Директивы и документы по вопросам пионерского движения
Шрифт:
Следующая боевая машина, упомянутая Гитлером, может быть идентифицирована только со второй попытки. Описание «50 тяжелых самоходных пехотных орудий» подходит под САУ «Грилле» — легко бронированную артиллерийскую установку на самоходной платформе, вооруженную хорошо проверенной пушкой 33 с калибром 15 см. Однако это орудие Гитлер не мог иметь в виду: во-первых, к лету 1943 года на фронт было поставлено 100, а не 50 таких орудий, а во-вторых, эта САУ с легкой броней и открытым верхом никак не подходила под определение «неуязвимая». В действительности здесь Гитлер имел в виду другую САУ, а именно «Штурмпанцер» (штурмовой танк), самоходную установку, снабженную хорошо бронированной неподвижной надстройкой, в которой размещалась гаубица калибра 15 см, использовавшая те же боеприпасы, что и тяжелое пехотное орудие 33. В литературе эта машина нередко ошибочно именуется «Гризли (Ворчун)». Это название часто встречается в документах союзников того времени, однако немецкой стороной оно никогда не употреблялось. 60 этих САУ было произведено весной 1943 года. Из них 45 машин находились на Восточном фронте в составе 216-го дивизиона «штурмовых танков». Еще 10 поступили в июле для восполнения потерь. Со своей наклонной лобовой броней в 8—10 см «штурмовой танк» обеспечивал экипажу хорошую защиту. Как указывает название, «штурмовые
Как заявил Гитлер на совещании, весной 1943 года было произведено в общей сложности 100 огнеметных танков. Речь шла о танке Т-III, на котором вместо 5-см пушки был установлен огнемет, имевший дальность поражения в 60 метров. Дивизии, принимавшие участие в «Цитадели», получили только 41 такой танк, 14 из них было в 6-й танковой дивизии, 13 — в 11-й танковой дивизии и 14 — в танково-гренадерской дивизии «Великая Германия». Остальные огнеметные танки были поставлены в дивизии, которые находились за пределами Восточного фронта.
Высказывание Гитлера о том, что в дополнение к новым танкам и штурмовым орудиям «будет добавлено некоторое количество танков T-IV», может ввести в заблуждение. Этот средний танк производился в большом количестве и использовался в боях уже с самого начала Второй мировой войны. В первые военные годы его боевая ценность была существенно увеличена, прежде всего за счет усиления бронирования с изначальных 1,5-см до 5-см лобовой брони и 3-см — бортовой. Его слабым местом довольно долго продолжало оставаться вооружение: до начала 1942 года он вооружался 7,5-см пушкой, имевшей длину ствола только 1,8 метра и потому названной солдатами «огрызок пушки». Ее показатели бронепробиваемости были низкими из-за малой начальной скорости у среза ствола: на расстоянии 100–500 метров она могла пробить только броню в 4–5 см.
Против танка Т-34, с толщиной брони в 4–5 см и сильно наклоненными броневыми листами короткая пушка танка T-IV была бессильна. Напротив, 7,6-см пушка Т-34 пробивала слабую броню T-IV практически с любой дистанции.
Улучшение наступило в 1942 году, когда в серию пошел танк модификации G: на нем в качестве важнейшего изменения была установлена 7,5-см пушка с длиной ствола в 3,2 метра. Одновременно был существенно увеличен боезапас. Тем самым бронепробиваемость увеличилась более чем вдвое: на дистанции 500 метров обычный снаряд пробивал лист танковой брони в 9 см, а на 1000 метров — в 8 см. Теперь танк Т-34 можно было победить. В начале 1943 года толщина лобовой брони Т-IV была увеличена с 5 до 8 см. Однако толщину брони башни в 5 см из-за технических и конструктивных причин не смогли увеличить; так что башня танка Т-IV до самого конца войны оставалась его слабым местом.
