Дипмиссия
Шрифт:
Через минуту дипмиссия поехала дальше, и уже в салоне Бернадино спросил:
— Что тут могло случиться?
— Хороший вопрос для главного сыщика группы! — качнул я подбородком за правое плечо.
— Я не собираюсь перебирать сотню вариантов при полном отсутствии информации! — пробурчала за спиной Екатерина. — И вообще, как можно жить таким образом? Ты уверен, что здесь есть избушка?
— Ну… Чтобы быть уверенным, нужно было постоять там сутки, послушать стук топора, словить носом запах костра… Катя, в таких местах отшельники и живут! Не стоит путать отшельника с дауншифтером, который действует по выверенному плану, выбирает и готовит место заранее, и очень хорошо готовит. Они же не от беды бегут, а от сытости, скуки, от пресной жизни… У дауншифтера отличный
— А отшельники? — спросил Дино. — Это преступники?
— Бывают и такие, но не обязательно закоренелые. Натворили чего-нибудь, теперь расплачиваются за ошибки, отчаявшись обжиться среди людей. Репутация штука страшная! Приклеили ярлык бича и пьяни, попробуй, избавься от него.
— Но как можно жить в полном одиночестве? Много ли сейчас людей, умеющих с одним топором построить в тайге усадьбу? Очень сомневаюсь, — недоверчиво промолвила Екатерина.
— У каждого отшельника складывается свой мир, точнее мирок с особой философией существования. Свои тараканы в голове, свои плохие следы и мораль, которая подходит лишь ему одному. Рождается причудливое сплетение специфического опыта, рефлексий, переоценок и переживаний наедине с собой. Всегда заметен оправдательный аутотренинг.
— Что насчёт приспособленности?
— У них реально её нет, Катя, иначе они были бы нормальными жителями лесной деревеньки. Общее у таких историй одно — природа их учит быстро и беспощадно. Никто не знает, какой процент затерянных в тайге отшельников умирает в первый год, но он большой…
«Ниву» подбросило на кочке, я и на минуту замолк, выруливая на ровное место.
— В общем, отсев большой. У самых везучих вырабатывается практичность и скупость во всём, до мозга костей. Жить в дикой среде отшельники учатся сами. Часто по наитию, потому что учиться-то и не у кого… Ты словно заново рождаешься — в муках и без права на ошибку. Надо правильно валить и рубить в лапу, пилить и катать стволы, а тут выясняется, что всё, чему ты учился, не пригодилось… Надо добывать зверя, птицу и рыбу, а как? Чёртову прорву предметов придётся делать самому, а навыков ноль. Много времени тратишь на решение проблем, о существовании которых совсем недавно и представить себе было невозможно! Отсюда в норме травмы и увечья. Поэтому среда, в которой живёт отшельник, для него враждебна. Отшельник, на самом деле, отчуждён от природы и потому одинок фатально, по сравнению с коренными таёжниками. Он не опытный крестьянин средней полосы, по указу Столыпина переселившийся на сибирские просторы, где долгожданная воля-вольная и всего навалом! Теми переселенцами тайга воспринималась матерью, кормилицей. Лося и кабана полно, косули и зайцы не пуганные. Рыбы в реках — море! Клюёт на вату, обрывок старых портов. Вручную брёвна катать, дрова таскать — вы рехнулись, что ли? Есть лошадка, собачка на охране… Дом поднять помогут соседи, вы же с ними одним миром живёте. Они научат. Вот уже и соболей добывать можно, белку, появляется хороший прибыток, новые мотивы… В общем, отшельников не любят, опасаются, и никто не собирается помогать ненормальным.
— Да. Уж… — я прямо почувствовал, как качает головой Селезнёва. Дино молча смотрел вперёд и задумчиво шевелил подбородком.
— Хорошо, что мы не остались там на сутки, — наконец произнёс он. — Пальнул бы он в нас за свою сраную тачку. Или стрелу зазубренную с ядом выпустил.
— Вполне возможный вариант, — согласился я.
— Ужас какой… — завершила обмен мнениями впечатлённая моим высокохудожественным эссе Екатерина Матвеевна.
Вскоре затяжной подъём закончился, дорога перестала так сильно петлять и постепенно пошла вниз.
