Дипмиссия
Шрифт:
— Надо быть готовыми ко всему. Но только без лишней удали и переговорных процессов с толпой! — предупредил я. — В консульстве охрана есть? Оружие?
— Охраны нет, ведь мы… мы как-то обходились… — смутился Валерий Валерьевич. — Второй раз такое вижу… Но тогда всё было гораздо тише, почти без эксцессов!
— С оружием-то что? — нетерпеливо переспросил я.
— Есть наган! Елена, где мой револьвер?!
— Внизу, в кладовой! Найти?
— Неси немедля! — топнул ногой консул.
Отлично,
— А где патроны, Лена?! Мне что, фисташками из него стрелять? — он указал стволом револьвера на вазочку посреди стола.
— Толпа двинулась, — коротко доложил Дино и почти сразу, не дожидаясь исхода поисков боеприпаса в кладовке, предложил:
— Падре, отдай мне «бенелли», знаешь ведь, что я из ружья стреляю лучше. В рюкзаке посмотри.
— Чего?
Только сейчас я обратил внимание на то, что из-под клапана рюкзака топорщится нечто, прикрытое тряпицей.
Мама дорогая, да это ППС-43! Он прихватил автомат! И все шесть магазинов, полных! Да когда уже я прекращу косячить?
Это меняет дело. Не хочется, знаете ли, оказаться в шкуре Грибоедова.
У стола консул всё ещё неумело набивал барабан.
— Земля выкуплена, здесь суверенная российская территория, сюда никто не смеет вторгаться… это просто немыслимо! — тихо бормотал он.
— Валерий Валерьевич, вам лучше не стрелять, — предупредил я, покачав головой. — Либо в самом крайнем случае. А пока, прошу вас, спрячьте женщин подальше и поглубже.
— Валера, я здесь! Не уйду! — раздувая ноздри, решительно воспротивилась супруга.
— Я останусь с вами! — присоединилась к бунту Селезнёва.
— С чем останешься, Катя? — ехидно поморщился я. — Ты же во имя мира во всём мире отказалась носить дерринджер с собой, нет? Мать вашу! Валерий Валерьевич! Уберите их! — заорал я.
Позади начались жаркие споры, возмущённые выкрики, с грохотом упал стул, где-то в здании истошно заорал напуганный кот.
— Стойте! Замерли! — рявкнул я в сторону смутьянов.
Все замерли.
Давно заметил, что томительная тишина обычно прерывается чем-то очень нехорошим. На улице послышался какой-то гул. Разноголосый шум хаотичного движения, нарастающий и очень тревожный.
Что-что? Ну, ёлки…
— Да тихо же вы!
Вдалеке послышались хлопки выстрелов.
Сердечко-то застучало!
— Что там? Полиция? — неуверенно пробормотал консул.
— Бунт! Там же настоящий бунт, Валерий! Эта страшная пиратская сабля! Этот труп во дворе! — прокричала от дверей его жена, задыхаясь от волнения и пережитого страха. Словно плотину прорвало.
— Спокойно, Леночка,
Она отпила холодной воды из стакана, протянутого мужем, громко вздохнула и собралась продолжить.
— Нет! Идите уже в спальню, в коридор, к черту на рога! Вы мешаете! Спрячьтесь! — заорал я.
Толпа? Нет, это была не просто толпа. Это был хоть и разношёрстный, неровный, но более-менее организованный строй, костяк которого составляли самые мотивированные и обученные. С воодушевлением и революционным порывом люди, двигаясь вперёд, раз за разом хором повторяли одни и те же непонятные слова и фразы. В руках у многих были флагштоки с острыми навершиями и вытянутыми по вертикали узкими жесткими флагами, другие держали готовые факела. Позади за толпой вдоль улицы в трёх местах поднимались в небо чёрные дымы.
Выкрикивая лозунги, живая лента двигалась по улице медленно, но целеустремлённо и агрессивно.
— Чего они добиваются? — спросил я.
— Насколько я понимаю, триады опять пробуют сместить с должности главы города Субедара, капитана гуркхов, лучшего, пожалуй, политика и крупного бизнесмена, — ответил вернувшийся консул. — Их не очень много, но Субедар сумел сплотить вокруг себя и другие общины. Уже три месяца он отказывается проводить выборы под предлогом готовящейся смуты… В общем, деспот и тиран, при котором кормят нищих, открывают школы, а на улицах не стреляют и не режут по вечерам глотки. Не знаю, кто их спровоцировал… В другие времена не согрешил бы, заподозрив в этом руку британцев.
Загипнотизированная собственной слаженностью и криками, колонна бунтовщиков вела себя, как живой организм. Всё ближе и ближе! Жители Укан-роуд наверняка прильнули к затворённым окнам, наблюдая в щели за происходящим.
Прокричав положенное, люди с восторженными, и в то же время злыми лицами потрясали кулаками и продолжали движение — ничего подобного я не видел вживую, только когда-то по ТВ.
— О, боже! — вскрикнул консул, пытаясь показать пальцем. — В хвосте колонны поджигатели, жгут дом!
— Не машите руками, — попросил я.
Выглядывать было неудобно, приходилось выворачивать шею. Хотя изгибаться было незачем, подходят.
И вот они пошли мимо нашего убежища, поочерёдно появляясь в прямоугольной рамке окна, как на экране смартфона. Кроме флагштоков, бунтовщики были вооружены окованными металлом или утыканные гвоздям дубинами, длинными мачете и цепями. По обочинам, словно конвоиры, бежали мальчишки с рогатками. Сволочи, ещё и детей к бунту притянули…
— Куда они идут? — спросил Дино.