Дипломатическая неприкосновенность
Шрифт:
– Да, адмирал?
– Ох, слава богу! Мы получили сообщение, что на вас напали.
– Все уже закончилось. Они промахнулись. Здесь станционная служба безопасности.
Повисла долгая пауза. Затем снова зазвучал голос Форпатрила, интонация – исполненная скрытого значения.
– Милорд Аудитор, мой флот поднят по тревоге и ждет вашей команды.
Ой, блин!
– Благодарю, адмирал, но, будьте добры, дайте отбой, – торопливо проговорил Майлз. – Правда. Все под контролем. Я свяжусь с вами через несколько минут. Ничего не
– Слушаюсь, милорд, – жестко произнес Форпатрил, все еще очень подозрительным тоном. Майлз выключил связь.
Гринлоу не сводила с него глаз.
– Я Голос Грегора, – объяснил он ей. – С точки зрения барраярцев, этот квадди, стреляя в меня, выстрелил в императора. Почти. Когда я сказал, что кто-то чуть было не развязал войну, это не было всего лишь фигурой речи, канцлер Гринлоу. У нас дома тут бы уже кишмя кишели лучшие силы СБ.
Она склонила голову набок, нахмурилась.
– А как бы повели себя при нападении на обычного барраярского подданного? Куда небрежнее, я полагаю?
– Не небрежнее, но на более низком организационном уровне. Это было бы делом гвардейцев графства.
– Значит, на Барраяре справедливость, на которую вы можете рассчитывать, зависит от того, кто вы есть? Интересно. Позвольте проинформировать вас, лорд Форкосиган, что на станции Граф к вам отнесутся, как к любой другой жертве – ни лучше, ни хуже. Как ни странно, вы ничего не теряете.
– Какая удача, – сухо ответил Майлз. – А пока вы тут демонстрируете мне, насколько слабое впечатление производят на вас мои имперские полномочия, опасный убийца пребывает на свободе. Что случится со славной эгалитарной станцией Граф, если он в следующий раз изберет менее персональный метод уничтожения моей персоны вроде большой бомбы? Поверьте мне – даже на Барраяре мы все смертны. Не продолжить ли нам разговор в менее людном месте?
Камеры, судя по всему, закончив с Белом, неслись обратно.
Он развернулся на крик: «Майлз!» По вестибюлю, опережая видеокамеры, мчалась Катриона с возвышавшимся над ней Роиком. За ними следовали на гравикреслах Николь и Гарнет Пять. Бледная, с расширившимися глазами, Катриона пронеслась по засыпанному мусором фойе, схватила его за руки и, когда он криво улыбнулся, крепко обняла. Памятуя о жадно кружащихся вокруг камерах, Майлз тоже обнял жену, добившись таким образом, чтобы ни один живой журналист, не важно, сколько у него рук или ног, не смог устоять перед искушением поместить это в самом центре первой полосы. Очень человечный кадр, ага.
– Я пытался остановить ее, м’лорд, – виновато проговорил Роик, – но миледи настояла на приходе сюда.
– Все в порядке, – глухо проговорил Майлз.
– Я думала, здесь безопасно, – несчастным голосом пробормотала Катриона ему на ухо. – Здесь все выглядело таким безопасным… И квадди казались такими мирными…
– Большинство из них, несомненно, такие и есть, – ответил Майлз. Он нехотя разжал объятия, продолжая крепко держать жену за руку. Они тревожно оглядели друг друга.
В другом конце вестибюля Николь неслась к Белу с таким
– Что ты накопал по Солиану? – спокойно спросил Майлз у Роика.
– Немного, м’лорд. Я решил начать с «Идриса» и получил все коды доступа от Брена с Молино, но квадди не разрешили мне подняться на борт. Я как раз собирался звонить вам.
– Спорю, теперь эту проблему удастся решить, черт подери, – хищно усмехнулся Майлз.
Вернулась Гринлоу и пригласила барраярцев пройти в служебный конференц-зал отеля, который быстро проверили и отвели под убежище.
Майлз, не выпуская ладонь Катрионы, пошел вслед за Гринлоу. Он с сожалением покачал головой репортеру, целенаправленно левитирующему к ним, гвардеец Гринлоу сделал резкий предупреждающий жест. Журналист устремился к Гарнет Пять. Опытная актриса, она приветствовала его ослепительной улыбкой.
– Ты хорошо провела утро? – жизнерадостно спросил Майлз Катриону, пока они пробирались сквозь груду мусора.
Она взглянула на него почти весело.
– Да, чудесно. Гидропоника квадди просто изумительна. – Катриона оглядела поле битвы и куда более сухим тоном поинтересовалась: – А ты?
– Замечательно. Ну, было бы хуже, если бы мы не укрылись. Но если я не смогу придумать, как использовать это, чтобы сдвинуться с мертвой точки, то мне следует вернуть императору аудиторскую цепь. – Он хитро улыбнулся, глядя в спину Гринлоу.
– Чему только не научишься во время медового месяца. Теперь я знаю, как выманить тебя из мрачного состояния. Нужно просто нанять кого-нибудь, чтобы тебя обстреляли.
– Это меня бодрит, – согласился Майлз. – Я уже давно понял, что у меня адреналиновая зависимость. И еще сообразил, что со временем это может стать отравой, если я не завяжу.
– Верно. – Она вздохнула и приняла обманчиво-безмятежный вид. Рука, державшая его под локоть, теперь дрожала меньше, и ее хватка на его бицепсе немного ослабла и уже не так мешала кровообращению.
Гринлоу провела их по служебному коридору за регистрационной зоной в небольшое рабочее помещение. Маленький центральный столик с головидом освободили от чашек, питьевых шаров и пластиковых листов, сложенных теперь как попало на стенной полке. Майлз усадил Катриону на закрепленный стул и сел с ней рядом. Гринлоу повисла во флитере напротив них на высоте стула. Роик и один из гвардейцев-квадди остались у дверей, хмуро косясь друг на друга.
Майлз напомнил себе, что ему следует быть возмущенным, а не восторженным.
– Итак. – Он подпустил в свой тон ясно различимую нотку сарказма. – Это было выдающимся добавлением к моему утреннему графику переговоров.
– Лорд Аудитор, я приношу вам извинения… – начала Гринлоу.
– Ваши извинения – это хорошо, мадам, но я охотно променял бы их на ваше сотрудничество. При условии, что не вы стоите за этим инцидентом, – он отмел ее возмущенный возглас, продолжив: – А я не вижу, зачем вам это могло бы понадобиться, несмотря на наводящие на эту мысль обстоятельства. Мне не кажется, что спонтанное насилие – обычный стиль квадди.