. Какой-то миг он провел в недоумении — как можно слышать то,
— А может, ты все-таки ошибся? — услышал Олег голос Хампа. От левого цилиндра заструилась новая серия пузырьков. — Что, если он уже перенесся обратно, безо всякой капсулы?
— Опять повторю, Наставник, — почти коричневыми пузырьками отозвался второй цилиндр. — Он нас не оставит.
— Это твой протокольный прогноз? — прожурчал Хамп.
— Да, — подтвердил Герт — а кто же еще мог быть вторым цилиндром?! — И он сбудется.
— В таком случае, — проговорил Хамп, — нам следует вернуться к своим телам. Он уже вплотную подошел к контакту с Реальностью.
Вот это номер, подумал Олег. Они что же, и в самом деле инопланетные агенты? Да еще владеющие «невозможностью»?! А я их уже и подозревать-то перестал! Интересно, о ком это они разговаривают?
Интересно — узнаем, усмехнулся Олег. Он мысленно развел руками и отдал «невозможности» уже привычный приказ. Хочу все знать; все, что знает мерцающий передо мной желтый цилиндр.
Проскользнув в чужое сознание, Олег сразу же почувствовал мелкую дрожь. Сквозь воздушное, почти невесомое тело Хампа проносился поток неизвестной энергии, заставляя вибрировать каждую клетку, каждый атом. Олег никогда раньше не ощущал ничего подобного; на миг им овладела паника, а потом он пожелал увидеть, что же такое делает «невозможность».
«Невозможность» не подвела. Висящий перед Олегом цилиндр стал ярче, осветив собой окружающий туман. К его нижнему торцу из-под Олега летел непрерывный поток алых искр, пронзал желтый цилиндр вдоль оси и, выскочив из верхушки, устремлялся обратно к Олегу.
Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что происходит. В отличие от обычных людей, Герт не был ограничен своим физическим телом. Значительная часть его сущности находилась в ином пространстве, и сейчас «невозможность» прощупывала эту часть на свой, невозможный лад. Новые технологии, подумал Олег, возвращаясь в сознание Герта. И что же мы там нащупали?
В следующее мгновение Олег вывалился из «невозможности», потрясенный свалившимся на него открытием. Сканирование алыми искрами напоминало выборку знаний из чужого сознания, которую он уже не раз проделывал за сегодня. Но алые искры действовали совсем по-другому — они брали с собой всю память без остатка, сначала — в самых общих чертах, а затем, с каждым новым витком — во все больших и больших подробностях. Олег осознал, что за доли секунды уже узнал ответы на все те вопросы, которые только собирался задать Хампу. Теперь Олег знал, кто перед ним. И от этого ему сразу же захотелось обратно.
В
Герт уже сидел в своем кресле, постукивая костяшками пальцев по подлокотнику.
— Как видишь, — пробормотал он, обращаясь к Хампу, — он появился. И как появился!
Хамп еще с полсекунды сидел неподвижно, а потом клацнул зубами, закрывая распахнутый рот. Произведенное Олегом сканирование явно выбило Наставника из колеи.
— Вообще-то, — пожал плечами Олег, — рано или поздно я все равно бы додумался вас прощупать. Так что не стоит так расстраиваться, Наставник Хрунназим!
Едва успевший закрыть рот Хамп разинул его снова.
— Наставник, — прошептал Герт. — Он знает ваш идентификатор! Надеюсь, он — часть модели?!
Олегу очень хотелось ответить — коротко, ясно, на родном языке Ученика Герта Герратамуса, принадлежащего к древней как мир расе Творцов. Но ответить Олег не мог; не мог, потому что во всей бездонной памяти Хампа не обнаружилось способа, которым обычный человек может стать Творцом. А Олег, как он знал теперь без тени сомнения, был именно Творцом. Существом, способным повелевать Реальностью.
А следовательно, у Олега не было никаких доказательств, что он, Олег Соловьев, не является частью модели. И потому Олег промолчал.
Ответил Герту его Наставник, Хампарел Хрунназим.
— Нет, — спокойно сказал Хамп. — Он — обычный галакт.
Галакт, мысленно повторил Олег. В знаковой системе Творцов так назывались разумные обитатели цивилизаций, достигших космической стадии эволюции.
Герт криво усмехнулся:
— Обычный галакт? Владеющий Творением на уровне Наставника?!
— Много лучше, Герт, много лучше, — кивнул Хамп. — Куда лучше, чем самая талантливая модель Пурразона. И тем не менее он — обычный галакт. Творец никогда бы не стал заниматься делами галактов.
Даже самых общих сведений, почерпнутых Олегом из сознания Герратуса, хватило, чтобы понять: основные интересы Творцов лежат далеко за пределами человеческого понимания. Галакты были интересны только Ученикам — да и то лишь в качестве учебных задач по социотехническому моделированию.
— В таком случае, Наставник, — возразил Герт, — он — необычный галакт. Галакт, научившийся Творению.
Он опустил глаза и замолчал, покручивая в руке небольшой цилиндрик, в котором Олег узнал дистант от стандартного излучателя.
Доигрался, подумал Олег. Как же это меня угораздило? Телепатии вон шесть лет учиться пришлось, энергоморфингу — три года. А здесь — какая-то неделя, и готов Творец. Что-то не верится мне, что это я сам научился. Уж не помог ли кто?
— Где это я учился Творению? — спросил Олег, обращаясь к Хампу — как к старшему по должности. — У меня что, провалы в памяти?
— Никто и не говорил, что ты учился, — ответил Хамп. — Но в Трит ты прибыл простым галактом, а из Троухора отбыл уже Творцом. Что-то странное произошло с тобой на Плато Демонов.