Дитя погоды
Шрифт:
— Да нет, я ведь вообще не об этом...
Тут пискнул смартфон Суги. Он взял его в руки, издал радостный возглас и ткнул экраном мне прямо в лицо:
— Гляди-ка! У меня недавно было свидание с дочкой.
— Ой! — не удержался я, увидев на экране смазанное селфи Суги с подросшей Мокой, стоявшей чуть позади него.
На том же снимке я заметил Наги и Нацуми. Оба показывали пальцами букву V. Наставник Наги, и без того красивый мальчик, теперь вытянулся и стал похож на настоящего принца. Сейчас он учился в средней школе.
— Хотя Нацуми и Наги затесались и испортили мне фото. Они сдружились в последнее время.
Суга хоть и ворчал, но тем не менее выглядел весьма довольным. Он всё ещё жил не вместе с дочерью, но сумел наладить отношения с родителями жены, и, если на работе всё будет хорошо, ему, вероятно, скоро отдадут Моку. Офис компании К&А Planning переехал в жилую квартиру, и теперь это было полноценное информационное агентство со штатом из трёх сотрудников. Возможно, зря я решил, что вид у Суги «нарочито занятой». А между тем он назидательно сказал:
— Ты лучше не накручивай себя, а к девочке сходи. Это же надо, вы с того дня ни разу не виделись. Чем ты вообще занимался?
— Так вы ведь и сами знаете. У меня было условное заключение — не мог же я доставить ей неприятности. Да и как свяжешься? Мобильника у неё нет. К тому же я буду нервничать, и вообще — мне нужен повод для встречи, и я не знаю, что ей сказать.
Тут мелодично звякнул колокольчик. Где-то я слышал этот звук, и, когда с изумлением вспомнил его, передо мной появился чёрно-белый комок. Он прыгнул на стул, забрался на стол Суги, удобно уселся и взглянул на меня.
— До... Дождик? Как ты вырос!
Это оказался Дождик, мой бывший котёнок. Когда я впервые увидел его в тёмном переулке, он был чуть больше смартфона, теперь же раздался во все стороны, словно сумоист. Сейчас, набрав килограммов пятнадцать веса, он смотрел на меня лениво и хмуро — точь-в-точь Суга. Суга постучал по клавишам, затем вновь поднял голову, и теперь они оба — кот и мужчина — глядели на меня с одинаковым выражением на лице, будто отец и сын. Суга махнул на меня рукой, будто пытаясь прогнать помеху.
— Давай уже, иди. Хоть к ней домой нагрянь, только мне не мешай работать.
Перед тем как покинуть офис, я вежливо попрощался, и сотрудники ответили мне, чтобы приходил ещё. Меня тянуло спросить их, не боятся ли они работать под начальством такого непутёвого гендиректора.
— Эй... — Уже на выходе, когда я протянул руку к дверной ручке, Суга окликнул меня, почти фыркнул и посмотрел мне прямо в глаза. — Мальчик, ты того... Не переживай.
— А?
— О мире. Он изначально был ненормальный, — заявил Суга.
Я
— Что будем на обед?..
— Говорят, открылась новая кофейня...
— Жду не дождусь пикника в выходные…
До меня долетали обрывки их разговоров. Нити дождя, тонкие и лёгкие, словно шёлк, прошивали воздух и падали в морскую воду. Похоже, на востоке маршрут корабля проходил через квартал некогда жилых домов: из воды выступали крыши. Почему-то они напомнили мне отару овец, заснувших на широком пастбище. Крыши, избавленные от своего долгого предназначения, казались даже отдохнувшими.
— Прибытие на станцию Табата. Станция Табата, — спокойно сообщил диктор, а за стеной дождя показался склон, ведущий к дому Хины.
Я снял дождевик, открыл зонтик и зашагал по дороге, ведущей вверх по склону.
Тем летом я ходил по ней много раз. Справа выстроились цветущие вишнёвые деревья, а по левую руку открывался великолепный вид. Раньше там тянулась железная дорога и толпились здания, но теперь передо мной раскинулся залив, переходивший в Тихий океан. Из воды торчали верхушки зданий, эстакада для синкансэнов нависала над ней, словно длинный мост. Заброшенная бетонная громада будто обрела нового хозяина, когда обросла зеленью и полевыми цветами.
— Когда-то здесь было море... — пробормотал я, глядя на этот пейзаж. — И мир всегда был ненормальный...
Я слышал, как стучит по земле дождь, поют птицы, заводится двигатель плавучего автобуса, вдалеке шумят машины и поезда, и даже улавливал шарканье собственных мокрых кроссовок по земле.
Я вынул из кармана кольцо и внимательно его осмотрел. Серебристое колечко с маленькими крылышками. Что сказать ей, когда я ещё раз с ней увижусь?
— Никто не виноват в том, что мир теперь такой, — пробормотал я.
Наверное, так я ей и скажу? Ведь Токио изначально был ниже уровня моря. А мир остаётся таким же ненормальным, каким всегда и был.
Вдруг с поверхности воды сорвалась в воздух птица, я машинально проследил за ней взглядом и замер, а сердце пропустило удар.
Она была там: стояла на возвышении без зонтика, сложив вместе ладони.
Закрыв глаза, она молилась. Молилась о чём-то под проливным дождём, повернувшись к затонувшему кварталу. Мысленно о чём-то просила.
«Нет, неправда», — вдруг осознал я.