Дитё. Двойной удар

Поселягин Владимир Геннадьевич

— Правда? — недоверчиво переспросил пацаненок.

— Воин, который тебя привел, там был. Даже рану получил. Спроси у него, если хочешь.

— Я тоже там был… — сказал один из воинов.

— И я, — добавил второй. Новички промолчали, их в том бою не было.

В это время вернулся тот воин, что привел мальчишку, Олег Зимин, если не ошибаюсь, и протянул ребенку лепешку с начинкой. Небольшую. Курсы фельдшеров я провел хорошие. Знает, что такое переедание после долгого голода. Схватив лепешку, тот впился в нее зубами, жадно заглатывая куски.

— Пошли,

покажешь нам тут все, расскажешь, что и где есть, — взял Семена за плечо. — Ты один остался? Ко мне пойдешь в услужение?

— Пойду, боярин, — серьезно кивнул Семен, дожевав последний кусок и жадно посмотрев в сторону торговца, что продавал на ходу еду.

— Сейчас тебе нельзя, потерпи.

— Хорошо, боярин. Спрашивай, все, что знаю, скажу. Я тут всю весну подрабатывал у разных лавочников.

Мне все больше нравился этот не по годам серьезный мальчишка.

— Зачем? — тихо спросил Ветров.

— Каждому надо дать надежду. Пусть будет моим ординарцем… э-э-э, оруженосцем. Пройдет курс молодого бойца и будет помощником, — ответил я, когда мальчишка убежал куда-то между рядов. Меня первым делом заинтересовало, продаются ли тут пищали и ружья. Оказалось, что даже пушки были в продаже, только их никто не берет. Боятся. Вот Семен и убежал узнать, открыта эта лавка или нет. Она стояла обособленно, другие торговцы не любили, когда рядом с ними что-то взрывалось или грохотало, поэтому и «попросили» владельца перенести лавку в сторону.

Мальчишка вернулся быстро. Судя по довольному лицу, лавочник был на месте, это-то и подтвердилось звонким мальчишеским голосом.

— Идем, — велел я своим, и мы зашагали вслед за гордым Семеном, шествовавшим впереди.

В ста метрах от базара, в небольшом переулке, между высокими заборами, действительно находилась довольно большая лавка. Судя по тому, как большая ее часть находилась на территории одного из подворьев, хозяин или договорился арендовать у хозяев землю, или сам был хозяином. Думаю, второе вернее, кто будет терпеть рядом бесовское оружие?

Хозяином лавки обычно были или худенький старичок с козлиной бородкой, или дородный купец с окладистой бородой, я уже к этому привык. А тут пышущий здоровьем парень лет двадцати пяти, ближе к тридцати, с испанской бородкой, в ярко-красной выходной рубахе и синих штанах. Он как-то не походил на торговца, может, сменщик?

— Добрый день, боярин, — поклонился он, когда я с Ветровым вошел в лавку. Видимо, Семен еще успел и предупредить обо мне. — Рад видеть тебя в лавке моего отца, Георгия Землицкого. Я Арсений Землицкий. Слежу тут за всем, пока отец в Новгороде. Там у нас еще одна лавка.

— Вот что, Арсений. Мне нужно знать, есть ли у тебя пушки, ружья, пищали, свинец, ну и порох, конечно.

— Пушки у нас есть, — не совсем уверенно обернувшись на занавеску, которая закрывала часть лавки. — Но не наши, батя их у византийских немцев купил.

— Показывай, — велел я ему, после чего, обернувшись, велел одному из воинов, он стоял в дверном проеме: — Возвращайся в корчму, приведи сюда пушкарей и шесть свободных

телег. Еще пять воинов для охраны. В корчму они уже не вернутся, так что пусть все свое забирают сразу. Остальные пусть ожидают.

— Сделаю, боярин, — кивнул воин, слегка склонив голову, он вышел из лавки и скрылся среди редких прохожих. Тут в переулке было не особо большое столпотворение.

— Ну что? Начнем? — спросил я, хлопнув в ладони и потерев их друг о друга.

— Начнем с тюфяков, именно они вас интересуют больше всего, как я понял, боярин?

— Именно, — согласился я.

— Тогда пройдем сюда, тут у нас отдельное помещение, — пригласил за занавеску продавец.

Арсению пришлось отодвинуть занавеску, в этой части лавки не было открытых оконных проемов, поэтому царила темень. Не обращая внимания, как Арсений зажигает лучины, удары по кремню и чертыханье было слышно отчетливо, я рассматривал шесть длинноствольных бронзовых пушек. Это были однотипные вертлюжные картечницы, которые так любил Синицын. У нас было три похожих, даже в обозе была одна. Эти тоже были вертлюги, но калибр, как мне показалось, был чуть на полсантиметра, но больше.

Услышав за спиной удовлетворительное хмыканье Ветрова, он их тоже успел опознать, я присел у крайней пушки и неторопливо осмотрел.

По виду новье, но чтобы осмотреть ствол каждой, нужно их вынести на улицу, там светло, не то что в лавке в полутемени.

— Подорваться не боитесь с открытым огнем? — спросил я, кивнул на лучины и чадящий факел.

— Тут пороха почти и нет, пару мешочков вот на тех полках, — спокойно ответил подошедший Арсений.

— Понятно. Это все пушки или еще есть?

— Да куда тебе еще, боярин?! — изумился продавец.

Я молча смотрел на него, не отвечая. Поежившись, Арсений ответил:

— Есть еще три, но они больше. Было четыре, но одну купил один князь, когда проплывал мимо.

— Показывай.

Три большие пушки оказались стандартными шестифунтовыми пушками, я даже клеймо нашел такое же, как и на наших. Сразу видно, что вышли они из одного заводика, на картечницах были такие же клейма.

— Это все?

— В Новгороде у бати в лавке есть еще. Но сколько, я не знаю, — честно ответил парень.

Как он нам пояснил, они были местные, и весь товар у них хранился именно тут, а в Новгороде только небольшая партия по одному или два экземпляра.

— Ядра есть к большим пушкам?

— Штук сорок всего, чугунные.

— Порох?

— Шесть больших бочек, но не тут, а в землянке. Для ружей тоже надо?.. Да есть четыре средних бочонка.

— Сколько за все?

— Э-э-э… — задумался он.

Тут было понятно, почему он затупил. Покупают-то обычно по одному экземпляру, да и то не сразу. Раз пять придут, в руках повертят. Пару раз на пробу стрельнут, и только потом, скривив лицо за ненужные траты, купят-таки пистоль али немецкое ружьишко. Русские пищали, развешанные на стене, малого кого интересовали, мол, тяжелые. А то, что они самые надежные и лучшие по качеству, из местных мало кто знал.