Директивы и документы по вопросам пионерского движения
Шрифт:
Днем 13 июля и последующей ночью с фронта 9-й армии были сняты 2-я, 8-я, и 20-я танковые дивизии, часть 12-й танковой дивизии и три батальона штурмовых орудий. Все эти подразделения были переведены на фронт 2-й танковой армии. Дополнительные танковые подразделения последовали за ними в последующие дни. Хотя большинство этих подразделений были подчинены XXXV армейскому корпусу, для того чтобы остановить советский прорыв восточнее Орла и несмотря на то, что там советские войска вряд ли смогли продвинуться дальше, советская Ставка продолжала настаивать на выполнении первоначального оперативного плана. Она подпитывала наступление к западу от Новосила дополнительными резервами, вместо того чтобы перенести главный удар на участок 11-й гвардейской армии у Ульянове, где советские подразделения могли бы еще больше расширить брешь в немецком фронте и продвинуться на юг еще дальше.
Гитлер понял, что удар 11-й гвардейской армии был особенно опасен для немецких войск на Орловской дуге, и 14 июля отдал приказ 1-й авиационной дивизии «имеющимися машинами в районе Ульянове» принять участие в сражении [231] . Поскольку Модель
231
Panzerarmee-Oberkommando 2, la, Anlagen-Band 2, Ferngesprache O. B. Ja (Juli-Kampfe), 12.7.—29.7.1943, NARA, T-313, R. 153[310] F. Chef, f.
В этот же день Центральный фронт Рокоссовского начал свое наступление южнее Орла. После тяжелых потерь, понесенных на оборонительной фазе операции «Цитадель», части Центрального фронта нуждались в пополнении. Когда они 15 июля начали наступление, они были еще сильно ослаблены. Так, 2-я танковая армия имела лишь 358 танков. Однако в целом части Рокоссовского обладали впечатляющей мощью: 645 300 солдат, более 12 000 орудий, минометов и ракетных установок, почти 1500 танков и САУ, а также более 700 самолетов. Если бы основная масса этих сил атаковала на участке советских 65-й или 70-й армий, войска Рокоссовского без особого труда прорвали бы слабый в этом месте немецкий фронт. Для Красной Армии представилась возможность проведения «клещевой» операции по образцу, задуманному немцами при атаке на Курск. Вместо этого Центральный фронт нанес главный удар фронтально против все еще находящихся юго-восточнее села Кромы ударных подразделений XLVII и XLI танковых корпусов. По советским представлениям главный пункт атаки находился на участке советских 16-го и 19-го танковых корпусов у Теплого. Там войска Рокоссовского наступали на немецкие 4-ю и 9-ю танковые дивизии и на «тигры» 505-го отдельного батальона тяжелых танков. Немцы знали об этой атаке из радиоперехватов и от перебежчиков и нанесли атакующим подразделениям большие потери.
Самые тяжелые советские атаки командование 9-й армии зарегистрировало не у Теплого, а у Понырей. Там наступали 18-я гвардейская стрелковая и 55-я стрелковая дивизии, выдвинутые из района 60-й армии. Танковую поддержку у Понырей оказывали 3-й и 9-й танковые корпуса. На немецкой стороне 15 июля у Понырей находились 10-я танково-гренадерская дивизия, 86-я пехотная дивизия и части 292-й пехотной дивизии. Главная тяжесть борьбы в этот день выпала на 86-ю пехотную дивизию. Для борьбы с танками в ее распоряжении имелись два батальона штурмовых орудий и 654-й батальон тяжелых истребителей танков. В дневном сообщении XLI танкового корпуса говорится: «15.7 началась танковая битва доселе невиданных масштабов. Снова и снова противник пытался прорвать линию фронта путем атак многочисленных танков, сопровождаемых массами пехоты» [232] . Красноармейцам действительно удалось прорвать фронт во многих местах. До вечера немцам все же удалось ликвидировать почти все прорывы и подбить более 100 советских танков. Но и немецкие части понесли значительные потери и остались под давлением атак Центрального фронта. Несмотря на это, Модель захотел снять дополнительные подразделения из 9-й армии, чтобы перевести их во 2-ю танковую армию. Для этого он приказал частям 9-й армии вечером 15 июля совершить отход на исходные позиции, которые занимали войска 5 июля. До 18 июля немцы в три этапа отошли назад и сдали всю захваченную во время проведения операции «Цитадель» территорию.
232
Generalkommando XLI. Panzerkorps, la, Tagesmeldung, 15.7.1943, BArch, RH 24–41/84, unpaginiert.
И на других участках Орловской дуги в течение последующих недель Модель реагировал на кризисы и угрожающие советские прорывы гибкой тактикой отступления. Гитлер не имел ничего против. Диктатору, известному своими строгими приказами об удержании позиций любой ценой, скорость спрямления изгиба фронта у Орла казалась недостаточно быстрой, поскольку он нуждался в резервах для других участков фронта и рассматривал территорию вокруг Орла и сам город не такими важными, как Донецкий бассейн или Харьков. На совещании 26 июля 1943 года в ставке «Вольфшанце» Гитлер сообщил фон Клюге, что он хотел бы ликвидировать изгиб фронта у Орла, для того, чтобы высвободить силы для других участков фронта. Клюге ответил, что он не хотел бы до начала сентября отходить до «линии Хагена», то есть на позиции на хорде Орловской дуги, которую немецкие войска займут после полного освобождения района Орла. На это Гитлер возразил, что «это невозможно, совсем невозможно, герр фельдмаршал!». После препирательств Клюге заявил, что «по моему мнению, отход на “позицию Хагена” возможен самое раннее — сегодня 26 — через четыре недели; если решить отступить пораньше, от 3 до 4 недель; это самое раннее». Гитлер возразил: «Так долго мы точно не можем ждать, силы должны быть высвобождены раньше, это не годится» [233] .
