Дипломированный чародей
Шрифт:
Кухулин, развалясь во главе стола, капризным тоном напомнил:
— Ужель до самого утра ожидать нам состязанья обещанного?
Ши повернулся к нему и громко, чтобы все слышали, ответил:
— Как посмотришь на то, чтобы я снял гейс с того типа, который сейчас упражняет голосовые связки во дворе? Насколько я понимаю, вылечить этого ресторанного тенора Катбад как раз и не способен.
— Ежели убежден ты, что такое тебе под силу, волшебство подобное стоит того, чтоб на него посмотреть, но в жизни я тебе не поверю, покуда собственными глазами узреть его не удосужусь! — подал голос Катбад, явно уязвленный замечанием
— Отлично, тогда по рукам,— сказал Ши.— Ведите его сюда.
— Лойг, дорогуша, сходи за Уатом,— вальяжно распорядился Кухулин. Он отхлебнул из кубка, поглядел на Бельфебу и опять насупился.
— Так-так,— задумчиво поглядел в потолок Ши.— Единственно, что мне потребуется, это какой-нибудь небольшой блестящий предмет. Не дашь ли ненадолго какое-нибудь свое колечко, Кухулин? Вон то, с большим камнем, будет в самый раз.
Кухулин стащил со своих унизанных драгоценными перстнями пальцев запрошенное кольцо и пустил его по столу к Ши. Тем временем вернулся Лойг, таща за рукав слегка упирающегося коренастого молодого человека. Как только оба оказались в дверях, Уат, словно взнузданный, закинул голову назад и испустил леденящий кровь вой. Лойг подтащил его, все еще завывающего, к столу.
Ши повернулся к остальным.
— А теперь, чтобы волшебство получилось, мне нужно побольше свободного места. Не подходите к нам, пока я буду плести заклинания, иначе вас тоже зацепит!
Он отодвинул пару стульев подальше от стола и привязал к перстню нитку.
Лойг силой усадил на один из этих стульев Уата.
— Плохой сейчас на тебе гейс, Уат,— начал Ши,— и я хочу, чтобы ты помог мне тебя от него избавить. Ты будешь делать все, что я тебе скажу, ясно?
Пациент кивнул.
— Смотри сюда,— сказал Ши, поднимая кольцо за нитку и принимаясь вертеть ее в пальцах, так что кольцо тоже стало раскручиваться то в одну сторону, то в другую, в свете факелов рассыпая вокруг мерцающие блики. При этом Ши негромко разговаривал с Уатом, то и дело повторяя слово «спи». Зрители затаили дыхание, и Ши чуть ли не спиной чувствовал атмосферу напряженного ожидания.
Наконец Уат словно окаменел.
— Слышишь меня, Уат? — негромко спросил Ши.
— Слышу.
— Ты сделаешь все, что я прикажу.
— Сделаю.
— Когда ты проснешься, твой гейс перестанет тебя беспокоить, и ты больше не будешь выть по ночам.
— Не буду.
— Чтобы доказать, что так оно и есть, первое, что ты сделаешь, когда проснешься, это хлопнешь Лойга по плечу.
— Хлопну.
Ши повторил указания несколько раз, меняя слова и заставляя Уата повторять их за собой. В подобной ситуации лучше было перестраховаться. Наконец он вывел его из гипнотического транса, попросту щелкнув пальцами у него перед носом и крикнув: «Проснись!»
Уат в замешательстве уставился на него. Потом встал, подошел к столу и хлопнул Лойга по плечу. Присутствующие одобрительно загомонили.
— Как себя чувствуешь, Уат? — спросил Ши.
— Чувствую я себя замечательно. Более не желаю я выть на луну, и мыслится мне, что гейс мой исчез навсегда. Благодарю я тебя за честь, мне оказанную!
Он подошел к столу, схватил руку Ши, поцеловал ее и смешался с толпой челяди у дальнего конца стола.
Катбад сказал:
— Волшебство и впрямь достойное, да и тот гейс добавочный — тоже не из последних. Надо же, и взаправду
— Я не убежден...— с сомнением в голосе начал Ши.
— Пускай беспокойство тебя оставит,— заверил его Кухулин.— Это не нанесет ей никакого вреда, а в будущем станет вести она себя более любезно в домах приличных, кои посещать будет.
Друид поднялся и нацелил на Бельфебу длинный костлявый палец, принявшись что-то ритмично декламировать — вначале какую-то тарабарщину на совершенно непонятном языке, которую постепенно сменили более-менее понятные слова.
— ...дубом, ясенем и тисом, красотою Энгус, силою Лера и властию верховного друида Ульстера да сойдет с тебя гейс твой, Бельфеба! Сгинь! Пропади! Стерт ты, отменен, и чтоб больше про тебя слыхом не слыхивали! — закончил он, напоследок воздел руки над головой и спокойно уселся на свое место.— Как чувствуешь себя, дорогая?
— Сказать по правде, ровно как и прежде,— призналась Бельфеба,— А как надо?
— Откуда знать нам, что чары и впрямь подействовали? — встрял Кухулин.— Ага! Придумал! Пошли со мной.
Вскочив, он быстро обошел вокруг стола, а в ответ на разъяренное восклицание Ши и смятение Бельфебы поспешно добавил:
— Только до дверей! Иль слова я не давал?
Склонившись над Бельфебой, он обнял ее за шею и потянулся было к руке, но тут же отпрянул как ошпаренный, с кряхтением ухватившись обеими руками за живот. Катбад с Лойгом вскочили. Ши, надо сказать, тоже.
Цепляясь за Лойга, Кухулин проковылял несколько шагов, вытер рукавом слезящиеся глаза и страдальческим голосом объявил Катбаду:
— Американцы победили, ибо волшебство твое провалилось — коснувшись ее, едва я жизни не лишился! Не желаешь ли сам попробовать, дорогуша?
Катбад с великой опаской вытянул руку и осторожно дотронулся до Бельфебы кончиком пальца. Ничего не произошло.
Лойг заметил:
— А разве тот раб не говорил, что на волшебников сей гейс не действует?
— Не исключено, что глаголишь ты истину,— отозвался Катбад,— но мыслится мне, иная тут причина. Кухук желал препроводить ее в постель, а я о чем-то таком и не помышлял, ничуть не помышлял!
Кухулин, опять устроившийся во главе стола, обратился к Ши:
— Воистину повезло мне, что заранее ведал я о действии гей-са ее губительного! Ужель даже самым могущественным друидам из краев твоих управиться с ним не под силу?
— Куда там! — подтвердил Ши.— Эх, нашелся бы какой-ни-будь спец, чтоб покончить с этим делом раз и навсегда!
Сам-то он при виде приключившегося с Кухулином желудочного расстройства поначалу обалдел почище самого героя, но вскоре, малость поразмыслив, все же вычислил, в чем дело. На Бельфебе, ясно и жуку, изначально никаких гейсов не было. Следовательно, когда Катбад попытался набросить на нее чары для снятия несуществующего гейса, то добился совершенно противоположного эффекта — а именно наложил на нее этот самый гейс по полной программе. Если б магию преподавали в школе, такие вещи проходили бы еще в первом классе, и Ши мог только мысленно поблагодарить Катбада, ухитрившегося столь позорно обмишуриться.