Дипломная работа
Шрифт:
— Что-что? — переспросил Валера самым невинным голосом.
— Что вы, не надо денег. Мне и этих достаточно, — Игорь протестующе замахал руками и бегом припустил к машине.
— Наши сумки ты у него, надеюсь, забрал? — вдруг вспомнил Валера.
— Нет.
— Ну, тогда бог тебе судья.
Денис всё понял и побежал догонять водителя.
Спустя минут десять, он бросил сумки у ног компаньона, а сам присел рядом.
— И не стыдно тебе, людей без денег оставлять? — спросил он.
— Да по-фигу. Ты, мне кажется, единственный человек в мире, который пытается жить по совести, — Валера
Денис хмыкнул и не стал возражать.
— А теперь, посмотри на себя, — продолжал очкарик. — За три года общения со мной ты возмужал, начал сомневаться и даже иногда позволяешь себе воровать. Хотя сначала кричал, что это грех и после смерти бог накажет нас за каждое прегрешение.
— Я до сих пор так считаю, — вздохнул Денис.
— Бог и так, карает нас каждый день, — разглагольствовал Валера. — Мы смертны. Каждый очередной день приближает нас к этой границе, после которой не будет возврата. Мы все грешны, только потому, что имели неосторожность появиться на свет.
— Позволю себе возразить... — начал Денис.
— Не позволю! — оборвал его Валера. — Мефистофель был прав. Невинен только тот, кто не родился. Каждое наше действие несёт отпечаток в этом мире. Каждое наше движение и даже простой вздох. А вера учит, что даже каждая наша мысль может быть грешна. Жить всю жизнь так, по вере, соблюдая все заповеди, невозможно. Их все нарушают, чтобы выжить. И что же будет? После смерти тебя призовут на суд, где будут тебя судить за все, что ты сделал в течении своей жизни? Тебя будут судить за каждый вздох, за каждый кусок мяса, который ты съел, за каждое яблоко которое ты сорвал и схрумкал, ибо чтобы жить, всем нам, нужно уничтожать другую жизнь.
— Ты ещё про бабочек забыл и про муравьёв, — хихикнул Денис.
— И за каждую бабочку тебя будут судить, — согласился Валера. Он задумчиво поглядел на небо.
— Я когда-то играл в игру про трёх викингов на компьютере. Там весёлые скандинавы попали в космос и при помощи смекалки и оружия побеждали врагов и выбирались из ловушек. Я её так и не прошёл.
Он замолчал.
— И что? — поинтересовался Денис.
— Да, самый юмор был в том, как они умирали, — продолжил рассказывать Валера. — Они умирали множеством разных способов. Как настоящие викинги. Приколы от разработчиков, обычное дело. Но я думаю, в чём-то их мысль была верной. Цель нашей жизни - правильно умереть. Красиво умереть. Викинги смерть от старости например, считали позором.
— Слышу речь настоящего сатаниста, — ответил Денис. — Раньше, ты тоже был другим. Раньше тебя интересовали только знания, а сейчас ты стал очень жадный. Только о деньгах и думаешь, а сам забыл, наверное, как книжки выглядят.
— Это меня сатанисты научили. Сказали: если приведёшь двух друзей, то в аду будут бонусы и персональная сковорода на рафинированном масле.
— Ну не шути так.
— А о чём ещё мне шутить?
— Про религию не надо, — попросил Денис.
— М-да. Вот уже год как мы кинули Лаперуза. И уже целый год мы ничему не учимся. Ради чего жить - скажи мне? Ради морали? Ради веры или знаний? Мы сейчас точно знаем, что жизнь
— Я верю и мне этого достаточно, — говоря эти слова Денис задрал нос и стал похож на буратино из детского фильма.
— А может ты и в Карлсона веришь?
— Может и верю, да и ты поверишь. Вот дадут заказ на Карлсона за миллион долларов, и ты Валер, первый побежишь искать его логово.
— За мильон? За мильон, я первого попавшегося бомжа вареньем измажу и пропеллер ему на спину саморезами прикручу, — засмеялся очкарик. — Ладно, сейчас деньги получим…
Стальная дверь, открываясь, заскрипела, и они, замолчав, посмотрели в её сторону. Адольфыч высунул голову и пригласил Валеру зайти.
Глава 6
Первый этаж морга был обычным прикрытием. Кругом холодные комнаты отделанные голубой плиткой в которых, кроме комнатных растений, практически ничего не было. Непонятно, зачем такое Адольфычу? Зимой растения убирали, а весной снова заботливо расставляли в коридоре и в комнатах, но скорее всего это был некий фетиш. Точно такой же, как старые фасады морга и гнилая, облезлая лавочка.
Барыга шёл быстро и не оглядываясь.
«Может, он всё-таки служил?» — зачем-то подумал Валера. Походка у патологоанатома была военная. А уж собрался-то как быстро. Обычный-то барыга, мог и несколько часов продержать на пороге, времена-то холуйские, а поставщик может и подождать. Душ, утренний кофе, чтение новостей, а опосля и полюбопытствовать можно - кого это чёрт там принёс? Эх, сразу видно, человек советской закалки. Не все ещё перестроились и не научились относиться к окружающим согласно статусу. У него тут один профилакторий, наверное, миллиард стоит, а он сам, принимает, лично. Другие бы послали администраторов или секретарей, а тут - сам.
Очкарик следовал за Адольфычем в полумраке и старался не отставать. На свет хозяин пожлобился, горели только аварийные светильники. В их красном свете плитка на стенах отбрасывала зловещие демонические блики. Валера хорошо знал первый этаж, он тут бывал много раз. Здесь, Адольфыч разделывал только обычных покойников, но чтобы кто про него не говорил, бомжей у него на столах не водилось. Только настоящие мертвецы с сертификатом качества, отдавшие тело и органы свои на нужды науки. Для них же, в самом конце, имелся свой холодильник.
— Вы, с Лаперузом, давно общались? — спросил на ходу Адольфыч.
— Давненько, — припомнил Валера. — А что?
— Соскучился он по вам. Звонил недавно, — Адольфыч встал перед бронированной дверью, которая вела в бомбоубежище, и стал набирать код на электронной панели.
Валера презрительно фыркнул: Лаперуз и соскучился? Этот педофил интересовался только маленькими детьми. К взрослым мужчинам, слава богу, его не тянуло. Весь последний год, они старательно избегали его слащавого общества и просто платили деньги. За обучение. Хотя, вот уже год, как учитель Лаперуз, их ничему путному не учил.