Директивы и документы по вопросам пионерского движения
Шрифт:
Хотя изначально концепция штурмовых орудий предусматривала их использование для поддержки пехоты, прежде всего против небронированных целей, в течение Второй мировой войны они превратились в одно из важнейших противотанковых средств вермахта. Как следует из служебной записки танкового офицера Генштаба Сухопутных войск от 6 декабря 1943 года, штурмовые орудия вообще являлись самыми эффективными немецкими боевыми машинами: они достигли самого лучшего соотношения между количеством выпущенных образцов, низкими собственными потерями и высокими потерями противника, а также в отношении боеготовности. Они были проще по конструкции и дешевле в производстве по сравнению с танками: стоимость штурмового орудия составляла около 87 000 Рейхсмарок. Танк Т-III стоил около 103 000 рейхсмарок, T-IV — 117 000 рейхсмарок, «пантера» — 130 000 рейхсмарок, а «тигр» — 300 000 рейхсмарок. В первой половине 1943 года было произведено 1230 штурмовых орудий, а в течение всего этого года — более 3000 штук. Подразделения, начавшие 5 июля атаку на Курск, имели в своем распоряжении 432 штурмовых орудия с пушкой калибра 7,5 см. Кроме них, имелось еще 42 штурмовых орудия, на которых вместо 7,5-см пушки была установлена 10,5-см гаубица, а также 4 устаревших образца с укороченными стволами.
В литературе часто недооценивается и пренебрегается при подсчетах сил легкий истребитель танков «Мардер». Он представлял собой 7,5-см орудие или захваченную советскую танковую пушку такого же калибра, установленную на танковое
90
Panzerjager-Abteilung 41, Erfahrungsbericht, 6.2.1943, BArch, RH 10/56, BI. 258–262, Zitat Bl. 260.
По сравнению с обычными противотанковыми орудиями, которые транспортировались при помощи грузовиков или тягачей, самоходная установка имела преимущество, уклоняясь от вражеского обстрела путем быстрой смены огневой позиции. По сообщению фронтового офицера группы армий «Центр» от августа 1943 года, эти легкие истребители танков в войсках очень любили, поскольку, несмотря на их недостатки, они были в состоянии «проводить активную охоту» [91] на вражеские танки. С возимыми противотанковыми орудиями это было невозможно: стандартная немецкая противотанковая пушка 7,5 см РаК 40 в боевом положении весила 1,5 т. Расчет этого орудия был не в состоянии своими силами перемещать столь тяжелые орудия на новые огневые позиции; в боях эти пушки в основном использовались на стационарных позициях. В отчете о боях в районах 9-й армии от 20 августа 1943 года говорится: «Отражение танковых атак противника с помощью буксируемых противотанковых орудий удавалось редко, а при помощи танков, орудий на самоходной платформе и истребителей танков — всегда, даже в случаях, когда число атакующих танков значительно превосходило наши силы. Единственное эффективное средство против танков — это орудия на самоходной платформе, неважно в какой форме, — танки, штурмовые орудия или истребители танков. Стационарные противотанковые пушки, во-первых, поражаются артиллерийским огнем или авиацией противника при подготовке к наступлению, во-вторых, они слишком неподвижны для того, чтобы быть в состоянии достичь решающих успехов» [92] .
91
Reisebericht des Majors i. G. von Busse zur Heeresgruppe Mitte, 17.8.1943, BArch, RH 10/54, Bl. 87.
92
Panzer-Artillerie-Regiment 103, II. Abteilung, Kommandeur, Taktische und artilleristische Erfahrungen in den Angriffs- und Abwehrkampfen sudlich Orel vom 5.7.—18.8.43, BArch, RH 10/58, Bl. 278–302, Zitat BI. 279 (Hervorhebungen im Original).