В апреле 1943 года танк T-IV еще раз модернизировали, установив новую пушку с длиной ствола в 3,6 метра. Начальная скорость снаряда и бронепробиваемость были несколько увеличены. В это же время на танках Т-III и T-IV, равно как и на штурмовых орудиях, начали применять экраны, стальные пластины большой площади, которые крепились по бокам и закрывали почти весь корпус и башню. Вопреки распространенному мнению, эти листы толщиной от 0,5 до 0,8 см изготавливались не из брони, а из мягкой стали. Тем не менее они увеличивали защищенность и живучесть машин. Поскольку бортовое бронирование танка T-IV имело толщину в 3 см и не могло быть увеличено, как и на башне, без этих экранов танк был уязвим даже от легкого советского противотанкового вооружения, включая противотанковые ружья калибром 1,45 см. Эти ружья летом 1943 года массово применялись Красной Армией. Только три советских фронта, которые должны были защищать Курскую дугу, имели в своем распоряжении 36 000 противотанковых ружей. Они были просты в применении и могли, при благоприятных условиях, пробивать броню толщиной в 5–6 см. Однако пули из этих ружей теряли почти всю свою эффективность при встрече с препятствием до того, как они попадали непосредственно в цель, — и для этого было вполне достаточно относительно тонких стальных листов, закрывавших боковые стороны танка. 14 мая на полигоне Куммерсдорф немцы провели испытания путем обстрела корпуса танка T-IV. При этом было установлено, что экраны защищают не только от противотанковых ружей калибра 1,45 см, но даже и от 7,5 см снарядов.
Войска вначале не испытывали энтузиазма по поводу введения этих экранов. В докладе 20-й танковой дивизии от 27 мая 1943 года можно найти исключительно критические замечания: крепление листов ненадежно, малейшие столкновения приводят к искривлениям креплений. При движении по грязи она набивается между экранами и ходовой частью, создавая дополнительное сопротивление. При сухой погоде экраны приводят к засасыванию поднимаемых пыли и песка в воздуховодные отверстия моторного отсека, засоряя радиатор и снижая эффективность охлаждения двигателя. Кроме того, экраны усложняют доступ к агрегатам при ремонте. К тому же экраны загораживают бойницы для стрельбы из стрелкового оружия, вследствие чего противник получает возможность незаметно подобраться к танку. Сами экраны могут использоваться как короба для закладки противником взрывчатого вещества, да и само экранирование усиливает разрушения при взрыве. При тренировке люк корпуса сорвало даже от ручной гранаты, взрыв разрушил конструкционные материалы. Не в последнюю очередь отмечался вес самих экранов, наличие которого увеличивает нагрузку на шасси и двигатель. «Подводя итог», говорилось в докладе, «на основании до сих пор полученного опыта дивизия полагает, что недостатки превышают преимущества. Дополнительные затраты материалов и трудозатраты не представляются обоснованными» [86] .
86
20, Panzerdivision, Erfahrungsbericht uber Panzer-Schurzen, 27.5.1943, BArch, RH 10/48, Bi. 14 f., Zitat Bi. 15.
Мнение войск об экранах изменилось благодаря опыту, полученному в битве за Курск, как это следует из многих докладов. Офицер Генштаба Сухопутных войск, посетивший в августе 1943 года группу армий «Центр», сообщил: «Защитные экраны сначала полностью отвергались
87
Reisebericht des Majors i. G. von Busse zur Heeresgruppe Mitte, 17.8.1943, BArch, RH 10/54, Bi. 86.
Улучшенная пушка, усиленная броня и дополнительная защита, обеспеченная экранами, настолько увеличили боеспособность танка T-IV, что он полностью удовлетворял требованиям танкового боя летом 1943 года. В качестве важнейших критериев оценки боеспособности танка до нынешнего дня используются четыре фактора: управляемость, огневая мощь, маневренность и защита/бронирование. В 1941 году по трем пунктам: огневая мощь, маневренность и бронирование, — советский танк Т-34 значительно превосходил немецкий. Только по пункту «управляемость» немецкий танк был впереди. Танку Т-34, очевидно, не хватало пятого члена экипажа для эффективного распределения задач. Командир танка одновременно выполнял и функции наводчика и в течение боя был часто перегружен. К тому же многие советские танки не были оборудованы радиостанциями. Все немецкие тяжелые и средние танки имели экипаж из 5 человек (водитель, радист, наводчик, заряжающий, командир). Все танки были оборудованы рациями и внутренними переговорными устройствами, а также имели оптимальную конструкцию башни. Советские танки не имели сидений в башне, на которых могли работать члены экипажа и которые вращались бы вместе с башней. Командир и заряжающий Т-34 все же имели одно место, закрепленное в башне, однако обычно стояли на полу корпуса, на котором к тому же находились боеприпасы, закрытые неопреновыми матами. Когда заряжающему нужно было достать снаряд, он должен был сначала откатить мат и открыть находящийся под ними ящик с боеприпасами. Кроме того, большинство советских танков в 1943 году не имело командирских башенок, облегчавших наблюдение за полем боя, вместо них применялся перископ, имевший ограниченный угол обзора. Когда в 1942–1943 годах для модификаций G и Н немецкого танка T-IV стали использоваться новые пушки, немецкая машина стала превосходить Т-34 в огневой мощи, к тому же немецкий танк имел лучшую систему наведения на цель. Уступал он советскому Т-34 по пунктам «маневренность» и «бронирование», хотя его живучесть на поле боя благодаря усилению бронирования существенно возросла.
