Дитя некроманта

Ольховикова Анастасия

– Ну, Мани… – заканючила я. – Я выспалась, мне скучно и я очень хочу посмотреть на тебя!

– А вдруг влюбишься? – так же насмешливо, как и раньше, отозвался юноша. – Ночь, Луна, и все глубоко скрытые желания выходят на поверхность.

– Мани, у нас же договор, – немедленно напомнила я. – Ты спасаешь меня от гнева коменданта, госпожи Миамары, а я взамен изображаю твою девушку, чтобы Свон приревновала.

– Я, наверное, тоже был пьян, когда соглашался на подобный договор, – фыркнул молодой человек, и я тихо возмутилась:

– Да ты сам мне его предложил!

– Да? Точно был пьян, – язвительно, но так, чтобы мне не стало обидно, парировал

Таорман. И зря он вообще заладил на тему того, что на дворе ночь…очень зря!

– Мани?

– Да, Иви?

– А договор–то скрепить необходимо, – да, пьяная я, как оказалось, была очень решительной.

– Предлагаешь поделиться с тобой своей кровью? – не изменил манере потешаться надо мной огневик. Только если думал, что меня это остановит…ох, как же он ошибся!

Мне захотелось один раз испытать это. Понять, почему Свон заводится с пол–оборота, стоит Мани оказаться рядом, поэтому, воспользовавшись минутной заминкой, я вскинула руки к шее огневика, обхватила, используя его как якорь, и приподнялась, намереваясь быстро коснуться его губ своими. Только ничего не вышло: стоило мне предпринять обманный маневр и дотянуться до Таормана, как меня тут же пересадили на колени и сжали в крепких объятиях. А сам поцелуй… нет, он оказался далеко не мимолетным! Я задохнулась от потрясения, стоило его губам накрыть мои, и сама с силой прижалась к молодому человеку.

– Ты?.. – выдохнула я, понимая, что со мной рядом совсем не Мани.

– Я, – с улыбкой отозвался тот, по которому я сходила с ума последние полгода.

– Живой!..

Противиться тьме оказалось бесполезно. Обретя того, кто сделал ее теплой, стихия не желала его отпускать. И пока тело таяло от неги, разливающейся от прикосновений моего знакомого незнакомца, я погрузилась в пучину воспоминаний, преследовавших меня с момента его неожиданного исчезновения.

***

В туманные земли я перенеслась уже без папы. Очутилась на берегу океана Забвения, простирающегося так далеко, что не было видно ни конца, ни края воды. Территория озлобленных духов казалась клочком земли среди бесконечного хаоса. Не зная конечного пункта назначения, я просто решила идти вперед, надеясь, что со временем наткнусь на что–нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее место, где можно будет остановиться на ночлег, ведь существование в туманных землях сводилось к одному: сможешь продержаться здесь и выжить, значит, достоин вернуться к людям.

О ночлеге, впрочем, я задумалась своевременно: солнце, скрытое плотными облаками, начало клониться к горизонту, а туман, застилающий все вокруг, теперь казался зловещим и таящим в себе сплошные опасности. Берег моря был покрыт галькой, уходя же вглубь острова, я заметила, как поначалу она сменилась редкой травой, а затем кое–где встречающимся кустарником, за которым постепенно начался лес. Плеск волн заглушили птичьи крики, шорох, доносящийся из–за крон деревьев и с земли, и я поняла, что пришло время остановки. Океана видно не было, он скрылся за линией горизонта. Я проделала на удивление большой путь, и есть хотелось неимоверно. На мое счастье, по пути попались заросли дикой малины, которую я обобрала, используя куртку в качестве мешка, поминая всех своих демонических предков, наградивших меня веселой наследственностью. Пусть от ягод одежда и пропиталась соком и стала влажной, я не расстроилась. В конце концов, не так уж и холодно здесь было, по крайней мере, сейчас. Наевшись ягод, я заодно утолила и появившуюся жажду, хотя этот вопрос все еще предстояло решать. Об

этом, однако, я решила подумать завтра, тем более что меня обрадовало внезапное появление орешника. Этой пищей можно было насытиться вдоволь, так что второй раз куртка пустела не так быстро, как с малиной. Распределив запасы еды по всем имеющимся карманам, я отправилась дальше – в чащу, скрытую туманом и медленно подступающей темнотой. Нет, их я почти не боялась, папа научил меня ориентироваться при минимуме света, но звери, могущие внезапно напасть, очень беспокоили меня. Каково же было мое удивление, когда на одном из ветвистых деревьев с толстым вековым стволом я обнаружила самодельный шалаш! Видимо, кто–то из демонов соорудил в свое время, руководствуясь теми же опасениями, что и я, и теперь счастливый случай столкнул меня с результатами этой работы.

Недолго думая, я забралась наверх и блаженно растянулась на полу из связанных гибкими прутьями веток. Придя в себя, накинула полог тьмы вокруг жилища, чтобы никто из животных не заметил моего присутствия, и, поужинав оставшимися орехами, мгновенно заснула.

Утро на туманных землях ознаменовалось ужасным ознобом: за ночь одежда пропиталась влагой от тумана, и теперь, несмотря на довольно теплую погоду, я мучилась от охватившей меня дрожи. Стоило, наверное, продолжить путь бегом, чтобы хоть немного согреться, но в таком ритме передвижения надолго меня бы не хватило.

Еще раз сходив к орешнику, я позавтракала и отправилась в путь. Мне предстояла нелегкая задача: понять, что же все–таки хотели от меня туманные земли.

К середине дня я выбилась из сил. Желание было одно: бросить все и переместиться обратно к папе, пусть я и понимала, что сутки, проведенные здесь, не решили моей проблемы. Отогнав от себя дурные мысли, я все же не могла не признать: идти дальше я не смогу. Да, одежда высохла прямо на мне, а орехи утолили чувство сильного голода, но в голове начало шуметь, а в теле появилась ломота. Кажется, я простудилась, проведя ночь на дереве. Если сейчас использовать оставшийся резерв на исцеление, следующие несколько суток придется провести, практически не двигаясь, но кто знает, чем бездействие может обернуться для меня. После недолгих сомнений я все же решила двинуться дальше, надеясь, что организм справится с болезнью собственными силами. Это и стало моей фатальной ошибкой.

К вечеру к головной боли добавился жар. В непрекращающемся тумане мне стали чудиться то очертания демонов, то летающих монстров; мою кожу то опаляло огнем, то омывало холодным дождем, будто из ведра. И вот, когда страх достиг наивысшей точки, я не выдержала, беспечно выпустив наружу тьму. Она бесновалась, шипела и плевалась сгустками тумана, но мерещащиеся впереди ужасы и не думали отступать. Они совсем не боялись исходящей от меня опасности – напротив, наступали быстрее и яростнее. В смешавшемся мареве я перестала различать, что является правдой, а что вымыслом. А потом мощный толчок в спину лишил меня равновесия, и, ударившись о лежащий на земле камень, я потеряла сознание.

Проснулась я под шум льющейся воды. Тело все еще не слушалось, в горле пересохло, и было жарко, чудовищно жарко и плохо. Я застонала – неужели вот так, самым банальным образом, и закончатся мои испытания на землях туманных демонов?

Что–то зашевелилось рядом, а потом меня медленно подняли, и шеи коснулось прохладное дуновение ветра. К губам что–то приложили, рот стал напитываться живительной влагой. Я не глотала жадно – не было сил – и потому прозвучавший мужской голос расслышала отчетливо: