Дитя любви

Дрейк Анджела

— Вы считаете, что сделали важное открытие?

Изабелла вздрогнула и шарахнулась, как испуганная породистая лошадь.

— Да, я дитя любви, — сказала Алессандра, голос которой дрожал от волнения, но был полон силы. — И горжусь этим. Горжусь тем, что мои родители любили и любят друг друга. Да, когда я появилась на свет, я была bastarda незаконнорожденная. Но не теперь. Мои родители женаты. Моя родословная безупречна, сеньора Савентос. Я так же благородна, как любой член вашей семьи. В моем прошлом нет ничего грязного, и мне не стыдно за свою семью. Скорее наоборот.

Изабелла подняла на нее

тяжелый надменный взгляд.

— Ха!

— Вы поняли, что я сказала? — требовательно спросила Алессандра.

Изабелла чопорно кивнула.

Шагнув к матери, Рафаэль сурово и твердо заговорил по-испански. Когда он закончил, Изабелла испустила глубокий вздох и ледяным тоном обратилась к Алессандре:

— Мой сын говорит, что я должна извиниться.

Последовала минута ожидания. Затем Изабелла поднялась с дивана и, не проронив ни слова, медленно вышла из комнаты. Лицо ее выражало крайнее высокомерие. Она держалась отнюдь не как человек, признавший свое поражение, а совсем напротив — как победитель.

ГЛАВА 16

Гроза, которая обрушилась на северную Испанию, ушла на запад, а ранним утром следующего дня уже громыхала над южной Англией.

Лежа в постели, Тэра сквозь дрему слышала, как от ураганного ветра шумят деревья и в окно стучит неослабевающий дождь. Небо расколол оглушительный удар грома, и дом вздрогнул. Блеск молнии, пробившись сквозь щель в шторах, на мгновение залил комнату слепящим светом.

Сол уже уехал в аэропорт. Оберегая ее сон, он выскользнул из постели как кошка. Он знал, что жена нервничает из-за дочери и чувствует себя несчастной. Но Тэра, не спавшая всю ночь, слышала каждый его вздох. Когда Сол собрался уходить, она притянула его к себе, отчаянно желая близости перед долгими гастролями мужа в России. Он ласкал ее с медлительной неясностью, затем быстро оделся и вышел на улицу.

Когда звук мотора его «порше» растаял в шуме грозы, Тэре наконец удалось забыться тяжелым сном.

Но ее покой оказался недолгим. Тэра проснулась от пронизывающей все тело боли, которая сконцентрировалась в паху. Матку словно сжимали железными тисками.

Она села на кровати, согнулась, обеими руками обхватила живот и со стоном стала раскачиваться взад и вперед. Вдруг простыня под ней стала теплой и влажной. Под бедрами растеклось темное пятно крови.

У Тэры перехватило дыхание. Месячным еще рано. Она судорожно пыталась вспомнить дату. Возможно, близость с Солом нарушила что-то в механизме работы ее внутренних органов.

— О Боже! — судорожно вздохнула она.

Боль стала нестерпимой. Когда, собрав всю свою волю, на подкашивающихся ногах Тэра добралась до ванной, боль постепенно начала стихать. Наконец-то она смогла вздохнуть полной грудью.

Наполнив ванну, она погрузилась в душистую горячую воду. Боль медленно отступала.

— Ах… — Тэра дрожала, несмотря на теплую воду. Внезапно она закричала, и ее голос горестно зазвенел в пустом доме. — О Алессандра! О Сол!

Алессандра, лежа в постели, наблюдала за восходом солнца. Облака походили на мягкую светящуюся пряжу, края которой окрашивались сначала в темно-голубой, а затем в розовый и золотой цвет. Их тени сжимались и растягивались

подобно загадочным организмам под микроскопом.

Накануне вечером Рафаэль уложил ее в постель. После визгливой брани Изабеллы Алессандра погрузилась в расслабляющую тишину и начала зализывать душевные раны, как делает животное, не понимающее, за что его травят.

— Твоя мать действительно ненавидит меня? — спросила она, не отрывая глаз от лица Рафаэля. Вместо ответа он поцеловал ее и медленно раздел. Она гладила его чудесные густые волосы и гладкую кожу шеи, все еще испытывая боль и слыша полные злобы слова Изабеллы.

— Нет. Боюсь, это просто зависть. Ты молода и очень красива, а она чувствует, что стареет и теряет женскую привлекательность. Будем к ней снисходительны, — заключил он и, припав к ее груди, сомкнул губы вокруг розового соска.

Алессандра закрыла глаза и застонала от наслаждения.

— Дитя любви, — пробормотала она, повторяя слова Изабеллы с выражением нежной задумчивости, а не презрения. — Какое странное… старомодное выражение. И по-своему красивое, не правда ли?

— Да. — Рафаэль взял ночную рубашку и надел ее на обнаженное тело Алессандры.

— Я сказала ей правду. Я горжусь тем, что я такая.

Рафаэль прижал ее к себе.

— Сегодня вечером ты была великолепна, любовь моя. — Его пальцы пробежали по тонкой ткани сорочки.

— Для тебя имеет значение, что я родилась вне брака? — резко спросила она.

Он рассмеялся.

— Сандра, я люблю тебя. Просто тебя, чудесную женщину, которую сейчас держу в объятиях. Остальное не имеет для меня значения.

— А я думала, что незаконность рождения могла бы стать для испанца препятствием, — настаивала она. — Даже в английском высшем обществе до сих пор обращают на это внимание. Многие семьи устроили бы скандал, вздумай их сын взять в жены «дитя любви».

— Могу сказать только одно: этому сыну плевать на такие пустяки. — Он приподнял ее и уложил на постель. — А теперь, пожалуйста, перестань болтать и позволь как следует поцеловать тебя.

После нескольких восхитительных мгновений, когда их губы слились, он наконец со вздохом отстранился. Она поймала его за руку и мягко спросила:

— Может, сыну и наплевать, а как насчет матери? Похоже, для нее это действительно важно.

— Его матери придется научиться не вмешиваться в дела сына, — коротко ответил Рафаэль. По выражению его лица Алессандра поняла, что эта тема закрыта.

Дождавшись, когда старинные часы пробили шесть, Алессандра встала, быстро надела легкий свитер, бриджи и спустилась на конюшню.

Оттавио и Титус высунули головы поверх деревянных дверей и посмотрели на нее с любовью. Она дала им по припасенному накануне кусочку сахара. Лошади захрустели лакомством, в унисон двигая губами.

— Сегодня никаких прыжков. Мы едем на прогулку. — Алессандра знала, что Рафаэль не сможет присоединиться к ним. У него была срочная работа, связанная с визитом Пенни Баркер. Выходя из дома, она видела, как он взбегал по ступенькам своего офиса на винодельне. Она уважала работу жениха и понимала, что тот может проводить с ней всего несколько часов в день. Пример родителей доказывал Алессандре, что двое могут страстно любить друг друга и в то же время жить собственной жизнью.