Диссиденты, неформалы и свобода в СССР
Шрифт:
Источником большинства названий подпольных организаций было собственное творчество их членов, учитывавших (что вполне разумно) опыт революционного движения и мирового политического процесса (где как раз можно было встретить и «Демократический фронт»). Этот опыт был мифологизирован в СССР, но в массовом сознании он мифологизирован и сейчас.
Схема, изображающая советское общество и его оппозиционеров как нечто архаическое, обращенное только в прошлое, не выдерживает проверки фактическим материалом. В мышлении советского человека был и традиционализм, и собственное творчество, и стремление в будущее. В сознании радикалов эта сложность накладывалась на максимализм и стремление к действию. Они стремились не спрятаться за массой, а организовать массу, создать ядро будущей партии. Как показал
В этом отношении люди, писавшие программы партий в 50–60–е гг., опередили время. Они, конечно, были увлечены опытом 1917 г. как грандиозного, фундаментального для советского общества события. Но организаторы «Демократического фронта» и «Партии справедливости советского народа» не собирались просто повторять старый опыт, хотя бы потому, что в итоге он привел к нежелательным результатам. Их политическая концепция проникнута модерном, конструированием небывалого. То же самое было и в Перестройку, когда политическая традиция (и попытка восстановить ее после политической монополии КПСС) переплеталась с новизной.
В 60–е гг., когда инакомыслие нашло легальные пути развития, власть уже не опасалась оппозицию так, как прежде. Теперь подпольщиков профилактировали наравне с диссидентами, а более строгие меры применяли только группам, систематически распространявшим листовки, а также к экстремистам, стремившимся к вооруженной борьбе.
Практика профилактирования, а также развитие диссидентского движения, в которое направились оппозиционно настроенные люди, сократили количество репрессированных подпольщиков, но подполье продолжало воспроизводиться. С 1967 по 1971 г. было выявлено 3096 подпольных групп и организаций, «профилактировано» 13602 их участников [681] . Средняя численность подпольной группы в 60–е гг. составляла 3–5 человек.
681
Там же. С.317.
Внутренний мир подполья мало менялся с середины 50–х до середины 80–х гг. «Подпольные группы 1950—1960–х гг. часто возникали на почве личного знакомства, родства. Подпольщиков хрущевского периода обычно связывало совместное обучение в школе или институте, работа, родственные отношения» [682] . Это был тесный круг друзей, занятых выработкой теории и поиском возможности изменить с ее помощью страну. Приняв правила подполья, радикалы пытались соблюдать правила конспирации, вербовать новых членов. Кружки были заняты, в основном, внутренними дискуссиями. Если от решения, принятого в кружке, зависит судьба страны, то необходимо сначала детально проработать программу, чтобы потом не наделать ошибок, производя революцию. Споры велись так, будто революционеры уже стоят во главе государства. Любое разногласие могло привести к расколу. В итоге марксистско–ленинские кружки занимались самоедством вплоть до Перестройки, когда они смогли легализоваться и продолжить идейную эволюцию в обстановке свободной дискуссии с другими формированиями [683] .
682
Там же. С.319.
683
См. Шубин А.В. Преданная демократия. СССР и неформалы. 1986–1989. М., 2006. С.21–36.
Подключение некоторых кружков к сети распространения самиздата и тамиздата резко ускоряло идейный поиск, одновременно, по понятным причинам, сдвигая его вектор вправо. Однако преодоление информационной закрытости вело к уходу участников в другие общественные структуры – более действенные (будь то диссиденты или прогрессисты). Заключение в лагерь также становилось для бывших подпольщиков университетом
В ноябре 1965 г. были осуждены члены группы «Союз коммунаров», которые написали программу «От диктатуры бюрократии к диктатуре пролетариата», в июле и ноябре 1964 г. распространили листовки с призывами к революционной борьбе с советской бюрократией, выпустили 6 номеров рукописного журнала «Коммунар», вели переписку с единомышленниками в других городах. В общем – были крупным, но довольно типичным подпольным кружком. После освобождения из заключения идеологи группы В. Ронкин и С. Хахаев включились в идейное поле диссидентского движения, приняли участие в журнале «Поиски».
Крупнейшая подпольная организация — Всероссийский социал–христианский союз освобождения народа (ВСХСОН) - возникла уже под воздействием информации, циркулировавшей в самиздате и приходившей из–за рубежа. ВСХСОН возник в 1964 г. как подпольная «белая армия». Его лидер И. Огурцов представлял дело неофитам так, будто в организации уже состоят тысячи членов. Идеология союза, разрабатывавшаяся прежде всего Е. Вагиным и И. Огурцовым, основывалась на философии «Серебряного века», прежде всего – социал–христианских идеях Н. Бердяева, изложенных в «Новом средневековье».
Союз выступал за всенародные выборы главы государства, его подотчетность парламенту и другие общедемократические положения. «Изюминкой» конституционной программы ВСХСОН был высшей контрольный орган – Собор – из представителей духовенства. Социально–экономическая программа была сформулирована в русле «третьего пути» между «социализмом» и капитализмом. Формально запрещалась эксплуатация, допускался ограниченный наемный труд.
Ключевые отрасли предполагалось оставить в руках государства, остальные – передать рабочим коллективам, а землю – во владение частным лицам и коллективам. Подобные взгляды были популярны во время Перестройки – безо всякого влияния ВСХСОН. Просто идеи развиваются по определенным маршрутам.
Создавая подпольную «белую армию», лидеры ВСХСОН ввели строгую конспирацию с делением на «тройки». Каждый знал своего старшего по тройке и второго ее члена. Члены организации должны были вербовать новых членов, создавать новую тройку, где инициатор становился старшим.
Кроме вербовки новых членов организация добывала, размножала и распространяла запрещенную литературу (Н. Бердяева, М. Джиласа, В. Соловьева и др.). Размножение текстов шло на нескольких печатных машинках и с помощью фотоаппаратов. Так что ВСХСОН был сопоставим по «мощности» с редакциями крупнейших диссидентских изданий. Обсуждалась и возможность организации вооруженного восстания в будущем.
В феврале–марте 1967 г. было арестовано или задержано около 60 человек (в Ленинграде, Томске, Иркутске, Петрозаводске и др.). 28 человек были членами организации, а 30 – кандидатами.
В ноябре 1967 г. были осуждены основатели ВСХСОНа. И. Огурцов получил 15 лет заключения, М. Садо – 13, Е. Вагин – 8, Б. Аверичкин – 8.
В апреле 1968 г. были приговорены к различным срокам заключения остальные действительные члены организации [684] .
Некоторые подпольные группы продолжали действовать автономно, даже установив контакты с диссидентами и статусными вольномыслящими, включаясь таким образом в более широкое идейно–политическое поле.
684
«Хроника текущих событий». 1968. №1; Митрохин Н. Русская партия… С.212–235.
Орловский «Патриотический фронт России», существовавший в 1969–1972 гг., установил связь с Хроникой текущих событий. Подключившись к каналам распространения самиздата, радикалы–подпольщики превратились в его подсистему и потеряли самостоятельное значение. Документы «фронта» несут на себе очевидное влияние диссидентских идей и воспроизводят некоторые идеи, близкие ВСХСОН.
«Главной целью своей деятельности мы ставим коренное преобразование государственного строя на началах политической свободы и демократии. Мы требуем признания в основном государственном законе прав человека и гражданина, изложенных во «Всеобщей Декларации прав человека»».