Дипмиссия

Денисов Вадим Владимирович

— Это же школьный автобус, «Желтопузик», специальный окрас, — пояснил я.

— Точно! Забыл совсем.

— По сути, это автобус-внедорожник. Подключаемый полный привод с межколесными блокировками, «раздатка» с понижающей передачей и лифтованный кузов. И всё это уже с завода при сохранении несущей конструкции. К слову, прямых аналогов среди серийного импорта у него просто нет.

— Впечатляет. Движок ещё тот?

— Верно, Костя. А что? Пожалуй, это один из самых долго живущих в мире двигателей, бензиновая «восьмерка» Заволжского моторного завода! Ты знаешь, что

его начали разрабатывать на несколько лет раньше, чем Гагарин в космос полетел?

— Да ладно…

— А в 1967-м уже начали ставить на «пазики» серийно. Прикинь, вплоть до последнего времени он выпускается в карбюраторном исполнении!

— Сложно поверить, — покачал серым ёжиком сталкер.

— Конечно, движок доводили до Евро-2, потом Евро-3, сунулись было ещё выше, но откатились. Последовательно прикручивали электронную систему управления карбюратором, систему рециркуляции отработавших газов и нейтрализатор… В общем, в этой модификации развивает 122 л. с. мощности при 4,67 литрах рабочего объема.

— Есть в нашей технике вечное, есть, — улыбнулся Лунёв.

Второй раз ему пришлось удивиться, посмотрев на коробку передач:

— До сих пор четырёхступенчатая?!

— Ага, — спокойно подтвердил я.

Действительно, раритет до сей поры в строю.

— Однако, Костя, своеобразный техпрогресс и его не обошел стороной. Если на ГАЗ-53А «синхроны» стояли только на третьей и четвертой передачах, то здесь от них отказались вообще!

— Да не может быть! — изумился Кастет. — Повтори ещё раз!

— Хорошо, говорю по слогам: коробка не-син-хро-ни-зи-ро-ва-на.

— От, трахома!

— Что, страшно?

— На автобусе? Страшно.

— Сейчас пройдёмся по машине, и сам попробуешь. На самом деле, передачи переключаются легко, но двойной выжим и перегазовки нужны, конечно… А вообще, использование такой МКПП на школьном автобусе вполне оправдано, тут на 60 км/ч ограничитель скорости срабатывает, так что необходимости в пятой передаче просто нет. Короче, лезь на водительское.

Пока Кастет устраивался на сиденье и осматривался, я зашёл через пассажирскую дверь.

— Какими машинами управлял, не считая мелкотни?

— Без джипарей? Военка бронированная, складские и фронтальные погрузчики, автокран. Даже каток. Категории «Е» не имею, так что «санта-марии» мимо. А вот грузовиков каких только не было.

— С ГАЗ-66 знаком?

— А как же! «Шишига» — это вечная любовь и ненависть!

— Тогда всё проще. Смотри, «ручник» тут, справа, позади сиденья водителя. Здесь же рычаги «раздатки», очень тугие, особенно если долго не пользоваться, закисают. Я их регулярно пробуждаю. У рычага передач непривычно длинный ход, как на всех КПП с тросовой кулисой… Итак, первая. Вжимай колено в кожух рулевой колонки, освободи место рычагу! Вот так, да! При включении второй рычаг приходится ещё и вдавливать в подушку сиденья. Давай! А когда включаешь заднюю — вправо и назад, рычаг чуть ли не упирается в капот… Видишь? И это ещё ничего… Вот на ЛАЗ-695Н, «Наташке», люфты копятся такие, что на чужой машине передачу порой хрен воткнешь.

Львовские машины особенные. Помню, трос

как-то порвался, так напарник в салоне люк в полу вскрывал, Воткнул напильник в коробку и переключал по моей команде, так и доехали, с матерными криками…

— Тесновато тут, конечно, — осторожно сказал Кастет, уже опасаясь обидеть «желтопузика». — И движок сбоку. Жарит?

— Есть такое. Зимой даже хорошо, а вот летом бывает дискомфорт. Хорошо хоть шумит «восьмерка» несильно, да и вибраций на холостом ходу считай, что нет… Ладно, пошли посмотрим ходовую, и поедешь.

— Прямо сейчас, что ли? На автобусе? Без дрочки на площадке? — растерялся Кастет.

— Я же стрелял по твоим командам после обучения, а не «пиу-пиу» говорил? — ухмыльнулся я. — Не робей, сталкер! Посмотри, что это за Сухов!

— Шины какие, не скользят?

— «Амтел» К-100, да не вникай.

Вскоре Кастет запустил двигатель, и мы заколыхались на грунтовке к северу от Берлина. Проехали мимо большой оливковой рощи, вышли на узкую дорогу, которая ведёт к прямоугольнику стоянки для автотранспорта. Рядом — вертолётная площадка с белым посадочным кругом в центре. Есть и небольшой ангар, будка персонала и даже матерчатый полосатый конус. Robinson R44, он же «Роби», как его ласково называют пилоты, здесь появляется не часто, но порядок поддерживается.

Новый водила постепенно избавлялся от робости, осваивался и действовал всё увереннее. Через полчаса Лунёв восторженно признал, что этому «пазику» можно легко простить все недостатки, как только съедешь с брусчатки и твёрдой поверхности вообще.

— Сворачивай к холму.

— Ты серьёзно собрался здесь кататься?

— Нормальный ход. На «зубастых» шинах да при кулачковом дифференциале, скользкие участки и травянистые уклоны спокойно пройдёшь даже на заднем приводе. Смелей давай!

Включать передний мост и «понижайку» понадобилось лишь тогда, когда мы подъехали к холмику с канавой сбоку. За руль сел я.

— Подвеска у него с большой артикуляцией, чтобы умудриться «словить диагональ», надо о-очень постараться…

Так и вышло, мы так и не смогли вывесить в канаве задние колеса.

— При проезде канав основным ограничителем будет задний свес кузова, когда сцепных свойств шин и тяги ещё за глаза, а бампер начинает цеплять грунт… На Пакистанке всё это не имеет значения, там везде сухо и ровно, а вот после Абебы и до блокпоста Базеля могут быть сложности. Впрочем, там нас другие сложности будут волновать.

— Понял, о чём ты, — невозмутимо откликнулся Кастет.

— Да-да, оно самое. В общем, пассажиров до места назначения мы доставим в любую погоду, «желтопузик» не подведёт.

— Знаешь, Макс… При таких дорогах сам бы я стать водителем «пазика» не захотел. Физически тяжело, рука с непривычки болит, — признался мой напарник и телохранитель.

— Других дорог на Платформе нет, и ещё долго не будет, — вздохнул я. — Садись за руль, коллега, поехали назад. Надо переодеться в цивильное, и к диспетчерской. Проверим заполненность, заберём оставшиеся билеты и закидаем почту. Скоро паксы начнут собираться.