Дитя платонической любви
Шрифт:
От сострадания любимой девушки у него запершило в носу и в области желудка приятно потеплело. Дуся даже не поленился подняться и втиснуть свой стул рядом со стулом Юленьки.
– А я считаю, что ни с того ни с сего женщина наговаривать бы не стала! – вскинулась сестра-хозяйка Анна Кирилловна. – Она бы его и имени не узнала!
– Да! И не такой уж наш Филин красавец, чтобы бабы при виде него мужей забывали! – поддакнула старая акушерка. – Боров да и только…
– Позво-о-ольте! Чего это вы обзываетесь? –
Она возмущенно задышала и демонстративно начала строить Филину глазки. Но тот сейчас ничего не замечал.
– И все не так было! – пытался перекричать он сотоварищей. – Она вчера, когда на мусорную кучу улеглась, мы…
– Господи! Так вы ее на мусорке подобрали, что ли? – скривилась Анна Кирилловна.
– А давайте споем! – рявкнул Вася и заорал. – Фи-и-и-илин, здравствуй птица-а-а, так и должно было случии-и-иться-а-а!!
Немедленно из палаты донесся вой нервной оперной роженицы. Даму вчера с трудом успокоили, но сегодня она окрепла и жаждала петь дуэтом.
– Все! Довольно разводить гулянку! – рявкнул главный. – Я и пригласил вас только для последнего отчета. Чтоб потренироваться, так сказать. Сворачивайте пьянку! Тем более что Филин утверждает, будто он и не отец вовсе! Завтра всем рано на смену! А теперь по домам!
Народ по домам не торопился. Брякали ложками, стучали стульями и недовольно бурчали. И все же откровенно перечить начальству не решались, поэтому стали понемногу собираться. Только один Дуся покидать праздник не хотел.
– Нет, ну подождите же! Я еще не допросил Андрея Пряхина! – цеплялся он за рукав главврача. – Вы, Матвей Макарович, идите, ступайте, вы мне уже не нужны, а мы тут тихонечко посидим…
Но Беликов был неумолим. Пришлось Дусе вскарабкаться в «Запорожец» акушера Пряхина и вести опрос по дороге домой.
Дорога была ухабистая, в рытвинах, маленький автомобильчик подбрасывало на каждом камушке, Дуся то и дело долбился головой о потолок, но рот его не закрывался.
– Вот ты, Андрей, как мог поверить, что эта Радько – моя зазноба? Она же ненормальная вся!
– Вот поэтому и подумал! Дуся, посмотри, какой там свет на светофоре?
– Никакого! Там и светофора-то нет. Ты не увиливай! С чего взял-то?
Дуся уже в который раз пребольно долбанулся темечком, а Пряхин как нарочно – так и метил в какие-то ямы и ничего интересного не сообщал.
– Я с чего взял? – всматривался он в темное шоссе. – А как не взять, когда она прямо так и заявила! Да ты не расстраивайся, в понедельник ее родственники документы принесут, там и посмотришь – где прописана, кто ее супруг, все увидишь. А сейчас чего метаться, отдыхай! Кстати, где твой дом-то?
– Да ты его уже проехал! Поворачивай назад! – всполошился Дуся.
В этот день он уже ничего нового не узнал. Но и без
На следующее утро, не было еще и восьми часов, а Евдоким Филин уже размеренно топтал первый этаж роддома.
– И чего топчесси? Токо грязь таскашь! – ворчала баба Глаша, размахивая тряпкой.
– Вы, бабушка, не тыкайте в меня своей шваброй, не тыкайте! – гусаком выгнул шею Дуся. – Я тут не грязь таскать прибыл! Я, может быть, Нину Сергеевну жду!
Нина Сергеевна занималась документацией, и если бы родственники странной мамаши принесли документы, передали бы только ей. Дусе же просто необходимо было ознакомиться с этими документами, поэтому он и прибыл ни свет ни заря.
– Ой, скажите на милость! – фыркнула баба Глаша. – Нину Сергеевну он ждет! Больно ты ей нужен! Она небось с самого утра на дачу уметелила, у ей там лук сидит, а ты на кой ей сдался?
– Нет, позвольте… Что значит лук? – оторопел Дуся. – А как же работа? К ней документы принести должны, а у нее, видишь ли, лук сидит!
– А ей твои документы… Да и выходной у нее, сегодня ж суббота.
Баба Глаша тяжко вздохнула и еще яростнее принялась тереть несчастные полы. Дуся не знал, что делать. На работе у него был законный выходной, но он не поленился, притащился и, оказывается, напрасно! Было обидно.
– Нет, и чего теперь делать? До понедельника ждать? – высказывал он старушке.
– Хочешь – жди, не хочешь – ступай к молодой жане, поздравь ее, поцалуй в темечко-то, за дочку, – по-мудрому рассудила та.
– Точно! Это вы, баб Глаша, хорошо придумали, с темечком-то! Она уже не спит?
– Дык кто ж знат? Вобче-то дитёв недавно кормить приносили, не должна так быстро уснуть…
Дуся заявился в сто седьмую палату, когда обе мамочки увлеченно беседовали друг с другом, причем на совершенно разные темы. Это, как видно, им нисколько не мешало, и беседа была дружественной и теплой…
– …Ну и я отказалась стричься, – упоенно делилась жгучая брюнетка со старой «мусорной» знакомой Дуси. – Отказалась! Хотя вот теперь жалею, неплохо было бы по всему черепу такого петушка пустить, как думаешь?
– А я тебе так скажу! После этого Ленка мне не подруга! Она мне то платье не продала! Ты представляешь? – возмущалась в свою очередь Радько. – А там такие застежки – захлебнуться! Как панцирь у черепахи! И такие же огромные! И не про…
– Ирина Алексеевна! Я к вам! – нагло вклинился в содержательный разговор санитар.