Дитя мертвых Богов
Шрифт:
— Как я смогу быть Богиней, продолжая оставаться смертной? Как я смогу идти среди звезд, когда у меня мозоли на ногах? Я не знаю, что значит быть Богом. Отец! Я знаю лишь, что значит быть человеком…
Валтонис обнял ее и помог подняться.
— Тебе больше никуда не нужно идти, дочь моя. Мы уже здесь, — сказал он.
Мина в изумлении уставилась на него.
— Где «здесь»?
— Дома, — ответил Валтонис.
В центре долины с гладкими склонами, имевшей форму чаши, в безмолвии стояли девятнадцать колонн, окружая круглый бассейн из сверкающего черного, обожженного вулканическим огнем обсидиана. Шестнадцать
Некогда бассейн охраняла двадцать одна колонна. Две были сейчас повалены на землю. Одна, черная, разбилась при падении, и от нее осталась лишь кучка обломков. Вторая упавшая колонна была цела, она сверкала в лучах солнца — заботливые руки счистили с нее пыль.
Мина и Валтонис стояли за пределами круга колонн, глядя внутрь. Безоблачное небо было пронзительного синего цвета. Солнце неуверенно балансировало на вершинах Лордов Рока, все еще заливая горы ослепительным светом; однако оно в любую минуту было готово скользнуть вниз и оставить мир во тьме. В долине уже воцарились сумерки; ее заполнили тени гор, но обсидиановый бассейн еще сверкал в лучах.
Мина сосредоточенно, с восхищением рассматривала бассейн. Она подошла ближе и хотела уже протиснуться в узкую щель между колоннами, когда поняла, что Валтониса рядом нет. Обернувшись, она увидела его около небольшой расщелины в скале, через которую они попали сюда.
— Боль никогда не утихнет, верно? — спросила она.
Ответом ей было молчание.
Мина развернула артефакты Такхизис и Паладайна и подняла их, взяв по одному в каждую руку. Сумку монаха она положила у подножия колонны из белого мрамора с оранжевыми разводами, затем прошла между колоннами и ступила в бассейн из сверкающего черного стекла. Подняв янтарные глаза, она взглянула в небеса и увидела мерцание божественных созвездий.
Богов Света олицетворяли арфа Бранчалы, феникс Хаббакука, голова бизона — символ Кири-Джолита, роза Маджере, знак бесконечности — эмблема Мишакаль. Противоположность им представляли созвездия Богов Тьмы: череп козла — символ Чемоша, сломанные весы — Хиддукеля, черный капюшон — Моргиона, кондор — Саргоннаса, черепаха — Зебоим. Свет и Тьму разделяли и в то же время удерживали вместе Книга Гилеана, горн Реоркса, горящие ровным огнем созвездия Шинари, Чизлев, Зивилина и Сирриона. Три луны сияли невысоко над горизонтом, ближе к смертным: это были темная луна Нуитари, красная луна Лунитари и серебряная луна Солинари.
Мина видела их.
И они видели ее. Все они.
Они смотрели на нее и ждали ее решения.
Стоя посреди бассейна, Мина подняла вверх артефакты.
— Я равно принадлежу Тьме и Свету, — крикнула она, обращаясь к небесам. — Никто не может склонить меня на свою сторону. Иногда я могу примкнуть к тому или другому. Равновесие не будет нарушено.
Мина подняла Ожерелье Мятежа, принадлежавшее Такхизис, — ожерелье, которое могло заставлять хороших людей поддаваться дурным страстям, — и швырнула его в обсидиановый бассейн. Ожерелье ударилось о блестящую поверхность, растаяло и исчезло в глубине. Минутой дольше она держала в руке пирамиду Паладайна, кристалл, дарующий надежду
Развернувшись, Мина вышла из бассейна, прошла между колоннами-стражами. Она шла по пустынной, бесплодной долине, известной как Дом Богов, шла босиком, оставляя кровавые следы.
Она дошла до того места, где тень граничила со светом, и остановилась. Повернувшись спиной к Богам, она взглянула вниз, на свои окровавленные ноги, заплакала и покинула этот мир.
В Долине Богов, в безмятежном бассейне, полном синей, как ночное небо, воды, стоит одинокая янтарная колонна.
В этой воде не отражаются звезды, солнце и луна. Не отражаются ни планеты, ни долина, ни горы.
Валтонис, взглянув в воду, увидел там лишь собственное лицо.
И лица всех живущих.
Глава 10
Рис Каменотес сидел под древним дубом на вершине холма, покрытого зеленой травой. Вдалеке из труб его монастыря поднимался дымок. Наконец-то он вернулся домой — вернулся из долгого, долгого путешествия. Некоторые братья были в поле, пахали землю, будя ее после зимнего сна, готовя ее к посадкам. Остальные были заняты в монастыре, они мели и чистили, чинили каменную кладку, изгрызенную жестокими зимними ветрами.
На холме паслись овцы, непрерывно жуя траву, — они были рады нежным зеленым побегам после затхлого сена, которым питались долгие холодные месяцы. Весна означала стрижку овец и появление ягнят — скоро Рис будет занят по горло. Но сейчас он мирно отдыхал.
Атта лежала рядом. На боку у нее остался шрам, и шерсть там не росла, но в остальном она полностью оправилась от ран, так же как и Рис. Атта одновременно поглядывала на овец (от них никогда не было покоя) и на кучку щенят. Щенкам было всего несколько месяцев, но они уже начинали проявлять интерес к овцам, и Рис учил их пасти стадо. Он работал со щенками все утро, и сейчас они, уставшие, спали, сбившись в мохнатую черно-белую кучку и сопя розовыми носиками. Рис уже отметил одного — самого храброго и любопытного — в качестве подарка госпоже Дженне.
Монах сидел, расслабившись, придерживая локтем эммиду. Он завернулся в толстый плащ — хотя солнце и светило, но ветер был еще по-зимнему холодным — и мысленно парил среди высоких перистых облаков, легко прикасаясь к одним вещам, затем к другим и прославляя Маджере.
Рис был один на вершине холма, потому что в монастыре только он обязан был заботиться об овцах и отвечал за них, и поэтому он немного испугался, когда чей-то голос вывел его из задумчивости.
— Привет, Рис! Бьюсь об заклад, ты не ожидал меня увидеть!
Монах был вынужден признаться, что не ожидал. Вообще-то выражение «не ожидал» едва ли описывало его чувства — рядом с ним безмятежно восседал Паслен.
Кендер радостно разглядывал потрясенного Риса.
— Я дух, Рис! Вот почему я выгляжу таким слабым и изможденным. Здорово, правда? Я явился тебе.
Внезапно на лице кендера появилось озабоченное выражение.
— Надеюсь, я тебя не напугал?
— Нет, — выговорил Рис, не сразу обретя дар речи.
Услышав, что хозяин заговорил, Атта подняла голову и оглянулась, чтобы узнать, не нужна ли она.