Дитя Бунта
Шрифт:
— Ты пришел сюда дымить своей эльфийской шмалью?..
— Не только. Зря отказываешься. — Дроу сделал еще одну затяжку. — Расслабляет и отвлекает от болезненных ощущений. И, повторяю, перестань мне «тыкать», мы с тобой вместе не пили.
У меня внутри все оборвалось.
Широко открыв глаза, я наблюдала, как он пристроил на край складного стула тонко дымящуюся сигарету, привстал, открыл черный чемоданчик и вынул оттуда… что это, какая-то электродрель?!
Нет, не дрель. Это… лазерная татуировочная машинка, я видела такую на портале заказов материалов для творчества,
Мода на тату у эльфов пришла в последние годы, и до сих пор большая редкость. За исключением военных, тут они, по слухам, щеголяют, кто во что горазд. У дроу темная кожа, для себя они выбирают белые или серебристые краски. Вот и сейчас я заметила хвост с жалом белого скорпиона, высунувшийся из-под правого рукава черной футболки.
Известное эльфийское прозвище Палача — Белый Скорпион, Ban Scairp.
— Начнем, пожалуй, Leanbh eiri Amach. Лазер вбивает краску на должную глубину в коже, метод не инвазивный, но конкретные неприятные ощущения тебе гарантированы. — Палач Оустилл одним щелчком подключил машинку к портативному блоку питания, также извлеченному из кофра. — Обезболивающего с собой у меня нет, кроме Ildaite. Хотя, как говорит здешний полковой доктор, чтоб его Ллос прибрала, если пациент хорошо связан, то наркоз ему не нужен.
Насчет доктора я нисколько не сомневаюсь, он и не такое мог сказать, но… зачем татуировка?!
Машинка зажужжала.
Пресловутые «неприятные ощущения» были бы смехотворны, если бы не продолжались часов так пять, представляя собой смесь жжения, жуткого зуда и колющих игл. Все это время полковник набивал причудливую вязь татуировки на моем теле, начиная с кисти левой руки, с мизинца, и с этой целью периодически ослаблял эластичную ленту, которой мои руки были привязаны к спинке койки. Непонятный мне черный прерывистый абстрактный рисунок поднимался, прихотливо извиваясь, выше по предплечью к локтю, плечу, далее, похоже, перебирался на заднюю поверхность шеи, а потом проделывал такой же путь, но уже спускаясь — до мизинца кисти правой.
Несколько раз дроу надевал очки, в которых мастера тату оценивают качество нанесения люминесцентных красок. В камере всегда горели лампы дневного света, а значит, рассмотреть светящийся рисунок другим способом просто не удалось бы. Спрашивать у Оустилла, какого черта он разрисовывает мое тело, если жить этому телу осталось не слишком долго, я считала ниже своего достоинства.
Остроухий гад!..
Оба мы не произнесли ни слова во время процедуры.
Шипение баллончика с биопластом, приятно охлаждающим кожу, означало, что процесс завершен. Прозрачная пленка закрывала теперь всю обработанную поверхность.
— Не чеши. — Строго произнес Оустилл, отвязывая меня от койки. — Не вздумай содрать биопласт. Завтра проверю.
Он собрал свои татуировочные прибамбасы, спустил окурок в раковину и вышел, хлопнув дверью. Свет был тут же уменьшен до ночного уровня, я натянула футболку, а вот уснуть так и не смогла, ожидая чего угодно. Кожу саднило, но постепенно неприятные ощущения сошли на нет.
Оустилл заявился сразу после того, как я закончила завтрак. Бесцеремонно взял меня за руку — за одну, потому за
— Проклятье! Ты что, не спала?!
— Допустим. — Ответила я, безуспешно пытаясь стряхнуть его руку со своего предплечья. — Ты взялся следить за моим режимом дня, как воспитатель в детском саду?
Его хватка стала чуть сильнее, на грани боли, так что я поморщилась. Удивительно, но железные пальцы тут же ослабили захват.
— Я еще не начал тебя воспитывать, Leanbh eiri Amach. — Бирюзовые глаза смотрели на меня спокойно и без тени раздражения. — Ты можешь быть смелой, даже дерзить, пока… мне не надоест. У тебя круги под глазами и помятая физиономия. Выспись как следует, я с тобой еще не закончил.
— Не хочу.
Я не обманывала. Я не знала, что он еще выкинет, а потому организм сам принял решение — бодрствовать.
— Я не спрашиваю, хочешь ли ты. Я сказал, тебе нужно выспаться.
— Но… я не могу уснуть по команде!
— Учись.
Полковник отпустил мою руку и вышел.
Следующий визит Палача состоялся через сутки — все с тем же кофром и складным металлическим стулом в руках.
— Снимай низ. — Бесцеремонно заявил он, садясь на стул. — Сама или помочь?
— Сама. — Буркнула я, снимая тренировочные штаны, и оставаясь в футболке и черных «боксерах».
— Трусы тоже!
Видя, что я не тороплюсь расставаться с нижним бельем, Оустилл поиграл бровями, недвусмысленно давая понять, что сделает это сам, если я не подчинюсь.
Сняла.
— Ложись. Пока на спину.
На каком месте он собрался делать мне татуировку в этот раз?!
Опять заминка. Бирюзовые глаза уставились на меня, не мигая.
— Сама ляжешь или придется связывать, как в прошлый раз? — вопрос был задан с легкой издевкой.
— Сама!!!
Он хмыкнул и раскрыл свой черный чемоданчик, вынимая знакомую уже мне машинку, очки, и — сигарету с зажигалкой.
— Что, теперь модно выводить на эшафот с татуировкой?! — Не выдержала я. — Яркие костюмчики закончились?..
— Представь себе, Leanbh eiri Amach, да. — Последовал ответ. — Особо отличившихся дамочек — только голыми и в татухе. Для развлечения эльфийской хунты, как вы нас называете.
По лицу полковника невозможно было догадаться, сколько в этих словах правды. Пока я выискивала в его взгляде хоть намек на реальный смысл росписи моего тела, по камере поплыл знакомый пряный запах.
— Я буду работать до утра, а то и дольше. Откажешься, или?..
До утра… Но сейчас всего десять часов вечера или чуть больше, еще не было отбоя. Не иначе, все это затянется на восемь или даже десять часов?! Нет смысла терпеть боль, если есть возможность ослабить дискомфорт.
Полковник сделал затяжку и выдохнул небольшое облачко ароматного дыма. Я протянула руку:
— Не откажусь.
Я пробовала Ildaite только единожды, и уже слегка подзабыла, как он действует на человека: небольшое опьянение, звон в ушах. В малых дозах он, наверное, не дает эйфории, а вот болезненное жжение уменьшилось на порядок, превратившись в ощущение теплого покалывания на коже.