Кроме новых танков, штурмовых орудий, ударных танков, а также истребителей танков «Фердинанд» и «Мардер», игравших большую роль в Курской битве, немецкие подразделения летом 1943 года получили еще целый ряд новых образцов техники: в их числе — артиллерийские установки на самоходной платформе «Веспен» (Оса) (10,5-см танковая гаубица) и «Хуммельн» (Шмель) (15-см танковая гаубица), а также истребитель танков «Хорниссен» (Шершень), построенный на легкой платформе, с открытым отсеком экипажа и имевшим сверхдлинное 8,8-см орудие. Арсенал новой техники был дополнен «Ладунгстрегером» (Носильщиком) — маленьким транспортным средством на гусеничном ходу, груженным взрывчаткой и использовавшимся для прохода минных полей, подрыва бункеров и укреплений противника. К началу наступления на Курск на вооружение поступили две версии: одна — легкая машина «Голиаф», беспилотная, весом около 400 кг, 1,5 м в длину и 60 см в высоту, на гусеничном ходу, из мягкой стали, выглядевшая как миниатюрная копия английских танков времен Первой мировой войны. Машина могла перевозить 60 или 75 кг взрывчатого вещества. Эти танки прибыли в составе двух экспериментальных танковых рот, которые на участке XXIII армейского корпуса должны были поддерживать атаку 78-й штурмовой дивизии и 383-й пехотной дивизии. Второй, тяжелой версией «Носильщика» был «Специальный тягач B-IV», произведенный фирмой «Боргвард». Он имел 3,7 м длины, 1,2 м высоты и весил 3,6 т, был легкобронирован, перевозил 500 кг взрывчатки и управлялся одним водителем, выводившим этот тягач в исходную позицию. Путь к цели этот аппарат проделывал при помощи дистанционного управления. Взрывчатое вещество сбрасывалось у цели и подрывалось только после того, как аппарат был на безопасном расстоянии. Только в случаях отказа дистанционного управления, или отказа системы сброса груза, или же когда аппарат не был в состоянии покинуть зону поражения по каким-либо иным причинам, допускался его совместный подрыв. 500-килограммовые заряды В IV в Курской битве использовались в основном для проделывания проходов в советских минных полях. Во время проведения операции «Цитадель» в 9-й армии Моделя имелось три роты радиоуправляемых танков, оснащенные 36 тяжелыми тягачами B-IV. 312-я рота радиоуправляемых танков была введена в действие в составе XLVII танкового корпуса и поддерживала «тигры» 505-го батальона тяжелых танков. 313-я и 314-я роты были введены в действие в составе XLI танкового корпуса и должны были прокладывать путь «Фердинандам» и ударным подразделениям, входившим в состав 656-го тяжелого батальона истребителей танков.
Красная Армия могла противопоставить в качественном отношении очень немногое многочисленным новым системам оружия германской армии, поступившим в преддверии Курской битвы. Основной танк Т-34 с 1941 года практически не модернизировался. Его новая модификация Т-34/85, с эффективным орудием калибра 8,5 см и пятым членом экипажа, появилась только в начале 1944 года. Во время битвы за Курск почти две трети всех советских танков были Т-34/76. Вторым по численности типом танков Красной Армии был легкий Т-70. Он весил около 10 т, имел экипаж из 2 человек и был вооружен 4,5-см пушкой, которая могла пробить броню только в 4 см с расстояния 100 м. Тем самым он безнадежно проигрывал всем немецким средним и тяжелым танкам. Кроме Т-34 и Т-70, в распоряжении войск, защищавших Курскую дугу, находилось еще несколько сотен танков других типов, которые по своим боевым возможностям также не дотягивали до новых немецких машин: тяжелый танк КВ-1 обладал мощным бронированием, но был вооружен устаревшей пушкой калибра 7,6 см; легкий танк Т-60 имел 2-см автоматическую пушку в качестве основного вооружения, было также несколько типов, поставленных из США и Великобритании в Советский Союз. Среди них были легкие американские танки М3 «Стюарт», средние американские
Из самоходных артиллерийских установок летом 1943 года в распоряжении Красной Армии имелось три их типа: СУ-76, СУ-122 и СУ-152. Легкий истребитель танков СУ-76 на платформе танка Т-70 напоминал немецкий «Мардер». Его орудие обладало такими же баллистическими характеристиками, как и пушка танка Т-34, и не было приспособлено для борьбы с немецкими тяжелыми танками и самоходными орудиями. Средняя САУ СУ-122, созданная на платформе Т-34, была вооружена 12,2-см гаубицей, подходившей для борьбы с тяжелыми немецкими танками, однако лишь на небольших расстояниях или при использовании специальных боеприпасов. Согласно докладу наркома танковой промышленности СССР Вячеслава Малышева от 10 апреля 1943 года, 12,2-см гаубица при использовании стандартных боеприпасов не могла пробить бортовую броню «тигра» с расстояние более 400–500 м, а лобовую — более 200–300 м. При этом такие доклады обычно были выполнены в оптимистических тонах, поскольку направлялись непосредственно Сталину. Соответствующие баллистические испытания проводились при самых благоприятных условиях, то есть при оптимальном угле попадания и ни в коей мере не отражали реальность на поле боя.
Единственной советской машиной, способной противостоять немецким тяжелым танкам, была самоходная артиллерийская установка СУ-152 на шасси танка КВ-1, вооруженная 15,2-см гаубицей. Максимально возможная бронепробиваемость этого орудия составляла от 13 до 14 см, однако только на небольших расстояниях и при прямом угле попадания. То есть теоретически она была способна поразить лобовую броню всех немецких танков, за исключением «Фердинанда». На дистанции в 1000 метров при оптимальном угле попадания пробивалась броня толщиной 11–12 см, однако эти показатели значительно снижались при отклонении угла попадания на 30 градусов от прямого угла — это был немецкий стандарт при испытаниях — до уровня в 9—10 см. Тем самым экипажи «тигров» и «пантер» сохраняли шанс в боевых условиях выдержать фронтальное попадание при обстреле из СУ-152, хотя воздействие почти 50-килограммового снаряда калибром 15,2-см в реальности было более разрушительным, чем предполагаемые теоретически его пробивные возможности. В отчете 503-го тяжелого танкового батальона от 10 октября 1943 года говорилось: «Попадания из тяжелых орудий в “игры“ уже с 1500 м вызывало образование глубоких трещин на корпусе и лобовой броне» [93] . Кроме этого, сильный удар при попадании в танк постоянно срывал все возможные крепления в отсеках.
