Дитё. Двойной удар
Шрифт:
— Хорошо, боярин, — развернувшись, теперь уже старший десятник зашагал к казармам.
— Что у вас по обозу? — спросил я остальных офицеров.
— Воины для охраны подготовлены, это третий десяток, пятый и шестой. За каждым воином закреплен конь и оружие. Они уже тренировались на поле перед усадьбой. Плохо, конечно, но в седлах держатся. Только воины показали себя с хорошей стороны. Но сам знаешь, их пока мало.
— Хорошо. Артиллерия?
— Много пушек брать смысла нет, поэтому решили ограничиться одной…
«Ничего
— …решили послать с обозом не один расчет, а два. Пусть притрутся друг к другу. Свободные расчеты я решил отправить на ушкуи, пусть будут там. К тому же и потренируются. Дозволяешь ли, боярин?
— Дозволяю, для тренировки пусть сделают пять-шесть выстрелов, только учебным материалом, а не свинцом.
— Речной гальки много насобирали, хватит, — уверенно кивнул Синицын.
— Кстати, сколько у нас пороха осталось?
— После последних покупок в Твери четыре больших бочонка для пушек, два для ружей. Еще три початых, среднего размера.
— Ясно, значит, так, все початые и по одному бочонку для пушек и ружей используйте для тренировок.
— Не много ли, боярин? — усомнился главный канонир.
— Мне не нужны расчеты, плохо знающие свое оружие и боящиеся выстрелов. Нужно убрать этот недостаток, а кроме как активной стрельбой этого не добиться. Работайте.
— Хорошо.
— Кто идет старшим в обозе?
— Всадниками командовать буду я лично, а артиллеристами десятник Збруев, — ответил Ветров.
В это время мы подошли к крыльцу дома и остановились на ступеньках, не спеша войти внутрь. Мои офицеры получили по комнате и тоже ночевали, как нормальные люди.
— Збруев? Не рано ли?
— Это будет ему полезным уроком и опытом командования, — в этот раз ответил Синицын.
— Ну, вам виднее. Ладно, работайте, а я спать. А то что-то день тяжелым был. В общем, утро вечера мудренее. Спокойной ночи, воины.
— Спокойной ночи, боярин, — хором ответили мои офицеры.
— Эге-гей! — послышался крик за лесным поворотом и донесся перестук копыт.
Передовой десяток приготовился к бою, держа наготове ружья, были они не у всех, всего у половины, но и это страшное дело. Метелка будет еще та.
В это же время из-за поворота вынесся молодой парень, из передового дозора. Остановившись у головного десятка, он остановил коня, заставив того гарцевать, и, о чем-то переговорив с Ветровым,
— Дозор докладывает, что лес закончился, до города осталось едва три версты. Почти дошли, боярин, еще час и будем на месте.
Я посмотрел на стоявшее в зените светило, с утра выехали, и только ближе к одиннадцати добрались до города. Далеко же этот город находится от усадьбы, а ведь еще возвращаться.
— Обедать сейчас не будем. Придем в город, там и закупимся готовым. Продолжать движение, как только выйдем на открытую местность, нужно будет прибавить скорость.
— Хорошо, боярин.
Через час, миновав дома, окружающие крепостную стену, мы выехали к воротам.
Тут мне пришлось выдвигаться ближе, чтобы пообщаться с охраной, все-таки мой обоз.
— По какому делу прибыл в детинец, боярин? — спросил седоусый воин, старший стражник. Кто я такой, ему уже сообщили мои воины.
— Закупить материалы, оружие и ткань. Тратить буду много.
— Надолго?
— До вечера должны управиться… Скажи, воин, как тебя зовут?
— Афанасий, боярин, — ответил стражник, заметив, как у меня между пальцев заиграла серебристым цветом монетка.
— Мне нужно кое-что знать для себя. Например, где можно накормить всех моих людей разом, есть ли на базаре в продаже огнестрельное оружие и порох.
— Поснедать можно у Семена-корчмаря, шельма еще та, но у него всегда есть что поставить на стол, да и повар хорош. Жалоб на него никогда не было. У Семена останавливаются купеческие караваны, так что он всегда готов их встретить. Насчет огнестрельного оружия, то да, есть, пищали, ружья. Про порох не знаю.
— Держи, заслужил. Выпьешь за наше здоровье, — дал я ему монету.
— Благодарствуй, боярин, — поклонился воин.
По его указке мы сразу за воротами свернули налево и через сто метров подъехали скорее к постоялому двору, чем к корчме. Из конюшни сразу же выбежало пяток слуг, принимая коней. Из-за двери самого большого дома на крыльцо вышел дородный мужчина, который, осмотрев нас острым, оценивающим взглядом, особенно воинов, расплылся в улыбке и, мгновенно вычленив, кто тут командир, рванул ко мне, подобрастно улыбаясь.
— Добрый день, боярин, я рад вас видеть у себя в корчме, — залебезил он, чувствуя запах денег.
«Интересно, он наугад сказал мое звание или просто предположил?» — мысленно хмыкнул я, разглядывая пройдоху общепита.
— Ты Семеном-пройдохой будешь? — скрывая улыбку, спросил я.
— Брешут, как есть брешут, — перекрестился корчмарь.
— То есть ты не Семен? — теперь улыбку я скрыть не мог.
— Семен, боярин, но самый честный человек в городе.
— Посмотрим, когда расплачиваться будем. Значит, так! — гаркнул я. — Накормить всех моих людей. Выполнять!