Дитя человеческое
Шрифт:
Глава 31
Все его мысли и вся энергия в последние два часа были настолько сосредоточены на стоявшей перед ним задаче, что ему и в голову не приходило, что он может не найти опушку леса, на которой оставил своих спутниц. Сворачивая с узкой улочки на дорогу, Тео попытался вспомнить, как долго он шел, пока не повернул на дорогу, ведущую в городок. Но никаких воспоминаний о расстоянии и времени не осталось, путешествие пешком превратилось в памяти в смесь ощущений страха, беспокойства и решимости, мучительной жажды, перехватываемого дыхания и покалывания в боку. Слева появился лесок, сразу показавшийся знакомым, и Тео приободрился. Но деревья тут же закончились, уступив место низкой живой изгороди и открытому пространству. Потом снова пошли деревья, и вскоре началась каменная стена. Тео вел машину медленно, не сводя глаз с дороги. И тут он увидел
Никто не вышел из-за деревьев ему навстречу, и Тео на мгновение охватил страх, что Мириам и Джулиан там нет, что их схватили. Он подогнал «ситизен» вплотную к стене, перепрыгнул через нее и пошел в лес. При звуке его шагов они появились, и он услышал, как Мириам пробормотала:
— Слава Богу, мы уже не знали, что и думать. Ты раздобыл машину?
— «Ситизен». Но это почти все, что у меня есть. В доме практически нечего было брать. Вот термос с горячим кофе.
Мириам едва не выхватила его у Тео. Открутив крышку, она осторожно налила в нее кофе, сберегая каждую драгоценную каплю, и передала ее Джулиан.
— Положение изменилось, Тео. У Джулиан начались схватки. — Голос Мириам казался спокойным, но его это не обмануло.
Тео спросил:
— Сколько у нас времени?
— При первых родах не всегда определишь. Может, часа три-четыре, а может быть, и сутки, но нам необходимо быстро найти какое-то место.
И внезапно всю его прежнюю нерешительность смел очищающий ветер неизбежности и надежды. Название пришло ему в голову так явственно, словно чей-то голос произнес его вслух. Уичвуд-Форест. Тео отчетливо представил себе тенистую тропинку вдоль разрушенной каменной стены, ведущую в глубь леса, а затем выходящую на покрытую мхом поляну с озерком, и дальше справа — дровяной сарай. Он часто гулял здесь летом в одиночестве. Еще час назад Уичвуд никак не мог стать его выбором: он небольшой, его слишком легко прочесать, до Оксфорда от него не больше двадцати миль. Но сейчас эта близость была преимуществом. Ксан ждет, что они будут убегать. А они вместо этого вернутся в то место, которое Тео помнил, которое он хорошо знал, где они наверняка найдут убежище.
— Садитесь в машину, — сказал Тео. — Мы поворачиваем обратно. Будем добираться в Уичвуд-Форест. Поедим по пути.
Времени на обсуждение или поиск альтернативы не было. У женщин — свои неотложные заботы. Куда ехать и как туда добираться, решать ему.
Он больше не опасался нападения «Раскрашенных лиц». Пережитый ужас, казалось, лишь подтвердил полусуеверную убежденность в том, что им предначертано пережить трагедию, которую он ощущал в начале путешествия. Теперь, когда все самое худшее свершилось, она не может повториться. Так пассажир, испытывающий страх перед вылетами и ожидающий гибели каждый раз, когда самолет взмывает в воздух, может передохнуть, зная, что катастрофа миновала и те, кто ее пережил, остались в живых, но он понимал, что Джулиан и Мириам не так легко избавиться от ужаса перед «Раскрашенными лицами». Их страх, казалось, заполнял салон маленькой машины. Первые десять миль они молча сидели позади него, напряженно устремив глаза на дорогу, на каждом повороте, у каждого маленького бугорка ожидая снова услышать дикие вопли и увидеть пылающие факелы и безумные глаза.
Но больше всего они боялись Ролфа. В котором часу он ушел? Если он успел добраться до Ксана, поиски уже начались: устанавливаются дорожные заграждения, в ожидании рассвета заправляются горючим вертолеты. Узкие боковые дороги, вьющиеся меж неухоженных живых изгородей и разваленных каменных стен, похоже, их главная надежда на спасение. Как и всем преследуемым, интуиция подсказывала Тео, что надо круто сворачивать и петлять, дожидаясь темноты. Но на деревенских дорогах их подстерегали свои опасности. Четыре раза, чтобы снова не проколоть шину, Тео приходилось резко тормозить перед непроезжим участком растрескавшегося полотна и давать задний ход. Однажды, примерно через два часа после начала путешествия, этот маневр чуть не привел их к гибели. Задние колеса съехали в кювет, и прошло полчаса, прежде чем они с Мириам объединенными усилиями вытащили «ситизен» на дорогу.