233
Heiber, Lagebesprechungen, S. 376 f.
Облегчение в оборонительных боях 9-й армии и 2-й танковой армии возникло не только из-за того, что Гитлер относительно развязал руки генерал-полковнику Моделю в оперативном отношении, но в особенности также и благодаря тому, что Красная Армия опять раздробила свои силы. Советское командование 18 июля бросило в бой на участок 11-й гвардейской армии у Ульяново свежий 25-й танковый корпус с примерно 200 танков и САУ. Основная масса корпуса атаковала
Вместо того чтобы использовать слабые позиции к югу от Ульяново, Ставка упорно делала все для того, чтобы обеспечить прорыв Брянским фронтом немецкой обороны восточнее Орла. Советское командование 19 июля ввело в бой против XXXV армейского корпуса один из своих наиболее боеспособных резервов: 3-ю гвардейскую танковую армию под командованием генерал-лейтенанта Павла Рыбалко. Армия располагала более 730 боеготовыми танками и САУ, из которых сначала в бой было введено около 450 машин в составе 12-го и 15-го танковых корпусов. Войска Рыбалко нанесли удар по немецким 36-й пехотной, а также по 2-й и 8-й танковым дивизиям и нанесли им тяжелые потери. Но немцам удалось остановить их продвижение через 12 км. Однако XXXV армейский корпус вынужден был во второй половине дня доложить командованию 2-й танковой армии о том, что «прорванный фронт не может быть закрыт собственными силами». Тогда Модель приказал отойти на новую линию обороны, которую «надо держать еще несколько дней» [234] .
234
Kriegstagebuch Nr. 3, Panzerarmee-Oberkommando 2, la, 1.6.— 13.8.1943, NARA, T-313, R. 153, F. 7407460.
На следующий день Рыбалко ввел в бой 2-й механизированный корпус с более чем 200 танков, а 21 июля еще один резерв, 91-ю танковую бригаду с 72 танками. Но и этим подразделениям не удалось прорвать немецкую оборону к востоку от Орла. Одно за другим подразделения Моделя организованно оттягивались назад, как только возникала опасность окружения или раздробления. Далее они закреплялись на следующей линии обороны, оказывали ожесточенное сопротивление и одновременно готовились к отходу на следующий рубеж.
Из района западнее Волхова 26 июля 11-я гвардейская армия начала наступление на юг, чтобы продвинуться в район западнее Орла и оказаться в тылу немецких войск, все еще находившихся около города. Для поддержки этого наступления была введена в действие 4-я танковая армия под командованием генерал-лейтенанта Василия Баданова, которую ранее держали в резерве и в составе которой находилось около 750 танков и САУ. Кроме нее, к наступлению присоединился 2-й гвардейский кавалерийский корпус. Однако возможности прорыва на юг и окружения немецкой группировки у Орла, которая была у 11 — й гвардейской армии неделю назад, больше не существовало. Частям Моделя удалось закрыть бреши севернее Чортынца и несколько стабилизировать положение за счет, в числе прочего, введения в бой танково-гренадерской дивизии «Великая Германия», переброшенной из группы армий «Юг». Теперь советские войска с большим трудом должны были прорываться на юг, неся большие потери. Например, 11-й танковый корпус, входивший в состав Бадановской 4-й танковой армии, за два дня потерял 119 из своих 214 танков и САУ.
Наконец, 28 июля Модель отдал приказ о подготовке к отступлению на «позицию Хаген». Спрямление линии фронта должно было произойти в период с 31 июля по 17 августа в четыре этапа. При этом предписывалось оставлять для преследующих частей Красной Армии «выжженную землю». Городу Орлу посчастливилось в несчастье. Генерал-фельдмаршал фон Клюге 29 июля сообщил командованию 2-й танковой армии, что он «не видит никакого смысла в полном уничтожение Орла <..> однако должно быть произведено уничтожении крупных зданий» [235] . По докладу немецкой военной комендатуры в Орле, в итоге были разрушены только здания, ценные с военной точки зрения, до того как 5 августа немецкие войска окончательно оставили город. На следующий день 11 — я гвардейская армия Баграмяна возобновила наступление на Чортынец, однако не смогла продвинуться до железной дороги Брянск — Орел. Только 10 августа, после того как немецкие войска отошли дальше на запад и оставили Чортынец, советские войска наконец заняли этот населенный пункт. В течение следующих дней части Брянского фронта пытались прорваться к Карачеву. Но и этот город был взят только после отхода немецких войск. Карачеву не повезло так, как повезло Орлу. Уже 3 августа в военном дневнике 2-й танковой армии появилась запись: «В соответствии с приказом по армии, Карачев должен быть разрушен путем поджогов и подрывов всех важных объектов. Поскольку местность находится перед [будущей] прямой линией фронта, особенно подчеркнута важность полного разрушения» [236] . О тактике «выжженной земли» говорится и в военном дневнике 9-й армии неделю спустя: «В то время как на передовых участках фронта отражают наступление противника, сзади поджигаются деревни, и все, что не может быть взято с собой, сжигается или уничтожается» [237] .
235
Ebd., F. 7407515.
236
Ebd., F. 7407536.
237
Kriegstagebuch Nr. 8, Armee-Oberkommando 9, Fuhrungsabteilung, 26.3.—18.8.1943, NARA, T-312, R. 317, F. 7886221.