Дитя четверга

Браун Сандра

– Умненький дурачок.

Услышав голос начальника, Эллисон обернулась. Было уже поздно. На полу появились длинные косые предвечерние тени. Доктор Хайден смотрел на крысу, которая жила отдельно от других в клетке.

– В самом деле, – гордо сказала она. – Это Александр Великий.

– Родился умным, – прокомментировал ученый. – Как вы. – Доктор Хайден ласково дотронулся до ее носа.

Придя на фирму Митчелл-Бернса, Эллисон стала работать с доктором Дирком Хайденом, которого боготворила. Он отличался внушающим уважение консерватизмом и свойственной гениям рассеянностью.

Мог искать очки, находящиеся у него на лбу; на галстуке его легко обнаруживались следы пищи; халат, как правило, был чистый, но редко – отглаженный. Однако доктор Хайден – лидер в их области, и Эллисон была счастлива, что входила в его команду. У них были теплые отношения, и они взаимно восхищались друг другом.

Эллисон посмотрела на Александра Великого, сунула палец в клетку, чтобы погладить зверька. Лицо у нее было грустное и задумчивое.

– Похоже, вас не очень волнует то, что опыты подтверждают правильность вашей гипотезы, – сказал доктор Хайден.

– Почему же, я рада. Просто сейчас меня беспокоит и кое-что еще. Моя сестра лежит в хирургическом отделении.

В глазах доктора Хайдена отразилось беспокойство.

– Надеюсь, ничего серьезного.

– Нет-нет, ничего серьезного, – поспешила заверить его Эллисон. – Но естественно, я беспокоюсь.

Доктор Хайден ценил преданность Эллисон своему делу, но в то же время хотел, чтобы ее интересы не замыкались лабораторией. Подобная односторонность молодой женщины – нечто нездоровое. За годы работы с ней он стал относиться к Эллисон не просто как к одаренному коллеге.

– Что вы собираетесь делать дальше? – спросил доктор Хайден.

– Продолжить и углубить опыты.

– С нетерпением жду ваших конкретных предложений, – сказал он, держась за лацканы пиджака и раскачиваясь на пятках. – Жаль, что мы не можем провести эксперимент на людях, правда ведь?

Эллисон засмеялась:

– Это заветная мечта ученого – взять идеальную пару, в умственном и физическом отношении, спарить их, задокументировать рост зародыша. После рождения ребенка растить и воспитывать его по тщательно разработанной программе. Кто знает, может быть, к тому моменту, когда ребенок пойдет в первый класс, он будет читать и понимать Шекспира.

Доктор Хайден склонил набок голову.

– Вы можете быть вполне подходящей матерью для такого эксперимента. А потенциальный отец имеется?

Она засмеялась, сняла халат и, вешая его на крючок, сказала:

– Независимо от отца я вряд ли подойду для подобного опыта.

– Почему же? Вы образованны и умны, представляете собой великолепную особь в физическом отношении, и мне известны многие мужчины, которые согласятся со мной.

– Мужчины уважают во мне ученого. Вряд ли я для них интересна как женщина.

– А вы давали им шанс? Она закрыла дверцу шкафчика и обернулась к нему.

– Как протекает ваша сексуальная жизнь, доктор?

Он покраснел до корней волос.

– Простите. Я, кажется, вмешиваюсь не в свои дела. – Подойдя к Эллисон, он положил ей ладони на плечи. – Вы очень много работаете. Вам нужно больше отдыхать. Сходите куда-нибудь сегодня вечером… выпейте вина. Потанцуйте…

На сей раз Эллисон

засмеялась вполне безмятежно. Вчера вечером она сделала выход, выпила вина, потанцевала – и вляпалась в невероятную историю.

– Я не отношусь к числу девиц, которые любят вечеринки. Однако спасибо за внимание и заботу. – Она похлопала его по щеке и направилась к выходу.

Едва Эллисон вошла в квартиру Энн, как зазвонил телефон.

– Алло!

– Энн, дорогая, привет! Это был Дэвис.

– Привет.

– Где ты была весь день? – Эллисон едва не брякнула: «На работе», но вовремя спохватилась. Энн была в отпуске. Она сказала Дэвису, что будет заниматься покупками, связанными с предстоящей свадьбой.

– Ходила по магазинам.

– Купила что-нибудь?

Вдруг он захочет взглянуть на покупки?

– Это будет послесвадебный сюрприз для тебя. – Похожа она сейчас своим жеманством на Энн?

– Угу… Нет сил ждать. – Эти слова Дэвис произнес страстным шепотом, после чего в полный голос добавил:

– У меня тоже есть для тебя сюрприз. Спенсер и я подъедем через пятнадцать минут и заберем тебя.

– Сюрприз? – Меньше всего ей сейчас нужны были сюрпризы. – Как, и Спенсер тоже?

– Да, я пригласил его. Надеюсь, ты не возражаешь?

– Нет, конечно. Мне будет приятно снова увидеть его.

Наверняка именно так сказала бы Энн. Правда, Энн никогда бы не позволила произойти тому, что случилось вчера. И ладони у Энн не покрылись бы нервным потом при упоминании имени мужчины и при мысли о том, что она снова его увидит.

Эллисон бросила взгляд на защитного цвета юбку, на столь же невзрачную блузку и туфли на низком каблуке.

– А форма одежды парадная или обычная?

– Конечно, обычная. Мы со Спенсером потом собираемся сыграть в теннис.

– Ладно. Я буду готова. Стало быть, пятнадцать минут?

– Да, душа моя. – Он чмокнул, изображая поцелуй, и повесил трубку.

То, что Эллисон увидела в зеркале, ее не слишком вдохновило. Надо было поторопиться, если она хочет перевоплотиться за пятнадцать минут. Она сбросила одежду и стала изучать содержимое гардероба Энн, который был настолько же пестрым, насколько одноцветным был ее. Энн умудрялась носить одежду всех цветов радуги и каким-то образом достигать потрясающего эффекта.

Эллисон остановилась на хлопчатобумажных брюках, которые Энн называла бесцветными, а Эллисон – оранжевыми, и на такого же цвета вязаном пуловере.

Она надела сандалии с яркими бисеринками на ремешках. Вынув из волос шпильки, Эллисон провела щеткой по рассыпавшимся по плечам волосам. Коснулась кисточкой ресниц, чуть подрумянила щеки и подкрасила губы помадой персикового цвета. В тот момент, когда она размышляла, какие духи выбрала бы Энн, раздался звонок в дверь.

– Привет! – произнес Дэвис, едва она открыла дверь. Широко улыбаясь, он положил руки ей на талию и притянул к себе. Дэвис поцеловал ее так крепко, что Эллисон задохнулась. Каким-то чудом она сдержалась и не стала вырываться из его объятий. Но, увидев стоящего позади человека, обвила руками шею Дэвиса и вложила всю страсть в поцелуй, веря в то, что Господь и сестра поймут и простят.