Тео сейчас очень пригодилась бы карта. Но время шло, облачность развеялась, открывая звезды, и он сумел разглядеть размазанный след Млечного Пути и произвести вычисления по Большой Медведице и Полярной звезде. Однако таким древним способом можно было лишь приблизительно рассчитать маршрут, и Тео не покидал страх сбиться с пути. Время от времени из темноты выступали столбы дорожных указателей, застывшие, словно
Вскоре после того, как началось их путешествие, схватки у Джулиан почти прекратились. Это уменьшило его тревогу, задержки в пути больше не казались губительными, и теперь, сбавив скорость, можно было ехать осторожнее. Но Тео почувствовал, что замедление схваток вызвало у женщин смятение. Он догадался, что теперь у них осталось так же мало надежды, как и у него, долго скрываться от Ксана. Если схватки окажутся ложными и роды затянутся, они, может статься, попадут в руки Правителя еще до рождения ребенка. Время от времени, наклонясь вперед, Мириам тихо просила его остановиться на обочине, чтобы они с Джулиан могли размяться. Он тоже выходил и, прислонившись к дверце машины, смотрел, как две темные фигурки прохаживаются взад-вперед вдоль кромки дороги, слышал их шепот и понимал, что их отделяет от него куда большее расстояние, чем несколько метров сельской дороги: у них свои важные хлопоты, из которых он исключен. Их мало интересовал маршрут, мало беспокоили трудности путешествия. Само их молчание, казалось, подразумевало, что все это — его дело.
Но под утро Мириам сказала ему, что схватки у Джулиан возобновились и усилились. Она с трудом скрывала торжество в голосе. А перед рассветом он уже точно знал, где они находятся. Последний дорожный знак указывал в сторону Чиппинг-Нортона. Настало время покинуть петляющие сельские дороги и рискнуть проехать последние несколько миль по главному шоссе.
По крайней мере теперь дорога улучшилась. Больше не надо вести машину в постоянном страхе снова проколоть шину. По пути им не встретилось ни одного автомобиля, и после первых двух миль напряжение в руках, вцепившихся в руль, немного уменьшилось. Тео вел «ситизен», страстно желая теперь одного — добраться до леса. Стрелка бензобака достигла угрожающе низкой отметки, а заправиться — значит опять подвергать себя риску. Он с удивлением подумал, как мало они проехали после Суинбрука. Казалось, они находятся в пути уже много недель — голодные, измученные, несчастные путешественники. Тео знал, что бессилен предотвратить их задержание на этом действительно последнем отрезке пути. Если они наткнутся на дорожный пост ГПБ, им не отвертеться; никакой обман, никакие убеждения не помогут: сотрудники ГПБ — это не Омега. Все, что ему оставалось, — это вести машину и надеяться.
Изредка Тео слышал тяжелое дыхание Джулиан и тихий шепот подбадривавшей ее Мириам, но разговаривали они мало. Примерно через четверть часа он услышал, как Мириам завозилась на заднем сиденье, потом раздалось ритмичное позвякивание вилки о тарелку. Она передала ему кружку.
— Я тянула с едой до последнего момента. Но Джулиан нужны силы для родов. Я взбила яйца с молоком и добавила сахар. Это — твоя доля, мне — такая же. Джулиан — остальное.
Кружка была наполнена только на четверть, и в обычное время пенистая сладкая масса вызвала бы у Тео отвращение. Теперь же он жадно проглотил ее одним залпом, страстно желая добавки, и тотчас же почувствовал прилив сил. Он передал кружку обратно и получил печенье, намазанное тонким слоем масла, с куском твердого сыра. Никогда еще сыр не казался ему таким вкусным.
— По два печенья нам, четыре — для Джулиан, — сказала Мириам.
Джулиан попыталась возразить:
— Нет-нет, только поровну. — Но последних слов он не расслышал: она задохнулась от боли.
— Оставьте немного про запас, — посоветовал Тео.
— Здесь всего-то несколько печений и полфунта сыра. Силы нам нужны сейчас.
После сыра и сухого печенья еще сильнее захотелось пить, и они закончили трапезу, выпив воды из маленькой кастрюли.
Мириам передала ему пластиковый пакет с двумя кружками и приборами, и он положил их на пол. Потом, словно боясь, что он воспримет ее слова как упрек, она добавила: