Диско 2000
Шрифт:
— Что произошло?
Хотелось бы знать, — ответила она. Они выносили что-то тайком из храма Горы. Некоторые ребята утверждали, что это было тело. Кто-то был убит в мечети. Но ты же их знаешь — в каждом встречном они видят заговорщика. Самой ей показалось, что палестинский сержант нес покореженный чемодан, со старомодной деревянной отделкой и покрытием из кожзаменителя.
В любом случае, это было что-то важное, раз и арабы вмешались, — заключила она. И потом, посмотрев на Моби, добавила: «Я была уверена, что тебя убили».
Моби недоуменно развел руками: «С приближением полуночи, мы все устремили взоры
Илли пыталась понять. Она чувствовала, что не в силах провести черту и понять, когда Моби начинает нести бред. Но после стрельбы на нем не было ни царапины — и это настоящее чудо.
Моби снова попытался объяснить: «Как сказал тот парень, с которым я говорил в клубе прошлой ночью. Помнишь?»
Илли кивнула, кажется, она вспомнила.
— Он говорил, что мы находимся на пороге новой реализации. Если у тебя есть глаза, тебе стоит лишь раскрыть их, потому что числа все выстроились в один ряд.
— Да?
— Он сказал, что мы первые, а не последние, кому дано понять. Скоро каждый поймет, что человек может свободно парить между Небом и Землей, как астронавт.
С этими словами Моби вытащил из кармана клочок бумаги.
— Вот, я даже записал. Он сказал, что когда исчезнет первый человек, возможно, что никто не осознает, что он отправился в путешествие. Но, когда мы соберемся все вместе, все станет возможно. Усилием воли человек сможет подняться и парить между Небом и Землей, как тот первый астронавт.
— Ты действительно так думаешь?
— Да, я так думаю, а почему бы и нет. Такова моя философия.
Грант Моррисон
Я — полицейский
— А вот если взять новорожденного младенца и дать ему соску, на которой фломастером будет написано «Мать твою так! Это же „Клоака-кола!“»? — восклицает Ид. — Ну, вроде как послание от Господа Бога, понимаешь? Вроде того, как некоторые полагают, что если разрезать тутовую ягоду пополам, то на срезе можно прочесть имя Аллаха…
— «Бенеттон» сделал это уже сто лет назад, — огрызаюсь я.
Я знаю, что она меня все равно не слышит: ведь вокруг нас шумит набирающая обороты вечеринка, а на сцене самая прикольная из новых молодых групп только что начала лабать номер первый рождественского хит-парада — композицию под названием «Бинарный прототип СН1987A?». Эта песня уже стала гимном поколения: в ней впервые делается откровенный намек на истинное объяснение забавной асимметричности колец сверхновой звезды 1987А. Сама группа, «Микробиология в клинической практике», состоит из двух девушек, двух парней, одного существа неопределенного пола и одной собаки, а стиль ее можно определить как «вдохновленный экстази „бетонный джангл“, характерный для атмосферы „commence de siecle [1] “ (sic!), излюбленной поколением
1
начало века (фран.)
Я решил, что стоит сходить подышать свежим воздухом на балкон. С ружьецом поиграться.
Как только я вышел с вечеринки, утопающей в вихре фотонов и звуковых волн, в ледяную, как жидкий гелий, ночь, в лицо мне ударил вой бесчисленных глоток, уместный скорее на нацистской сходке в Нюрнберге. Миллионолюдный человечий затор, заполонивший Молл, вздувался и опадал пузырями, словно поверхность асфальтовых озер, в которых некогда безвозвратно тонули огромные динозавры.
ОНИ НЕ МОГЛИ ВЕРНУТЬСЯ В ШКОЛУ
Мы обдумывали, как нам в наилучшем виде провести маркетинг «Клоака-Колы» — продвинутого безалкогольного напитка, сенсационной заявки, выдвинутой новой экономической сверхдержавой, в каковую превращается прямо у нас на глазах индийский субконтинент. Своему пикантному и дразнящему послевкусию «Клока» обязана добавке экстракта из пепла — того самого пепла, что образуется при сжигании человеческих экскрементов в гигантских многотонных кучах. Производители «Клоки», опираясь на тайные рецепты великих учителей тантризма, гарантируют, что мелкодисперсные продукты пиролиза человеческих фекалий повышают иммунитет потребителя и его среднюю продолжительность жизни.
— Я думаю, что, чем меньше будем мудрить, тем лучше, — говорю я.
Ид продирается ко мне через толпу танцующих клерков, ментов в штатском и экзотических девиц, словно сошедших со страниц экстрим-каталога. Все это смахивает на кадр из фильма Джармена, пропитанный ароматом парфюма «Конформист» от Кальвина Клейна, таким густым, что он почти осязаем. За четыре сотни миль отсюда, в далекой Шотландии, овчарки ворочаются и скулят во сне, учуяв это амбре.
МОРЕ ВОСТОРГА
— Я самый крутой из еще живущих писателей этой страны, мать вашу так! Мои тексты для рекламы изучают на уроках английского языка в шестом классе средней школы! Почему я так долго парюсь с этой чертовой «Клокой»?
Мне не отвечает никто.
Мне чертовски необходим слоган. Крайний срок — полночь. Если я не пошлю его электронной почтой в Нью-Дели до полуночи, то от меня останется то же, что осталось от «Челленджера». Куча дерьма. Я просру самый крутой контракт в истории рекламного бизнеса.
Ничего, пусть они у меня слегка попотеют.
Я перекидываю одну ногу через перила балкона и устраиваюсь поудобнее перед тем, как прицелиться. Шевеление толпы возбуждает мою перистальтику.
— Староржевски! Староржевски! — орут они все в голос, заметив меня.