Дитя леса

Он никогда меня не найдёт.

Я обернулась в последний раз и увидела застывший в утренних сумерках силуэт дома. Ни дыма из трубы, ни света в окне. Словно там никто не жил уже много лет. Сморгнула слезу и почти бегом припустила по тропинке в темноту леса.

Перед глазами стояло мамино лицо. Плотно сжатые губы. Чуть дрожащий подбородок. Она старалась не заплакать, и я знала, как это тяжело. Меня тоже

переполняли горечь от разлуки и страх неизвестности.

– Поспеши, пока он не вернулся. Пусть тебя хранит любовь. – Жаркий шёпот моментально превратился в облачко пара, не успев согреть стылый воздух.

Я хотела ответить, что обязательно вернусь и заберу её с собой. Когда-нибудь. Но слова, как чёрствый кусок хлеба, застряли в горле.

Поправив лямку рюкзака на плече, я услышала, как за спиной, неожиданно и жутко, зашуршали сосновые лапы. По лесу, словно о чём-то предупреждая, прокатился встревоженный шелест. Дробью застучал по стволу дятел. Затрещала кедровка.

Он узнал, что я сбежала, и бросился следом.

По позвоночнику пробежал холодок. Я бросилась в чащу. Срежу путь. Обману. Спрячусь.

Ветки хлестали по лицу, ноги цеплялись за длинную, как волосы, прошлогоднюю траву. Знакомые места: поваленная сосна, сырой овраг – тонули в пелене слёз. Лес превратился в размазанную картинку. Я бежала почти наугад, чувствуя, как кроссовки скользят по островкам подтаявшего снега и проваливаются в грязь. Лишь бы не упасть!

Наконец оглянулась, готовая увидеть знакомую фигуру, бесшумно скользящую между деревьев, и поняла, что за мной никто не гонится. Кроме моего собственного страха.

Я подошла к ближайшей сосне и обхватила её руками. Щёку царапнула сухая шершавая кора. Попыталась выровнять дыхание.

– Отпусти, прошу. – К кому я обращалась: к Богу, к лесу, к родителям? Ответом была тишина.

Сочтя это добрым знаком, я зашагала дальше. Через несколько часов тропинка приведёт меня в туристический городок, расположенный среди зелёной тайги и пологих гор. Там я куплю билет на автобус и уеду за сотни километров отсюда, в другой, по-настоящему большой город. Уеду как можно дальше от человека, который дал мне жизнь и пытался сломать меня. Моего отца.

Замерев на пару секунд и глубоко втянув ноздрями весенний воздух, я пошла вперёд.

– Паспорт.

Я не отрываясь смотрела на ярко-красные ногти. Длинные и заострённые, как пики. Женщина за стеклом перестала стучать по клавишам и подняла глаза, только когда пауза затянулась. Что я могла ответить? Что родилась и выросла в бревенчатой избушке посреди леса, где не выдают паспортов?

– Забыла дома, – промямлила я.

– Девушка, не задерживайте людей! Автобус уйдёт!

Кто-то бесцеремонно оттолкнул меня от окошка кассы, и я поплелась на улицу, не представляя, что делать дальше. Белое двухэтажное здание автовокзала, украшенное надписью: «Белокуриха», уже не казалось таким симпатичным и уютным. В автобус, который

должен был исполнить мою мечту – увезти отсюда, заходили люди, их было немного, я насчитала всего шестнадцать человек. Там ведь ещё куча свободных мест! Почему я не могу занять одно, всего одно из них? У меня есть деньги! Чем я хуже остальных? Ах, да, какая-то бумажка решила мою судьбу в считанные секунды. Как я могла не подумать о том, что для покупки билета нужен паспорт? А если его потребуют где-то ещё? И мама не предупредила.

– В Новосибирск надо?

Рядом прозвучал незнакомый голос, и я вздрогнула от неожиданности. Мужичок в кепке, ниже меня ростом, кивнул в сторону белой машины, стоявшей чуть поодаль. Она выглядела такой же потрёпанной, как и её хозяин. Ехать с незнакомцем было страшно, но вернуться домой – ещё страшнее.

– Так надо или нет? А то карета подана. Довезу с ветерком.

Я кивнула и послушно двинулась за ним.

Кое-как устроившись на переднем сидении, я положила рюкзак на колени и крепко прижала к себе. В нём лежало всё моё имущество: две футболки, джинсы, нижнее бельё, бутылка воды, десять тысяч рублей и газетная вырезка с фотографией женщины в красном платье.

Когда мы тронулись, я едва не потеряла сознание от ужаса. Машина ехала так быстро, что казалось, стоит пошевелиться, и я вывалюсь на дорогу. Зажмурилась. Стало ещё хуже – от тряски и неприятных запахов, пропитавших всё вокруг, меня замутило.

– Как звать-то тебя? – ожил водитель.

– Л-леся.

Подпрыгнув на очередном ухабе, я не смогла чётко выговорить собственное имя, и мужчина истолковал его на свой лад.

– Олеся? Ага. Домой, что ль?

Может, и правда, добавить к имени букву «о»? Новая жизнь – новое имя. Пусть будет Олеся.

– Да, домой.

– Где отдыхала?

Я не представляла, о чём разговаривать с любопытным мужичком, отвечала невпопад и подолгу молчала. Тогда он переключился на себя и завёл речь о том, как его достала жена, как он рад наконец отправиться на заработки в Новосибирск. Потаксует, может, на стройке подкалымит, всё лучше, чем сидеть под каблуком вечно недовольной грымзы, которая прячет водку и пилит с утра до вечера.

Он чудно сыпал словами, и я старалась уловить не только общий смысл, но и запомнить отдельные фразы. Пригодится. Но у меня плохо получалось, потому что всё время отвлекало то, что происходило снаружи.

Столько машин я не видела ни разу в жизни! Одни обгоняли нас, другие мчались навстречу. Чтобы остановить мельтешение перед глазами, я перевела взгляд на линию горизонта, вдоль которой плавными волнами тянулись зелёные сопки. Под ними чернели вспаханные поля. Увижу ли я снова лес? Смогу ли побродить в чаще, почувствовать сладость дикой малины, услышать шум ветра в верхушках сосен?

Водитель гнал без остановок. Скоро мой мозг окончательно ошалел от впечатлений и запросил пощады. Я не заметила, как, уронив голову на грудь, отключилась.