Дискета мертвого генерала
Шрифт:
– Понятно, – я кивнул головой и полез в карман за сигаретами.
Мне знакомо это имя – Король. Он был главным инструктором по ликвидации, учил наемных киллеров поражать мишень из всех возможных в природе позиций с первого выстрела. Раньше, как и я, Король служил в армии, в звании подполковника. До попадания на базу я однажды встречался с ним, в одной из воинских частей недалеко от Ташкента. Тогда он был инструктором у снайперов спецназа. Мы были незнакомы лично, я просто знал его в лицо и знал, что он за человек. Он был настоящий профессиональный убийца, безжалостный и жестокий. Не знаю почему, но, узнав о том, что он внезапно превратился в увеличенный в размерах
– А вторая проблема?
– Разве я говорил, что есть вторая? – удивленно поднял брови Соловей.
– Что, не правда?
– Да, правда… Поэтому-то босс и вызвал тебя раньше времени. Дело в том, что сегодня вечером на базе будет большой сходняк «бугров» со всей России, и, как я предполагаю, не только. Толковище! – помпезно протянул боевик, как будто говорил не о съезде мафиозных авторитетов, а о длинных и загорелых женских ногах. – Поговаривают, будем менять место дислокации поближе в матушке-столице!
– Кто поговаривает? – Я вдруг снова вспомнил о стукачах и внесенной мной в схему модернизации базы скрытой камере для их «отлова». – Конкретно!
– Да так, слышал… – замялся Соловей, напряженно пожимая плечами. – А ты? Босс ничего не говорил?
– О таких вещах сообщают только в последнюю секунду. Не говорил. Кстати, не знаешь, он подписал мою схему модернизации?
Соловей наморщил лоб, будто пытаясь вспомнить что-то, не очень для него существенное.
– Ползали там какие-то умельцы с проводами и всякой ерундой. Целую неделю. А что, новую сигнализацию устанавливали?
– Ага. Пожарную, – усмехнулся я, выпуская изо рта густую струю сигаретного дыма.
– Странно… – скривил рожу боевик, словно его насильно накормили лимоном. – Что же она тогда не сработала?
– А ее не было в помещениях первой колонны, – безразлично отозвался я. Меня сейчас больше интересовала установленная в одном из рабочих кабинетов бункера скрытая камера. Если все прошло нормально, она еще сослужит хорошую службу. Как я и предполагал, Персиков вряд ли стал читать положенную ему на стол схему, а подписал ее, не глядя.
Джип миновал последний поворот, выскочил из леса к подножию скалистого холма и остановился возле въезда в туннель. Невидимая камера внимательно позыркала на машину и сидящих в ней людей, а затем на приборной доске джипа загорелась красная лампочка. Въезд разрешен.
Мы тронулись с места и скрылись в чреве неосвещенного туннеля. Вторые ворота пропустили нас столь же быстро. И только за ними я почувствовал едва уловимый запах дыма. Учитывая отдаленность от главного выезда с базы помещений первой колонны, можно было предположить, какой хипеш стоял здесь прошедшей ночью. Но я снова вспомнил о поверженном Короле, и на моем лице появилось выражение полного удовлетворения ситуацией. Хорошо, что во время пожара здесь не было меня.
Джип въехал в помещение стоянки автотранспорта и остановился на отведенном ему месте в правом крыле. Я взял чемодан и направился в сторону лифта. Но неожиданно натолкнулся на самого Владимира Адольфовича. Вероятно, «большой босс» решил встретиться со мной незамедлительно. Он молча кивнул в сторону длинного, освещенного яркими лампами дневного света прохода, подождал, пока я не поравняюсь с ним, а потом спокойно, как индеец, спросил:
– О пожаре, конечно, знаешь? Черт бы его побрал! – Я впервые за все время, пока знаком с этим человеком, вдруг услышал вырвавшиеся из его рта потоки сквернословия. Когда же Персиков наконец закончил ругаться, то сообщил еще одну новость – с сегодняшнего дня запрещено употребление
Еженедельные посещения базы проститутками, которых специально привозили из львовского борделя для скрашивания серых подземных будней, ставшие уже традицией и одним из основных стимулов для вынужденных прозябать в замкнутом пространстве боевиков, всегда доставляли хлопоты. Начать хотя бы с того, что ни одна девчонка не должна была знать, что ее везут на случку с голодными головорезами мафии. Они были твердо уверены, что армейское начальство просто регулярно устраивает расслабуху для работающих на некой секретной территории солдат-контрактников. Этим вполне объяснялось несоответствие небритых рож боевиков гладко обскобленным лицам настоящих военных и та степень секретности, с которой девиц доставляли на базу. За свои вояжи они не получали денег, а для владельцев интим-клуба это был своего рода бартер взамен на рэкетирскую «крышу». К тому же всех проституток предупредили самым серьезным образом – не стоит рассказывать никому о поездках «в армейский гарнизон». До сих пор все проходило вполне гладко, не считая попыток некоторых бандитов склонить «девочек» к прямо-таки ненормальным извращениям. Но случай, о котором сообщил Персиков, был первым за все несколько лет, пока «организмы», как их презрительно называли боевики, навещали базу.
Лично я так ни разу и не принял участия в случаях с дешевками, хотя, как любой нормальный мужик, тоже испытывал вполне естественную потребность в сексе. Одна мысль, что где-то далеко, у самого моря, меня ждет любимая женщина с бездонными голубыми глазами, нежной загорелой кожей и пахнущими фиалками волосами, заставляла меня смотреть на приезжающих «мочалок» совсем другими глазами. Поэтому сообщение о запрете на «кувыркание» я воспринял совершенно равнодушно. Но зато незамедлительно поинтересовался другим, куда более важным событием.
– Говорят, будем переезжать поближе к Москве?
– Неизвестно еще, – буркнул на ходу босс. – Может быть. Сейчас этот вопрос прорабатывается, – мы приблизились к лифту, и Персиков нажал кнопку. – Вечером, в девятнадцать часов, должен быть обеспечен режим особой охраны. Я, конечно, доверяю твоему… м-м… заму, – не найдя более-менее подходящего определения для Рысько, Владимир Адольфович усмехнулся. – Но тебе, Валерий Николаевич, все-таки больше. Я обещал тебе тридцать суток отпуска? Так?
– Вроде… – Я зашел в кабину вслед за боссом и включил подъемный механизм. Лифт плавно, почти неощутимо дернулся, двери сомкнулись и через три секунды открылись снова. Кабина находилась уже на другом, более высоком уровне.
– Остались еще сутки. Сегодня давайте, чтоб все было в лучшем виде, а завтра наверстаешь. До шести часов вечера тебя никто беспокоить не будет. Сходи в спортзал, в бассейн, – Персиков развел руками. – В общем, свободное распоряжение временем. Сейчас переоденься, найди Дреевского, и поставьте человек пятнадцать снаружи. Только не очень далеко, так как специально на сегодня я отозвал всех свободных людей из первой колонны, и они уже с самого утра находятся на местах. Вся дорога от вертолетной площадки до базы поделена на сектора и простреливается. Это на случай крайней необходимости. Но не помешает усилить охрану еще несколькими боевиками. Дело предстоит очень серьезное, ждем больших людей, – Персиков мог не говорить об этом, в глазах без труда читался весь калейдоскоп проносящихся в его голове мыслей, а лицо напоминало мину философа во время трудных родов очередной гениальной идеи.