Дитя Ее Высочества
Шрифт:
В общем-то, на этой ноте их молчаливый диалог был закончен. Теперь Лару только оставалось дождаться тайком сунутой записки или лёгкого шёпота на ушко. В любом случае, адрес и время встречи двух влюблённых должен быть сообщён. А по галантным правилам той эпохи свидание не только назначала, но и обеспечивала дама сердца. И, в конце концов, это действительно честно. Ибо у кавалера не имелось ни ревнивого мужа, ни утомительных домашних обязанностей. Да и время на сборы ему требовалось гораздо меньше.
Её хитроумному Высочеству не пришлось ждать и часа. Посланником горячих
***
Понятное дело, дом Ларелла осмотрела со всех сторон. А также тщательно исследовала все близлежащие переулки и улицы. Но это она проделала ещё днём. Вечером же, как и было велено, принцесса постучалась условным стуком в заднюю дверь, выходящую в тихий тупичок, которые так любят неприкаянные, лишённые удобных апартаментов, возлюбленные и деловитые уличные псы. Стучала девушка не для того, чтобы ей открыли, а предупреждая трепещущую в предвкушении обольстительницу, что пришёл кавалер её сердца, а не узнавший страшную тайну муж. Ключ от дома был передан вместе с запиской.
Почти сразу за дверью находилась лестница, ведущая выше. Полоска света падала на неё, будто указывая направление. Но поскольку госпожа Жирур считала себя дамой изысканной, такой намёк ей показался не слишком красноречивым. Поэтому ступени засыпали ещё и розовые лепестки.
Её Высочеству стало почти стыдно. Женская солидарность к обманутой в лучших своих чувствах красавице настойчиво требовал повернуть обратно. Но Ларелла не была бы самой собой, слушай она всякий вздор. Пусть даже и звучащий в её собственной голове.
За лестницей находился коридор с запертыми дверьми и только одну из них предусмотрительно распахнули. Впрочем, лепестковая дорожка вела к ней же. То ли госпожа Жирур оставалась верна принципам романтизма до конца. То ли сомневалась в догадливости своего возлюбленного. И хотела быть полностью уверенной, что он найдёт путь к её телу. В смысле, к сердцу.
За дверью располагалась спальня, основным и практически единственным предметом мебели в которой оказалась поистине гигантских размеров кровать. Правда, в данный момент целомудренно закрытая занавесями балдахина. Наверное, это служило намёком, что кавалера сюда пригласили не для плотских утех. А выбор помещения был случайным. В конце концов, любая уважающая себя женщина обязана намекнуть, что просто так она не отдастся.
Сама же обольстительница стояла у окна, в волнении прижав руки к груди. Ларелла отметила, что толк в тайных свиданиях жена градоначальника знала. Вырез платья красавицы был столь глубок и волнующ, а отсутствие нижней рубашки столь явно, что находись на месте принцессы действительно мужчина, то никакие намёки на скромность и целомудренность дамы не помогли. Любой кавалер немедленно бросился бы доказывать красавице свою страсть.
– Вы пришли, мой дерзкий мальчик, - задыхаясь от волнения, прошептала госпожа Жирур.
И распахнула глаза так широко, что принцесса забеспокоилась, как бы «возлюбленная» их не
– Я не мог сопротивляться своей страсти, - покаялся юный дворянин, соображая, как бы половчее это самое платье с дамы сдёрнуть и при этом не прикасаться к ней.
– Мы не должны этого делать!
– бурно вздымая немалые груди, сообщила красавица.
– Огонь, пылающий в моем сердце не оставляет места разуму…
Принцесса, словно не в силах совладать с чувствами, шагнула к обольстительнице, решительным движением срывая с головы берет. И притормозила. Видимо, полумрак бального зала ратуши сыграл дурную шутку. Вблизи габариты жены градоправителя не просто поражали - они подавляли. Оказывается, сам мэр не был низкорослым. Просто его супруга видимо вела свой род от горных троллей.
Принцессе её собственный план перестал казаться удачным. При всём, даже самом горячем, желании Лара не могла бы обнять свою «возлюбленную». О «повалить», «стиснуть» или - не дай Отец! - «прижать» речь не шла вовсе.
– Ваши слова кружат мне голову, а сердце готово покинуть грудь, - простонала госпожа Жирур.
Если бы это помогло выпуклостям красавицы уменьшиться, то Её Высочество ничего бы против не имела.
– Ваша красота меня просто ослепляет, - пробормотала принцесса, судорожно пытаясь придумать, что же ей делать дальше.
– Но вы так робки… - укорила соблазнительница, вероятно ожидая от кавалера гораздо более активных действий.
– Это от неопытности, - брякнула растерянная Ларелла.
Вообще-то, нежнейшая принцесса не привыкла пасовать перед трудностями. Просто ей не доводилось ещё встречаться с настолько большими проблемами. В прямом смысле этого слова крупногабаритными.
– Так вы ещё невинны?
– томно выпученные глаза обольстительницы загорелись, как у кошки.
Лара машинально кивнула, прикидывая, сколько ей нужно продержаться до того момента, как подоспеет Фрейда. Подсчёты выходили малоутешительными.
– О, мой дорогой, это так романтично!
– неожиданно взвыла красавица.
– Что именно?
– переспросила принцесса, за раздумьями утерявшая суть происходящего.
– Мой драгоценный мальчик, не страшитесь! Я с материнской нежностью проведу вас по тропе любви и распахну врата страсти!
– придушенным шёпотом пообещала «возлюбленная» и шагнула к Ларе.
Принцесса, которой показалось, что на неё надвигается осадная башня, попятилась.
– Пожалуй, мы отложим поход до лучших времён, - пробормотала Её Высочества, пытаясь выдавить улыбку.
Кажется, получилось нечто смахивающее на оскал паралитика.
– Ты так застенчив!
– умилилась госпожа Жирур, - Взгляни же, что ждёт тебя!
С ловкостью ярмарочного фокусника, красавица скинула с себя платье, представ перед Лареллой в своём первозданном виде.
– О, Отец, спаси нас, грешных!
– взвизгнула в буквальном смысле ослеплённая принцесса.
Девушке вдруг показалось, что белая плоть переполняет комнату, грозя её раздавить. Стоит ли осуждать робкую Лару за то, что она прыгнула за кровать, отгораживаясь от прелестницей занавеской.