Дискурсы свободы в российской интеллектуальной истории. Антология
Шрифт:
О. Всегда были народные вечи.
В. Что значит вечи?
О. Собрание народа. В каждом городе при звуке вечевого колокола собирался народ или выборные, они совещались об общих всем делах; предлагали требования, постановляли законы, назначали, сколько где брать ратников; установляли сами с общего согласия налоги; требовали на суд свой наместников, когда сии грабили или притесняли жителей. Таковые вечи были в Киеве на Подоле, в Новгороде, во Пскове, Владимире, Суздале и в Москве.
В. Почему же сии вечи прекратились и когда?
О. Причиною тому было нашествие татар, выучивших наших
В. Что было причиною побед и торжества татар?
О. Размножение князей дома Рюрикова, их честолюбие и распри, пагубные для отечества.
В. Почему же зло сие не кончилось с владычеством татар?
О. Предания рабства и понятия восточные покорили их оружию и причинили еще более зла России. Народ, сносивший терпеливо иго Батыя и Сортана, сносил таким же образом и власть князей московских, подражавших во всем сим тиранам.
ДОПОЛНЕНИЕ К «ЗАПИСКЕ О ВНУТРЕННЕМ СОСТОЯНИИ РОССИИ» 107 (1855)
К. С. Аксаков
В «Записке о внутреннем состоянии России» я указал на основные начала русские, на то, что эти начала были нарушены – вследствие чего и произошло великое зло – и наконец на то, что эти начала должны быть восстановлены для исцеления от этого великого зла и для блага России.
107
[Печатается по первому изданию, подготовленному И. С. Аксаковым: Русь. 1881. 23 мая. № 28. С. 12–14. «Записка о внутреннем состоянии России» (впервые: Русь. 1881. № 26–27) была написана в 1855 г. и тогда же передана Александру II. Дата написания «Дополнения к „Записке о внутреннем состоянии России представленной Государю Императору Александру II Константином Сергеевичем Аксаковым“» (1855) устанавливается по свидетельству И. С. Аксакова в передовой статье «Руси» (№ 28): «Мы заканчиваем в нынешнем № печатание „Записки и Дополнения к ней“, представленных двадцать пять лет тому назад покойному Императору Константином Сергеевичем Аксаковым» (Русь. 1881. № 28. С. 1).]
Но, скажут, кроме общих начал, нужно их применение в жизни, нужна практическая сторона дела.
Цель этого дополнения к «Записке» – сказать о том, какого рода практические указания возможны в настоящую минуту.
На это дает ответ самая «Записка», если извлечь из нее основной смысл.
Христианину, имеющему веру истинную, истинные общие начала христианские, можно указать на те или другие его действия, несогласные с его собственною верою, можно дать частные, практические (чтоб употребить любимое многими слово) советы – и этого будет довольно.
Но что скажу я ренегату, отступившему от истинной веры? Одно: обратись к истинной вере, начни вновь исповедовать истину. Это первый и единственно возможный совет для ренегата. Ужели упрекнут, что в этом совете нет практической стороны? Между тем в нем лежит высший смысл жизни. Жизнь не называется же практикой, но что же существеннее и действительнее жизни? Она источник всего и объемлет собою все.
Россия в таком точно положении, как ренегат: она отступила от основных истинных русских начал. Ей, как ренегату, один совет: обратиться вновь к русским началам. Вот первый и единственно существенный совет для России; ибо при удержании теперешней системы никакое улучшение, никакая польза и никакие советы невозможны.
Ужели
Если же под практическою стороною разуметь осуществление чего бы то ни было на деле, то этот жизненный совет: обратиться к истинным русским началам – имеет, бесспорно, свою практическую сторону, и эта практическая сторона должна быть указана.
Итак, дело в том теперь, какие же основные истинные русские начала. Об этом говорит моя «Записка о внутреннем состоянии России». Но «Записке» недостает сосредоточенного вывода, извлеченного из общих указаний и необходимого для надлежащей ясности и для ощутительного показания действительного, жизненного и в этом смысле практического значения.
Вот этот вывод, оправдание которого находится в самой «Записке о внутреннем состоянии России».
I. Русский народ, не имеющий в себе политического элемента, отделил государство от себя и государствовать не хочет.
II. Не желая государствовать, народ предоставляет правительству неограниченную власть государственную.
III. Взамен того русский народ предоставляет себе нравственную свободу, свободу жизни и духа.
IV. Государственная неограниченная власть без вмешательства в нее народа может быть только неограниченная монархия.
V. На основании таких начал зиждется русское гражданское устройство: правительству (необходимо монархическому) – неограниченная власть государственная, политическая; народу – полная свобода нравственная, свобода жизни и духа (мысли, слова). Единственно, что самостоятельно может и должен предлагать безвластный народ полновластному правительству – это мнение (следовательно, сила чисто нравственная), мнение, которое правительство вольно принять и не принять.
VI. Эти истинные начала могут быть нарушены и с той, и с другой стороны.
VII. При нарушении их со стороны народа, при ограничении власти правительства, следовательно, при вмешательстве народа в правительство – не может быть нравственной свободы народной. Вмешиваясь в правительство, народ прибегает к внешней, принудительной силе, изменяет своему пути внутренней, духовной свободы и силы – и непременно портится нравственно.
VIII. При нарушении этих начал со стороны правительства, при стеснении правительством в народе свободы нравственной, свободы жизни и духа – неограниченная монархия обращается в деспотизм, в правительство безнравственное, гнетущее все нравственные силы и развращающее душу народа.
IX. Начала русского гражданского устройства не были нарушены в России со стороны народа (ибо это его коренные, народные начала), но были нарушены со стороны правительства. То есть: правительство вмешалось в нравственную свободу народа, стеснило свободу жизни и духа (мысли, слова) и перешло таким образом в душевредный деспотизм, гнетущий духовный мир и человеческое достоинство народа и, наконец, обозначившийся упадком нравственных сил в России и общественным развращением. Впереди же этот деспотизм угрожает или совершенным расслаблением и падением России на радость врагов ее, или же искажением русских начал в самом народе, который, не находя свободы нравственной, захочет наконец свободы политической, прибегнет к революции и оставит свой истинный путь. И тот, и другой исход ужасны, ибо и тот, и другой гибельны: один в материальном и нравственном, другой в одном нравственном отношении.