Дитя некроманта
Шрифт:
Я прижала руку к груди, опускаясь на корточки и пытаясь унять учащенное сердцебиение. Что со мной случилось? Это что, такая реакция на обнаженного мужчину – или что–то совсем другое?
Я не раз спрашивала родителей, как они поняли, что предназначены друг для друга. Мама мечтательно закатывала глаза, говоря, что папа был единственным, с кем ей захотелось поделиться светом, папа говорил, что однажды разбуженная тьма, так или иначе, заставит тебя добиваться своего. Да, я влюбилась. Но было ли это чувство тем самым, которое имел в виду папа?
– Никогда бы не подумал,
– Я не подглядывала, – попыталась оправдаться я, – просто шла к тебе рассказать, что немного перестаралась с магией. И все равно не вижу твоего лица, – с сожалением заметила я, когда Дэй все же меня выпустил.
– Поначалу я думал, что это твой горячечный бред, но теперь вижу, что туманные демоны не зря это затеяли, – задумчиво произнес водник. – Видимо, они заинтересованы в том, чтобы ты не смогла меня узнать.
– Так это…все из–за духов? – изумленно ахнула я.
– Ну да, – весело отозвался Дэй, вновь привлекая меня к себе. – Или ты думала, это мои уловки, чтобы после туманной земли не пересекаться? – понизив голос до шепота, прибавил он.
Тепло его тела, невозможная близость и неожиданная откровенность вновь повергли меня в то странное состояние, будто я оказалась между сном и явью. Там, где тело водника соприкасалось с моим, тьма просачивалась сквозь поры и медленно, словно изучающе, начала тянуться к Дэю. Не знаю, какая именно сила заставила меня это сказать, но слова сорвались с губ, словно само собой разумеющаяся истина:
– Я бы очень хотела увидеть тебя в Семи Королевствах.
– Тогда учись узнавать меня не только с помощью зрения, Эви.
В его интонациях мне послышалась проскользнувшая улыбка, и в следующее мгновение Дэй обнял меня, обволакивая теплом и спокойствием. Прижавшись ухом к его груди, я с трепетом запоминала ритм, с которым билось его сердце, вдыхала запах чистой кожи и улыбалась. Это было первое настоящее мгновение откровения между нами. А затем Дэй отстранился и долго рассматривал мое лицо, заключив его в ладони. И в тот момент, когда я подумала, что он вот–вот поцелует меня, тьма и вырвалась наружу.
– Эви? – в голосе водника прозвучало удивление, когда и он заметил, что вокруг нас сгустился плотный туман. Дымка исчезла только тогда, когда я резко отскочила от Дэя, понуро опустив голову:
– Прости. Она как–то странно на тебя реагирует. Я пока не могу это контролировать. Как бы не было беды…
– Ничего, – теплая ладонь коснулась моего плеча. – И с этим справимся. Так что ты там говорила, когда имела в виду, что перестаралась с магией?
– Ой… – выдохнула я, мигом отходя от неловкости, охватившей меня в присутствии Дэя. – Понимаешь, я правда хотела как лучше!
– Но? – скептически раздалось в ответ.
– Идем, –
Когда я показала Дэю новый предмет интерьера, в ответ не раздалось ни звука. Подумав, что он просто сдерживается, чтобы не накричать, я принялась оправдываться:
– Я правда пыталась сделать как лучше! И обязательно воплотила бы вторую кровать для тебя, просто не рассчитала силу и… я ее не могу испарить. Не получается, – пожаловалась я, заканчивая свой и без того унылый диалог.
В ответ раздался лишь добродушный мужской смех.
– Ты не сердишься? – с надеждой спросила я, пытаясь разглядеть на лице Дэя хоть единую эмоцию.
– Да нет, забавная моя девочка, – он двинулся изучать постель, а я почувствовала, как от его слов быстрее забилось сердце. Его? Он действительно считал меня своей? – Только не вздумай отрицать после этого, что подглядывала за мной! – лукаво добавил он, усаживаясь на кровати. – Да–да, Эви, я в отличие от тебя, смущение на лице вижу превосходно! И, чтобы уж совсем отыграться, задам тебе самый насущный в данный момент вопрос: как будем делить это поистине королевское ложе?
Он был лучшим. Лучшим, что случилось со мной на туманной земле. Жаль, что именно это обстоятельство и сыграло со мной злейшую шутку.
Дедушка часто рассказывал мне сказки о теплой тьме. Больше всего я любила ту, в которой темный демон переставал быть злым и кровожадным и становился надежным защитником похищенной им же девушки, потому что его тьма избрала стезю охраны, а не разрушения, и бросила все свои силы на то, чтобы оградить любимую от опасности. Странно, но, выходя на испытания вместе с Дэем, я стала замечать за собой признаки того, что и моя тьма сориентировалась именно на водника.
Как–то раз, когда мы выбрались довольно далеко от убежища и изредка с грустью вспоминали нашу мягкую постель, поскольку спать пришлось бы на сотканном из тьмы матрасе, лежащем на камнях, он спросил у меня:
– Чего ты больше всего боишься, Эвани?
Удивившись, как непривычно прозвучало из его уст мое полное имя, я ответила, не задумываясь:
– Огня.
– Почему? – мне показалось, что сидящий рядом со мной у костра водник встрепенулся.
– Папа в детстве брал с собой в Руан, еще до того момента, как я перестала контролировать силу. Мне и было–то, наверное, года четыре, не больше, и в то время нам пришлось побывать во дворце.
– Что вы там делали? – заинтересованно спросил Дэй.
– У папы были какие–то дела, связанные с бывшей ученицей, а она, насколько я понимаю, работала во дворце няней подрастающегопринца. Я, конечно, могла бы остаться у друзей в столице, но решила сходить с папой, тем более что это не возбранялось – насколько я знаю, при руанском дворе его сильно уважают. А потом та женщина, папина ученица, предложила познакомить нас с ее сыном. Но, стоило мальчику меня увидеть, он так сильно разозлился, что почти полностью спалил покои, куда меня привели, чтобы мы могли вместе поиграть. Служанка, с которой я отправилась, еле успела вытащить меня изнутри, но свои истошный крик я помню до сих пор.