Дипломированный чародей
Шрифт:
— Разве это так плохо?
— Жухе некуда. То-ись я хотела сказать, хуже некуда. Твердят они все — нету, мол, у Бритомарты чувства юмора! А все потому, что я просто исполняю свой долг. Добросовестно. Вот в чем вся штука. А вот ты — ты вот считаешь, что у меня есть чувство юмора, а, мастер Гарольд де Ши? — Она обличающе посмотрела на него.
В глубине души Ши полагал, что «они все» абсолютно правы, но тем не менее поспешно ответил:
— Ну конечно считаю, об чем речь.
— Ве-ли-ко-леп-но! Смягчается сердце мое от мысли, что хоть кто-то меня понимает! Ты мне нравишься, мастер Гарольд.
— Да что ты, бог с тобой!
— А ты бы не сказал, что я даже симпатичная?
— И еще как! — Ши гадал, наступит ли всему этому конец.
— Правда, действительно симпатичная, даже при моем росте?
— Конечно, честное слово, чтоб мне лопнуть.
Ши заметил, что Бритомарта готова в любой момент разразиться рыданиями. Чалмерс из последних сил пытался перекрыть словесный понос Амореты и помочь был явно не в состоянии.
— Уззасно славно! Я ну такая радостная, что хоть кому-то ндравлюсь как зенщина! Они вот все восщихяются, восщихяют-ся, а за бабу никто не держит. Пример добродетели, мол, знамя ты наше! Щас шекрет тебе расскажу.
Она шарахнулась к нему в столь вызывающей манере, что Ши даже оглянулся посмотреть, не привлекают ли они чьего-нибудь внимания.
Внимания они не привлекали. Сэр Эриван с физиономией Гарпо Маркса гонялся между колонн за какой-то пухленькой, тоненько визжащей дамочкой. Танцоры уже отплясывали нечто вроде шейка. Из одного угла доносился бешеный рев — там шла оживленная игра в расшибалочку, и отдельные рыцари уже ставили на кон последние рубахи.
— Шекрет расскажу,— продолжала она, возвысив голос.— Ос-то-чер-тело мне быть примером добродетели, вот что! Хочу хоть разок побыть обычной зенщиной. Хоть разок. Вот так.
Она моментально сгребла Ши с его места, словно малого щенка завалила к себе на колени и поцеловала со всей нежностью взбесившегося торнадо.
С той же удивительной легкостью она приподняла его с колена и пихнула обратно на стул.
— Нет,— вымолвила она мрачно.— Нет. Отвесьтвенность! Приходится о ней помнить.— Крупная слеза скатилась у нее по щеке.— Пошли, Аморета. Спать пора.
Лучи раннего солнца не добрались еще до мощеного двора замка, когда Ши вернулся, улыбаясь до ушей. Он тут же поделился с Чалмерсом новостью:
— Надо же, док, серебро здесь обладает всеми видами стоимости! Лошадь с ослом в придачу стоит всего четыре доллара шестьдесят центов!
— Колоссально! А я опасался, что в обращении может быть какой-нибудь другой металл или что у них вообще не существует денег. А осел... э-э... ручной?
— Самое смирное и смышленое животное, которое я когда-либо встречал. А-а, привет, девчонки!
Приветствие было адресовано Бритомарте с Аморетой, которые только что вышли из своих покоев. Бритомарта уже нацепила доспехи, и из-под шлема на Ши глянула суровая, воинственная физиономия.
— Ну как вы после вчерашнего? — поинтересовался молодой человек, нимало этим не смутившись.
— В голове моей будто молотом по наковальне молотят, чтоб ты знал.— Она повернулась к нему спиной.— Пойдем, Аморета, лучшего
— Мы тоже туда собираемся,— сказал Ши.— Может, нам лучше поехать вместе?
— Ради нашей защиты, хотел ты сказать? Ха! Мало проку будет от шпильки твоей переросшей, случись нам ввязаться в настоящую битву. Или желаешь ты путешествовать под защитой моей руки? — Она потрясла ею с металлическим лязгом.
Ши ухмыльнулся:
— В конце концов, при нашей теперешней большой любви...
Он увернулся от грозящей оплеухи и быстро отскочил на безопасное расстояние. Подала голос Аморета:
— Ах, Бритомарта, окажи мне такую любезность — позволь им ехать с нами! Этот старый волшебник такой симпатичный!
Ши заметил, как Чалмерс испуганно вздрогнул. Но отступать уже было поздно. Когда женщины уселись на лошадей, за ворота они выехали все вместе. Ши двигался впереди рядом с погруженной в угрюмое молчание Бритомартой. Сзади до него доносились жизнерадостное щебетание Амореты и односложные реплики Чалмерса.
Дорога, которая представляла собой разве что верховую тропу, не носившую ни единого следа колес, шла параллельно речке. Поляны, которые то и дело попадались им на глаза поблизости от Колтрокского замка, встречаться постепенно перестали. Деревья все теснее обступали их со всех сторон и становились все выше и выше, и вскоре путешественники оказались в бесконечном полумраке, лишь кое-где тронутом яркими солнечными пятнами.
Часа через два Бритомарта натянула поводья. Когда подъехала Аморета, воительница объявила:
— Я купаться. Ты со мной, Аморета?
Девушка покраснела и глуповато улыбнулась:
— Но эти джентльмены...
— Будут джентльменами,— закончила Бритомарта, одарив Ши взглядом, в котором совершенно ясно читалось, что вести себя по-джентльменски ему стоит хотя бы в интересах собственной жизни и здоровья.— Мы покричим.
Протиснувшись меж двух замшелых стволов, она направилась вниз.
Мужчины отошли в сторонку и присели. Ши повернулся к Чалмерсу:
— Как продвигаются дела с магией?
— Кхе-гм. Похоже, мы как раз застали тот самый момент общего ухудшения обстановки,— отозвался профессор.— Судя по всему, остальные это тоже сознают, но никому не понятно, в чем причина и что в связи со всем этим делать.
— А вам?
Чалмерс пощипал подбородок:
— На мой взгляд, можно было бы вполне... гм... обоснованно подозревать деятельность целой организации темных сил, заметную роль в которой играют всевозможные колдуны вроде упомянутого вчера вечером Базирана. На эту мысль меня навели случаи с разом прокисшим вином и потравой виноградников. Я ничуть бы не удивился, узнай, что затевается какой-нибудь тщательно законспирированный переворот. А цели и задачи такой подрывной деятельности, как бы они там ни декларировались, должны, несомненно, относиться к области морали и опираться на комплекс эмоциональных представлений, который немецкие философы окрестили громоздким, по обыкновению, термином «Weltan-sicht». Следовательно, они практически не поддаются научному...