Дитя больших планов
Шрифт:
- Ты использовал бойцовую химеру в качестве собачки?!
- Да, - просто ответил труп.
- Идиот.
- Нет, - что ж сделаешь, трупы не врут...
- Ты гасил его разум? Он подчинялся тебе?
- Да.
- Тогда какого вемпарийского дьявола он от тебя сбежал?!?
– некромантка
- Он порвал поводок, - неясно пробулькал труп, пока душа пищала, согласная уже расстаться с кусками себя, лишь бы избавиться от этой пытки, но кто спрашивал её желание?
- Как порвал?
– жрица не спешила давать провинившемуся роздых.
- Не знаю, - отозвался труп.
Женщина вздохнула и жестом отпустила труп. Все, что можно из него вытянуть, она вытянула. Душу же... Зачем выбрасывать сломанный инструмент, если можно его подправить, и он еще послужит? Она не собиралась этого делать.
- Имей ввиду, Мобиус, - улыбнулась она душе, - тебя накажут за провал.
Душа жалобно запищала, но ее никто не слушал. Ашша велела равнодушно стоявшим неподалеку спутникам поднять мертвое тело. И четверо Хир-эн-Алден удалились, так же быстро, тихо и незаметно, как и пришли. Куда?..
Он был один. В комнате стояла прозрачная темнота, разбавляемая только светом двух лун, льющимся в окно. Лампу он попросил убрать - яркий свет резал глаза. Ни страха, ни волнения не было - его чуткие уши ясно слышали, что Отец неподалеку за стеной болтает о чем-то с гостем. Поэтому он спокойно сидел на своей постели, подобрав под себя ноги и... нет, не думал.
Новое слово, обозначающее Доброго и Теплого, всплыло в памяти только вчера. Они теперь часто всплывали, эти новые забытые слова. Вот только почему Добрый и Теплый так удивился, когда он назвал его этим словом? Непонятно. Зато теперь не болят кости. Это все гость - тоже добрый. За добрые руки его нужно умурчать. И еще он сделал так, что не болит голова. И челюсти тоже.
Химеренок завернулся в одеяло, внезапно - нет, не вспомнив - шкурой ощутив память о том, как жил в пещерах, как шел по холодному снегу. Он не хотел вообще ничего помнить, существуя только настоящим. А в настоящем было уютно и хорошо...
Дверь тихо скрипнула, и в комнатку-ночлежку к химеру тихонько скользнула приснопамятная девчушка со шкурой ирсана на хрупких плечах. Яркие синие глаза, казалось, чуть светились в темноте.
- Старший братик?
– тихо позвала она, не зная, спит тот или нет.
– Можно к тебе, старший братик?
На нее из угла зыркнули два светящихся золотом глаза. Но он не зарычал, как обычно, только передвинулся куда-то в угол поудобнее
Она тихонько вздохнула, подходя чуть-чуть ближе.
- Старший братик... почему ты так себя ведешь? Я ведь...
– Айрене снова вздохнула и помотала головой, обрывая мысль.
Каинар посмотрел на нее чуть удивленно и растерянно: мол, откуда же я могу знать, почему?
- Не помню...
– неожиданно для себя выдал он, разглядывая собственную лапу.
- Что не помнишь?
– присела перед топчаном девочка.
- Ты спрашиваешь - почему, - выражение лица химера не изменилось, зато опустились уши.
– Я не помню - почему...
- Это не страшно, - улыбнулась она.
– Не помнишь - и не надо. А хочешь научиться заново?
- Чему?
– нет, определенно, нужно было учиться сдерживать порывы собственных ушей. А то теперь они встали торчком и выдавали с головой.
- Всему чему захочешь, - она тихо рассмеялась.
– И как вести себя со всеми кроме твоего папы тоже. Ты же старший братик, верно?
Вот тут он удивился окончательно и даже подался ближе к ней.
- Старший братик? Но у меня не было... Откуда я тебя знаю?
- А ты не помнишь? Кошку? Большую, вот такого цвета?
– она стащила с себя шкуру и показала ему.
– Я нашла тебя в снегу, старший братик. Наверное, когда-то очень давно мы потерялись. Но я точно знаю, что ты братик.
Химер нерешительно тронул мертвую шкуру ирсана, потеребил недоверчиво густой мех, потом принюхался к запаху девочки и кивнул, принимая как должное. Его нисколько не удивило оборотничество. Откуда-то он знал, что так бывает.
- Значит, мне можно остаться?
– немного неловко улыбнулась она, возвращая шкуру на место.
– Ты не будешь против?
- Нет. А как ты... как тебя зовут?
- Айрене, - снова улыбнулась она.
– А ты - Каинар, верно же?
- В-верно...
Он не помнил даже, почему его зовут именно так. Было же что-то там, за гранью самолично выстроенной стены. Было, но не хотелось об этом знать... Кроме одного, очень важного, звавшего и тянувшего к нему сотни тонких звенящих нитей... Он почему-то боялся спрашивать об этом, как будто это что-то изменит. Длил эту мягкую неизвестность, сгустившуюся вокруг.
- У тебя красивое имя, - она устроилась поудобнее.
– И ты сам тоже!
- Врешь, - фыркнул химер в ответ.
– Рогатое чучело красивым не бывает.
- Почему чучело? Ты красивый, правда, - она осторожно коснулась его руки.
– Ты особенный, и красота у тебя особенная. Но врать мне незачем. Честно. Так что я не вру.
Каинар вздохнул. Не очень верил, наверное. Посмотрел на детскую ладошку, лежащую на его лапе.
- А расскажи что-нибудь, - вдруг попросил он.
- Про что, например?
- Ну-у... На что похож большой мир? Я... Я и этого не помню...