Дипломатия греха
Шрифт:
— Работаю в уголовном розыске.
— Нет, — решительно отверг он. — Это мне не подойдет. При моем «везении» либо в каждой перестрелке будет заклинивать пистолет, либо преступность переведется.
— За это можете не беспокоиться. Перестрелок у нас почти не бывает, пистолет заклинивает редко по той простой причине, что он примитивен, как молоток, и годится только для открывания пивных бутылок, а что касается преступников, то их хватит еще на пару десятков поколений оперативников.
— Заверяю вас, как только я к вам приду, они переведутся. Это судьба. Тогда лучше не рисковать, согласился я.
— К
— А вот это исключено, — уверенно заявил я. Ведь это полулегальный бизнес. Спекуляция. Нигде не регистрируется, кто ты «челнок» или турист, везущий сувениры. Это такой же нонсенс, как обложение налогом рэкета.
— Увидите, горько сказал он, как только я туда подамся, они введут налоги… Впрочем, у вас ко мне какое-то дело? Чем могу служить?
— Подсказать, есть ли у вас уборщица.
Он нахмурился и задумался.
— Вроде была… Намекаете, что в зале слишком грязно? Признаться, я и сам так считаю, но на такую зарплату удалось нанять только бабульку — пенсионерку, да и, то по совместительству. Пенсионерки сейчас на вес золота.
— Я не об этом. И сам зал, и уж тем более его чистота меня не интересуют. Я посмотрел, что ваш… э-э… ресторан закрывается в двадцать три часа, а мне интересно знать, остается ли кто-нибудь после этого времени.
— Студент по ночам спит.
— Как?! — удивился я.
— Вместо сторожа. На охрану денег нет, а студенту все равно, где спать. Я его кормлю, а он за это по ночам в моем кабинете спит. Как заметит, что подозрительное подаст голос, воришки и боятся лезть, они же не видят, кто здесь… Хоть у нас и нечего брать, но в нашем положении потеря любой ложки — трагедия… Так что со студентом спокойнее. Вас интересует что-то конкретное?
— Вон тот офис, что напротив. Может быть, этот ваш студент случайно наблюдал, что творилось возле него два дня назад? Ночью?
— Два дня назад… А поздно ночью?
— Сказать по правде, я и сам не знаю, признался я. Я подозреваю, что там стояла грузовая машина, может, две, и в них грузили коробки. Вот они-то меня и интересуют. А во сколько, это я и сам хотел бы установить…
— Два дня назад мы работали несколько дольше обычного… Это не совсем разрешается… Точнее, совсем не разрешается…
— Я не имею отношения к налоговой полиции.
— Да-да, понимаю… У нас гуляла свадьба, и мы закрылись только около двух часов ночи. Я оставался здесь до этого времени… Так, на всякий случай… Я видел эти ваши фургоны.
— Видели? — обрадовался я. Это замечательно, это невероятная удача!..
— Но я рискую вас разочаровать, — остановил меня директор. — Я не рассматривал их. Ни номера, ни шоферов. Просто меня удивило, что в два часа ночи происходит погрузка товара. Но ведь в наше время каждый выкручивается, как может… Вы меня понимаете? Налоговая инспекция, «левые» сделки… На кражу это было не похоже, вот я и не присматривался. Неужели все-таки кража?
— Убийство.
— Убийство?! Так вот почему на следующий день кругом было столько милиции… К нам тоже заходили,
— Была и кража, она-то и произошла под утро.
— Как интересно… Может, и впрямь пойти в милицию? К вам берут неудачливых директоров ресторанов? Что же вам про эти фургоны? Было это где-то в час сорок… Да, в полвторого мы закрылись, и минут через десять я вышел. Два грузовых фургона. К сожалению, было темно, шел снег, а с той стороны двора нет фонарей, потому я и не рассмотрел подробностей. Они были темного цвета, это точно. Один чуть светлей другого… Да, вот еще один из них рефрижератор для перевозки мороженых продуктов. Это все, что я заметил… А больше, к сожалению, ничего не добавлю.
— Вы директоров фирмы «Геркулес» в лицо знаете?
— Нет, они к нам не заходят. А если и заходили когда, то знакомиться не спешили.
В кабинет ввалился залепленный снегом Разумовский. Фыркая и поеживаясь, стряхнул налипший на пальто снег и устремился ко мне:
— Глухо… Здравствуйте, — кивнул он директору. — Я вот с ним… В детском садике нет сторожа, на ночь в помещения выпускают собаку. Договорились с кинологом из соседнего двора, он и дает ее для охраны. А у вас как?
— Были в ту ночь грузовики, — сказал я. — Два фургона. Я говорил тебе, что это установить несложно. Да вот толку от этого мало. Да и эти фургоны устанавливать не меньше недели. Агентств, занимающихся перевозками грузов, в городе как мухоморов в лесу. Придется обзванивать все и выяснять, кто из них получал в ту ночь заказ на перевозку грузов.
— Это могли быть и частники, — сказал Разумовский. — Выбрали по газете двух владельцев фургонов и сделали заказ. Значит, нужно покупать газеты за ту неделю и обзванивать еще и все частные объявления…
— Слушайте, ребята, — вставил директор, — Я не знаю, поможет ли вам это, но на рефрижераторе был изображен медведь с эскимо. Наверное, это знак фирмы, которой он принадлежал или принадлежит. Я по торговому делу частенько вижу такие машины, и на них владельцы фирм любят ставить свой фирменный знак. И вот что еще. Если в рефрижератор грузили не нуждающиеся в охлаждении грузы, значит, он, либо демонтирован, либо сломан… Но все легче вам искать будет.
— Вот за это спасибо, — искренне поблагодарил я. — Так и впрямь можно сократить работу с пары недель до пары дней, а коль повезет, то и меньше. За такую услугу мы, пожалуй, обогатим ваше заведение на целых две чашки горячего кофе. Где тут у вас касса?
— Да, — сказала мне девушка по телефону, который я отыскал в справочнике. — Мы продали такой рефрижератор пять месяцев назад. Но я не знаю, имею ли я право давать вам подобную информацию по телефону…
— Имеете, — твердо ответил я. — Если желаете, можете привезти ее ко мне лично. Возможно, вы плохо понимаете, кто с вами говорит, я не клиент вашей фирмы и не праздный любопытный. Я — офицер уголовного розыска. Информация такого рода не секретна и не требует письменного запроса. А времени на то, чтобы ехать к вам на другой конец города только для того, чтобы демонстрировать удостоверение, у меня нет. Поэтому, прошу вас, поторопитесь.