Дитя равновесия

Алакозова Анна Сергеевна

Она тянет меня за собой, усаживая на влажную от вечерней росы траву, а потом мягким толчком в грудь опрокидывает на спину. Это уже просто… наглость? Но не для неё. Для моих подданных, безусловно, такое поведение было бы непростительно, но не для этой девушки, она – Дикарка.. Я хочу подняться, но ледяная ладошка твёрдо прижимает меня к земле. Рука просто лежит у меня на груди, где-то около сердца.

– Не дёргайся! Лежи спокойно. Закрывай глаза. На… – Дикарка протянула сочную травинку. – Мне это всегда помогает. Хочешь – жуй, не хочешь – выплюнь. Просто слейся с природой, стань её частью, забудь, что ты – это ты. Думай только о том, что ты часть природы. Она

начнёт с тобой говорить, ты почувствуешь её боль и сможешь узнать, почему ей больно. Растворись в ней!

Я лежу на влажной траве. К груди по-прежнему прикасается маленькая ладонь странной девушки. Похоже, она так просто не отпустит. Ничего особенного не происходит. Неподалёку журчит ручей. Где-то завыл волк, созывая своих братьев. Ухнула сова, отправляясь на охоту. Проходит некоторое время. Пытаюсь слиться с природой, но я не знаю, как это делается. Совсем рядом с моим ухом звучит шёпот девушки:

– Не думай. Ничего не делай. Просто позволь себе быть тем, кто ты есть, позволь себе стать тем, кем ты никогда не был, позволь себе свободу, отпусти себя.

Её дыхание щекочет меня. Хочется вырваться из её нежной хватки. Что значит «позволь себе»? Я принц крови. Как могу я себе позволять? Для меня есть только долг. Но что-то изменяется, ведь она права: я так хотел свободы, но никогда не знал, что это… Глубокое тёмное небо над головой, белые точки звёзд мерцают в этом тёмном просторе. Бесконечность жизни. Гулкий водопад ощущений обрушивается на меня, и я слышу, как трескается реальность, слышу радостный вой демонов, вырывающихся на свободу, слышу стоны умирающих. Нет, не слышу… Я не могу этого слышать, это происходит слишком далеко от этой поляны, затерявшейся в тёмном лесу. Я чувствую это, потому что я часть этого всего, часть разрываемого пространства, часть искривляемой чьей-то злой волей реальности. Меня бьёт озноб, я чувствую боль. Я знаю, что чаши весов Равновесия не стоят больше неподвижно. Что-то происходит, и что-то ужасное…

В ужасе открываю глаза. Надо мной склонилась эльфийка, внимательно изучая моё лицо.

– Ну как? Понимаешь теперь, о чём я?

– Что это было?

– Ты увидел, что происходит на самом деле. Люди тут ни при чём. Никто не виноват из живущих. Это древнее зло. И это надо остановить. Поэтому отец и велел мне спешить к нему на могилу. Пока ты слушал природу, я говорила с отцом. Это тебя я должна была не пропустить, ты – моё поручение от отца. Я должна тебя научить, направить на верный путь. Должна сделать так, чтобы ты захотел всё это остановить. Ты же принц? Ты сможешь всё изменить!

Она смотрит на меня лучистыми, совсем тёмными глазами и говорит так спокойно, так уверенно.

– Как ты узнала, кто я?

– Отец мне сказал. Он сказал, что только ты сможешь всё это остановить, изменить ход событий. Я не поняла некоторых его наставлений, даже не поняла, кому они – тебе или мне. Но он сказал, что жертва не должна быть принесена, ни капли жертвенной крови не должно обагрить чёрный камень, иначе пути назад не будет. Я не понимаю, о чём он. Но он никогда не ошибается. Так что я поневоле становлюсь твоей спутницей.

Она убирает свою холодную ладонь с моей груди.

– Пойдём, а то ты совсем замёрзнешь…

Так я познакомился с Мирриэль. Так она стала моей спутницей, но тогда в самом начале ни я, ни она не знали, к чему нас приведёт этот путь.

