Дипломированный чародей
Шрифт:
Вслед за бросившимися врассыпную беглецами показались двое мужчин. Тот, что в этой паре был пониже ростом — ухоженный моложавый малый с сильными руками,— пытался, похоже, утихомирить другого. Вторая неизвестная личность была облачена в средневековый наряд, включающий штаны в обтяжку и башмаки с загнутыми носами,— Ши уже видел такую одежду в Царстве Фей, только у незнакомца камзол был ко всему прочему еще и расшит кружевами. Лицо его было небрито, а глаза блуждали; кулаки совершали безотчетные резкие движения, вместо голоса слышалось какое-то рычание.
— Душа моя! — воскликнул Астольф.— Куку, ребята,
Тот, что пониже, повернул голову, коротко махнул рукой и поволок к ним второго, крепко ухватив его за запястье. Ши подумал, что если бы этого взбешенного типа как следует вымыть, то с романской точки зрения получился бы самый настоящий красавец.
— Приветствую тебя, благороднейший Астольф,— произнес низкорослый с чем-то вроде поклона, стараясь при этом не терять контроля за спутником.— И тебе, прекрасная Бельфегора, привет! Опять опозорился соратник наш великий: позволь я ему, перебил бы он половину селенья! Хотя, полной справедливости ради, вина в том не только его.
— В самом деле? Ну-ка, ну-ка, что тут у вас стряслось, старина? — заинтересовался Астольф.
— Поверишь ли мне ты, прекрасная леди, и вы, господа? Завалил оленя я восьмилетку и принес домой лучший кусок оленины, который когда-либо видали под звездами. Мясо достойно самого императорского величества было — так испеки ты пирог там или приготовь так, как пожелаешь. Но нет же, грязные эти негодяи даже сварить-то его толком не сумели — вяленая треска какая-то вышла! Отведал я и подавился, но друг наш Роланд довольно спокойно умял два куска, а на третьем, почудилось мне, вспомнил малую толику законов кулинарных, поскольку издал он страшный рык, львиному подобный, и насел на плутов, молотя их кулаками по головам. Но, увы, какой в этом прок? Даже молнии не под силу вбить вкус настоящий в этакие-то черепа! — Он оглядел всю компанию, и взгляд его остановился на Ши.— Ха, никак мусульманин! Вот кусок ляжки его и компенсирует мне мою оленину!
При этом он лающе расхохотался — видно, с целью подчеркнуть, что сказанное имело отношение к юмору. Ши вымученно улыбнулся.
— А... э-э...— начал Астольф.— Лорд Ринальд Монтальбанский, позволь представить тебе сэра Гарольда де Ши. Приехал из Англии... то есть с одной нашей подчиненной территории,— Он обернулся к Ши: — Был бы рад представить тебя и графу Роланду д'Англанту, да сам видишь, что бедняга все равно тебя не признает.
Граф, которым и был тот самый бешеный тип, попеременно то сосал палец, то вытирал его о ладонь руки, за которую его по-прежнему крепко держал лорд Ринальд. Это занятие, похоже, приносило ему глубокое удовлетворение.
— Сэр Гарольд вот тоже ищет Руджера Каренского. Тесен мир, а?
— Погоня наша, видать, оказывается более продолжительной, чем за Анжеликой,— заметил Ринальд, засовывая руку за пазуху и извлекая оттуда некий предмет, который Ши не удалось как следует рассмотреть. Предмет он поцеловал и только после этого продолжил: — Знаем мы со слов деревенщин, что сэр Руджер уже был здесь с первым проблеском зари, мчась так, словно гнался за ним сам святой Вельзевул.
— Да неужели, старина?! — вскричал Астольф.— Видно, я совсем потерял чутье! Известие о том, что он проскользнул у меня между пальцев, удивительней даже твоей канонизации Вельзевула!
Ринальд
— Тогда можешь поставить свечку Люциферу! Было так, и ничего тут не поделаешь — ужели сомневаешься ты в словах моих?
— Да нет, только... Послушай-ка, старина, а ведь это очень важно для императора. Что ж ты его не остановил?
— Разве может жить человек в одиночестве, подобно отцу святому? Роланд спал; привязал я его к столбу и искал девицу, что делала мне знаки совершенно определенные у источника.
— Какое же это гадство с твоей стороны! — взвыл Астольф.— Какого дьявола ты уклоняешься от дела?
Ринальд скорчил гримасу:
— Анжелика уже потеряна, а прекрасная Бельфегора держит меня в отдаленье стрелами даже более острыми, чем у самого святого Купидона. Что остается мне в жизни?
На этом аргументе обсуждение было исчерпано, и они двинулись в сторону деревни. Астольф задумчиво почесывал подбородок. Наконец он поднял взгляд, чтобы заметить:
— Знаете, по-моему, сэр Руджер направился к западу, чтобы потом вернуться к войскам Аграманта кружным путем. Для него это должно быть верхом тактического коварства.— Он повернулся к Ши: — Так что твой дружок-гангстер с диковинной кличкой его явно не повстречает. На том направлении вообще делать нечего.
Он приостановился и, притянув к себе башку гиппогрифа, что-то то ли сказал ему, то ли просто тихонько свистнул. Животное скосило на него смышленый глаз и замерло на месте.
Среди убогих хижин под деревом стоял стол с двумя большими деревянными тарелками. Наваленное на них вареное мясо, обрамленное застывшим салом, издавало мощный запах чеснока. Ни других тарелок, ни каких-либо напитков на столе не наблюдалось.
Пока остальные вежливо ожидали, Ринальд ходил от одной двери к другой, безрезультатно взывая у каждой. Вскоре он вернулся, уныло мотая головой.
— Эти крысы смылись со всеми своими припасами! — объявил он.— За пределами способностей здравомыслящего мужа разгадать загадку сию! А как посмотрели бы на это в твоих краях, сэр Гарольд? Разве не были бы люди безмерно рады и даже счастливы принять у себя господ придворных самого Карла, дабы не померли те с голоду?
Ши поднял брови:
— Может, они просто опасаются нрава твоего друга?
— Ты и взаправду так считаешь? — Глаза Ринальда осветились, и он кивнул головой, словно сказанное оказалось невесть каким откровением.— Но ведь слишком низки они по рожденью своему! Троих-четверых и впрямь сразил он насмерть, но и намека не было в них на благородную кровь. Хотя, может, и прав ты — страх смерти сильней остального бывает для тех, кто знает о том не понаслышке. Тайна сия велика есть!
Все пятеро устроились на двух грубо вытесанных скамьях и поделили имеющееся мясо ножами, которые вытащили Ринальд с Астольфом. Запивать его пришлось колодезной водой прямо из бадьи. Ши надеялся, что фауна данного континуума не включает в себя тифозных бактерий, и предположил, что смертельнейшим заболеванием в этих краях должна быть разве что африканская лихорадка, вызываемая ночным воздухом. Это его несколько приободрило, так что когда он углядел рака, вцепившегося в мох на дне бадьи, они с раком совершенно проигнорировали друг друга.