93
Schwere Panzer-Abteilung 503, Abteilung la, Erfahrungen, 10.10.1943, BArch, RH 10/56, Bl. 71–73, Zitat Bi. 73.
Для экипажей советских САУ дело пахло жаренным, если их обнаруживали немецкие танки, поскольку их 6–7,5-см бронирование пробивалось орудиями «тигров» и «пантер» с любой дистанции. К тому же ввиду большого калибра для советских САУ не применялись унитарные снаряды: боевая часть и заряд хранились отдельно, поэтому боезапас самоходки составлял только 20 выстрелов. Только часть из этих 20 выстрелов предназначалась для борьбы с танками, часть боезапаса была отведена под осколочные снаряды. При производстве выстрела из 15,2-см гаубицы образовывалось большое количества дыма, который не только оказывал сильное воздействие на экипаж, находящийся в плохо вентилируемом боевом отсеке, но и демаскировал местоположение САУ — еще одна причина, по которой экипажи СУ-152 в боях с немецкими танками и артиллерийскими установками должны были попадать в цель с первого выстрела. За время, необходимое для производства второго выстрела, экипаж немецкого танка был способен выпустить несколько снарядов.
Главная проблема для советской стороны летом 1943 года состояла в том, что в ее распоряжении было слишком мало самоходных артиллерийских установок, в том числе и тех, которые вообще были способны противостоять немецким танкам. Части Центрального фронта, которые должны были сдержать натиск 9-й армии Моделя, обладали только 22 СУ-152 и 32 СУ-122. Воронежский фронт, защищавший южную оконечность Курской дуги от 4-й танковой армии Гота и армейской группы Кемпфа имел в своем составе только одно подразделение с 12 СУ-152; к ним нужно добавить еще 24 средних СУ-122. Степной фронт, являвшийся резервом Воронежского фронта, обладал только 72 СУ-122, но не имел ни одной СУ-152. Поэтому основная тяжесть противотанковой обороны легла на плечи обычных буксируемых противотанковых орудий. Большинство из них имело калибр 7,6 см и 4,5 см. Дивизионная пушка ЗИС-З калибром 7,6 см имела аналогичные баллистические характеристики, как и пушка Ф-34, установленная на танках Т-34 и КВ-1, и была не в состоянии пробивать лобовую броню немецких танков. Вторая стандартная советская противотанковая пушка, орудие калибром 4,5-см существовала в двух исполнениях, старая модель 1937 и модель 1942, имевшая более высокие показатели. Однако эти показатели были еще ниже показателей 7,6-см орудия. При проведении испытаний на захваченном «тигре» в апреле 1943 года пушки обоих модификаций пробивали бортовую броню только при использовании специальных подкалиберных боеприпасов, модель 1937 — с расстояния в 200 метров, а модель 1942 — с расстояния 350 метров. Разумеется, и в этом случае испытания проводились при самых благоприятных условиях, то есть при угле попадания в 90 градусов, и не отражали способностей орудий в реальных боевых условиях.
Оружием, представлявшим реальную опасность для тяжелых немецких танков, была 5,7-см противотанковая пушка ЗиС-2. Она была разработана еще в 1940 году, и ее первые экземпляры были поставлены в Красную Армию в 1941 году. Но уже в декабре 1941 года ее производство было прекращено. Предпочтение было отдано пушке ЗиС-З с калибром 7,6-см. Красная Армия предпочла ЗиС-З, поскольку ее снаряды имели большую площадь поражения осколками, по сравнению со снарядами в 5,7 см, а пробивной способности 7,6-см снарядов тогда было вполне достаточно для борьбы с относительно легкими немецкими танками того периода. Когда Красная Армия захватила первый «тигр» и в процессе испытаний выяснилось, что пробивной способности 4,5-см и 7,6-см снарядов недостаточно, появилось решение о возобновлении производства 5,7-см пушки ЗиС-2. С 15 июня 1943 года эта пушка снова стала поступать в войска — слишком поздно для того чтобы сыграть большую роль в сражениях за Курск. Если бы эта пушка была на вооружении частей, оборонявших Курский выступ, в достойных упоминания количествах, потери немцев в танках под Курском были бы значительно выше. Об этом, в частности, говорится в отчете 503-го тяжелого танкового батальона от 10 октября 1943 года, который подчеркивает опасность данных орудий: «Эти пушки своими снарядами со стальным сердечником спокойно пробивают броню башни и верхней части корпуса “тигра“ на расстоянии от 800 до 1000 метров при попадании под тупыми углами» [94] . В этом отчете 5,7-см пушки были описаны как американские, и возможно, здесь речь шла об английских «шестифунтовых пушках», с калибром 5,7-см, которые использовались также и американцами под наименованием ?1 и в больших количествах поставлялись в Советский Союз. В любом случае эти орудия обладали такими же характеристиками в отношении бронепробиваемости, как и ЗиС-2, так что по большому счету не важно, о каком именно орудии говорилось в этом немецком отчете.
94
Ebd.