Глава 2

Мы провели ночь за разговорами. Она рассказывала мне о себе, об отце, об их жизни в лесу, и я понял, что её отец был таким же наследником древних,

как и мой, только он выбрал свободу, путь Равновесия, он всегда помнил о предназначении и учил этому свою дочь. Она не могла управлять энергией жизни, но умела чувствовать. Отец говорил ей, что, когда будет нужно, умение придёт к ней само. Она рассказывала мне древние легенды, о которых забыли наши старики. Она также рассказала, что после великой битвы выжившие эльфы, которые помогали принесшим себя в жертву, разделились. Одни решили, что случившееся делает их особенными и теперь они вправе стать королями и управлять всеми остальными эльфами, другие же сказали, что главное – это Равновесие и их долг за ним наблюдать и поддерживать. Так одни стали королями, как мои предки, а другие стали Отшельниками, как предки Мирриэль. Долгие годы Отшельники поддерживали Равновесие, но теперь их осталось слишком мало. Теперь пришло время мне и моим потомкам вспомнить о предназначении, поэтому мы с ней и встретились. Поэтому мы и продолжили наш путь вместе.

Больше я не спешил. Я нашёл то, ради чего я покинул свой клан, – свободу рядом с ней, познание, и чем больше я проводил с ней времени, тем больше убеждался, что нашёл и ещё кое-что, то, на что не смел рассчитывать, то, чего страстно жаждал и смертельно боялся. Я нашёл… любовь. Теперь моё возвращение в клан уже не имело смысла, я не смогу жениться на другой, не смогу смотреть в другие глаза, не смогу заставить себя улыбаться другой женщине, кем бы она ни была. Я не мог вернуться. Но и Мирре сказать ничего не мог: она упрямо не желала меня слушать, уходила от разговоров о чувствах, едва ли не убегала, когда я хотел сделать признание. Она боялась меня ещё больше, чем я её.

Её упрямство заставляло меня злиться, но я не мог долго на неё обижаться – она была воплощением мечты. Лёгкая, стройная, словно лань, её глубокие глаза такого же цвета, как бескрайняя гладь океана, завораживали меня, я тонул в них. Только наши ночные прогулки и вслушивания в тишину были теми редкими мгновениями, когда она находилась совсем близко, так близко, что я слышал стук её сердца. Иногда я хитрил и вместо того, чтобы послушно лежать на траве, приподнимался и смотрел на неё, смотрел, как вздымается грудь с каждым вздохом, как трепещут ресницы, иногда даже брал её за руку – она не противилась, но на большее я не мог решиться. Я мог лишь наблюдать за этим чудесным видением, посланным мне самим Провидением.

Когда мы добрались до хижины и расположились там, уже вечерело, но Мирриэль было не остановить. Она взяла меня за руку, и потащила на побережье. Закат на море был чудесен! Яркий диск солнца тонул в волнах, оставляя на них красную дорожку. Мы сидели и смотрели, как заворожённые. Когда солнце совсем спряталось, Мирра поднялась.

– Я знаю тут одну тропу, она ведёт на небольшую песчаную косу. Ты когда-нибудь плавал в море, Раир?

– Нет, никогда.

– И я никогда, но я очень хочу поплавать в солёной воде. Пойдёшь со мной, а то мне немного страшно?

Я с готовностью встал рядом с ней и взял её руку в свою. Она повела меня, тропка петляла между стволами поваленных деревьев, пней и кустарников. Когда лес окончился, мы оказались на открытой полосе песка, морской ветер тут же обдал нас холодом и брызгами. Она поёжилась от порыва солёного морского бриза, но её упрямство… она не собиралась отступать. Сбросив сапоги и легко стянув с себя штаны, осталась лишь в лёгкой тунике. Будто опомнившись, Мирра обратилась ко мне.

– Отвернись, принц. Ты хоть и принц, но не всё, что ты видишь, тебе принадлежит по праву. Так что…