Деревья на юго-восточной стороне плато были поменьше, а ветви пожиже, по обе стороны от дороги лес просвечивается на добрую сотню метров. Внизу нас поджидало ещё
Прекрасное место для перекуса.
Глава 19
В разбойных краях
Эх… Поставить бы здесь избушку крепкую, да наезжать иногда для отдыха. Уголок-то замечательный!
Чертов отшельник, нет бы здесь расположиться! Как-никак, а мимо транспорт ходит, продать-передать что-то можно, заказ сделать за услугу или дичь добрую. Пообщаться, в конце концов, словом перемолвиться, чтобы родную речь не забыть!
Но тогда ты уже не отшельник, а промысловый бирюк на выселках, а это совсем другое дело. К такому и добрая женщина может прибиться, чтобы умело выпилить из бирюка то, что ей нужно — женщины в этом деле практически никогда не ошибаются.
Вот только большинство закоренелых отшельников живёт среди болотин, чёрных падей и диких урочищ не потому, что им там очень нравится, просто они не нашли себя не только в городе, но и в деревне. Комплексы пучками и серьёзные проблемы с психикой, маниакальное недоверие к кому-либо и неверие во что-либо, да собственный сволочной характер, порождающий неспособность адекватно взаимодействовать с миром — вот тебе и уход в глушь, что многим ошибочно покажется творческими исканиями начинающего поэта-почвенника и очень романтическим поступком.
Такой нелюдим если и поставит избёнку в этом благодатном оазисе на ключевой остановке, то проживёт здесь недолго. Чудак быстро со всеми разругается вдрызг, выклянчит что-то и обманет, будет хитрить и мелко пакостить, пока мужики с Дикой дороги ему голову не пробьют…
Нет, если уж и ставить здесь корпускулу цивилизации, то сразу целое хозяйство, большую заимку, а то и хутор с постоялым двором да харчевней. Нормальный бизнес будет со временем, кстати. Это же магистраль.
Дипломатическая миссия на Дикой дороге, какой же это сюрреализм, честное слово!
Образцово пасторальное озерцо, в котором наверняка есть хорошая чистая рыба. Всех дел — вытащить из багажника и собрать спиннинг, прицепить блёсенку из набора… По краям поляны спокойно гуляют жирные платформенные куропатки, которые опасались пришельцев лишь первые десять минут. Зайца видите? А они есть. Всех вторых дел — достать из салона «бенельку» и вбить в магазин патроны с утиной дробью.
Но ничего этого не будет, господа-товарищи, потому что дикое дело творится на Дикой дороге! Вместо печёных куропачей и жареных на рожнах карасей в две ладони мы едим совершенно городскую, причём не самую лучшую, пиццу «Пепперони», давеча купленную в австралийской Канберре. Разве что свежий кофе сварили на примусе.
Не будет, потому что я не разрешил, — дипмиссии надо преодолеть эти заповедные просторы засветло, ведь все уже убедились, что капитан гарнизона в напутствии слова лишнего не сказал.
Эх! Открытка! Рекламный проспект!
Идеальное лесное озеро с ручейком, сбегающие к нему берега, вдали — гостеприимный лиственный лес с ручными белочками и дятлами.
Щёлк! Кадр года! Шикарный белый внедорожник, рядом с которым профессионально позирует именитому фотохудожнику компания вызывающих безусловную симпатию людей — красивая молодая женщина со стаканчиком апельсинового сока в ухоженной руке, крутого вида юный чувак-рокер с кружкой горячего кофе. И брутальный мужчина с очень умным лицом и гаванской сигарой; от облика этого альфача красавицы-читательницы глаз оторвать не могут, вздыхая в истоме…
Шумно покряхтев, я кое-как разогнул коленные суставы и принял нелёгкое решение:
— Садимся в «Ниву», пацаны и чикули! Дино, собирай шмот, проверь, не остался ли мусор. Пора ехать!
Екатерина Матвеевна с сожалением вздохнула, клятвенно пообещав озерцу:
— Лично я буду всегда вспоминать это чудное место, как одно из самых красивых…
Я уже открыл водительскую дверь, как издали кто-то подал громоподобный рык, на который обернулись все.
И сразу увидели Нечто, вышедшее из леса.