В первой половине 1943 года было произведено в общей сложности 1278 танков T-IV. В распоряжении танковых и танково-гренадерских дивизий, начавших 5 июля операцию «Цитадель», находилось 685 танков T-IV модификаций G и Н. К этому количеству надо добавить еще 50 устаревших модификаций с «огрызками пушек». После появления кумулятивных снарядов в конце 1941 года эти танки вновь получили шанс успешно противостоять танкам Т-34. Кумулятивные снаряды пробивали броню толще 7 см, однако были ненадежными. Необходимо было попадание под удачным углом, чтобы они вообще могли показать свое действие; при попадании в цель под острым углом эти снаряды иногда просто отскакивали, даже не взрываясь. Если снаряд взрывался на броне, его воздействие зависело исключительно от угла попадания. В отчете противотанкового подразделения, которое проводило испытания 7,5-см пушки путем обстрела захваченного Т-34, говорилось: «Снаряд 38 HL/В (кумулятивный) должен достигать одинаковых результатов бронепробиваемости, а именно 75 мм, вне зависимости от дистанции (до 1200 метров). В процессе стрельб это не подтвердилось. Бронепробиваемость снаряда в первую очередь зависит от угла попадания». Соответственно, говорится в отчете далее, войска возлагают «мало надежд» на кумулятивные боеприпасы [88] . Похожие результаты были получены и другим противотанковым подразделением еще 18 мая 1943 года, при проведении стрельб по захваченному танку КВ-1. Тогда было отмечено, что кумулятивные снаряды «крайне неудовлетворительны». «После стрельб, — говорится в отчете, — не может идти речи о доверии к кумулятивным боеприпасам» [89] . Это мнение не ограничивалось только солдатами противотанковых подразделений, но и полностью разделялось экипажами танков и штурмовых орудий. Тем самым любой танк или штурмовое орудие, оснащенные короткоствольными орудиями, летом 1943 года могли использоваться для танковых боев лишь очень условно.
88
1./Schnelle Abteilung 329,7.6.1943, Versuchsschiessen mit der s. Pak 7,5 cm 40 am 6.6.1943, BArch, RH 10/58, Bi. 55–58, Zitat Bl. 58.
89
Schnelle Abteilung 123, 18.5.1943, Erfahrungsbericht uber ein Schulgefechtsschiessen mit der s. Pak 7,5 cm (40), BArch, RH 10/58, BI. 52–54, Zitate Bl. 52 f.
Летом 1943 года немецкие войска помимо танков T-IV в модификациях G и Н, «тигров», «пантер» и тяжелых истребителей танков «Фердинанд» располагали большим количеством современных штурмовых орудий и легких истребителей танков, которые превосходили советские образцы техники по огневой мощи. Особую радость войска испытывали от штурмовых орудий. Речь идет о самоходных установках, созданных на платформе танка ?-III, на которой вместо обычной поворотной башни с пушкой калибром 5 см была установлена неподвижная надстройка, в которую была вмонтирована эффективная пушка калибром 7,5 см. Эта пушка по своим баллистическим характеристикам была равна орудию, установленному на танках Т-IV в модификациях G и Н. Большим достоинством этих штурмовых орудий была их низкая посадка. В противоположность танкам Т-IV с высотой 2,7 метра и 3-метровым «тиграм» и «пантерам», штурмовое орудие имело высоту лишь 2,2 метра и тем самым его было труднее поразить. Помимо этого, имелось 8-см бронирование, что обеспечивало большую защиту, чем защита танка T-IV. Командир этого орудия помимо командирской башенки имел еще и оптические средства наблюдения, позволявшие значительно улучшить обзор поля боя.