Дитя Реки. Корабль Древних. Звездный Оракул
Шрифт:
— Вы можете отвести своего клиента в другое место, — заявил меняла, высовывая свое острое личико из складок черного шелка, покрывающих его голову, и меряя Пандараса бешеным ястребиным взглядом. — Уверен, что эти монеты украдены, и любая цена, которую я вам предложу, будет и так слишком высокой. Ко всему, я еще и рискую из-за вас своей репутацией.
— Ты теперь целый год сможешь не работать, — огрызнулся Пандарас. Не обращая внимания на нетерпение менялы, он настоял, чтобы дважды пересчитать серебряные и железные монеты. Железные пенни имели посередине дырку, чтобы вешать их на веревку, объяснил Пандарас. Он продемонстрировал, как это делается, прежде чем обменяться рукопожатием с менялой, который неожиданно заулыбался и пожелал им
После мрачной норы менялы улица показалась раскаленной и блещущей яркими красками. Дорога стала еще более запруженной, повозки двигались по асфальтовому покрытию не быстрее пешеходов. Кругом раздавался стук копыт и грохот колес, вопли и ругань кучеров, крики разносчиков и торговцев, серебряные переливы свистков и медное звяканье колокольчиков. Между ногами людей и животных сновали мальчишки, собирая помет лошадей и быков, потом они слепят из него лепешки, высушат на солнце и получится топливо для кухонных очагов. Там были попрошайки и воры, нищенствующие монахи и паломники, фокусники и акробаты, шарлатаны и маги и еще тысяча всяческих чудес. Двигаясь сквозь толпу, Йама чувствовал, что тупеет, он обращал внимание только на нечто совсем уж из ряда вон выходящее, иначе все эти поразительные вещи просто свели бы его с ума.
Среди корабельных мачт и плоских крыш торговых складов на берегу реки возник черный купол. Указывая на него, Йама заметил:
— Когда мы шли здесь утром, его еще не было.
— Это космический корабль, — небрежно объяснил Пандарас и очень удивился, когда Йама начал настаивать, чтобы они подошли поближе и посмотрели.
Пандарас сказал:
— На самом деле это просто катер с космического корабля. Корабль, к которому он принадлежит, слишком велик, чтобы сесть на воду, он остался на границе Слияния. Он здесь уже целый год, разгружает металлы и драгоценности. Катер пришел в док, чтобы взять запас провизии. Ничего особенного.
В любом случае они не смогли бы подойти к кораблю поближе: док был закрыт и охранялся эскадроном солдат, вооруженных фузеями, которые больше подошли бы для уничтожения крепости, чем для разгона слишком любопытных горожан. Задрав голову, Йама смотрел на черный гладкий бок катера, который переходил в пологую чашу купола, сияющего в солнечном свете белым огнем. Он думал об иных солнцах, которые видел этот корабль. Он мог бы простоять здесь весь день, ощущая в крови необъяснимую тоску и желание, но Пандарас взял его за руку и повел прочь.
— Опасно тут задерживаться, — объяснил верный оруженосец, — говорят, звездные матросы воруют детей, потому что не могут завести собственных. Если ты увидишь хоть одного, то поймешь, почему. Большинство из них даже на людей не похожи.
Пока они шли дальше, Йама спросил Пандараса, знает ли тот что-нибудь про корабль Древней Расы.
Пандарас дотронулся кулаком до горла и сказал:
— Мой дед говорил, что он видел, как поздно ночью двое из них шли по нашему кварталу, но ведь так утверждает любой, кто жил в те времена в Изе. — Он снова коснулся кулаком глотки и добавил: — Мой дед говорит, что они слегка светились, как по ночам иногда летом светится речная вода, и что они ступали по воздуху и поднялись над крышами, словно шли по ступенькам. Он сложил об этом песню, но когда представил ее легату, его арестовали, обвинив в ереси. И он умер под пыткой.
Когда Йама и Пандарас добрались до Черного Храма и Речного Рынка, солнце уже прошло половину пути к зениту. Черный Храм когда-то был громадным сооружением, построенным на острове из поднявшихся базальтовых пород посреди широкой и глубокой бухты, однако в ходе войн Эпохи Мятежа он был разграблен и частично разрушен, а позже уже не перестраивался. Теперь же отступающие воды Великой Реки оставили его подвешенным в центре топкой, окаймленной пальмами лагуны. Внутренние стены храма и полуразрушенные колонны стоят среди базальтовых скал и рощ фиалковых деревьев; три черных круга храмовых оракулов
У входа в бухту, которая окружает маленький островок с храмом, за неровными тонкими отмелями, где собирались стаи изящных длинноногих ибисов, на баржах, понтонах, плотах вовсю шумел Речной Рынок. На флагштоках развевались штандарты сотни кондотьеров, происходила сразу дюжина показательных дуэлей, каждую окружало плотное кольцо зрителей. В рядах продавали любые виды доспехов, у кузниц обливались потом голые кузнецы, ремонтируя и переделывая латы. Поставщики провианта превозносили качество и сохранность своих продуктов. Один торговец подбросил бутылку с водой и стал на ней прыгать, чтобы продемонстрировать прочность. Вновь завербованные рекруты сидели мрачными группами позади арены аукциона, большинство из них разглядывало свежие увечья. Галеры, пинассы, сторожевые катера стояли у берега, их мачты сверкали разноцветными флагами, трепещущими от порывов сильного горячего бриза.
Йама с жадностью вбирал в себя праздничную суету и шум, разглядывал пеструю смесь экзотических костюмов наемников и скромные жемчужно-серые формы солдат регулярной армии, вслушивался в звенящие звуки оружия дуэлянтов, ощущал запах раскаленного металла и пластика, долетающий из кузниц оружейников. Он желал увидеть все, что мог предложить город, осмотреть самые величественные храмы и самые скромные аллеи и дворики — и, главное, отыскать следы своей расы.
Он шел за Пандарасом по шаткому мостку между двумя плотами, и тут его кто-то окликнул. У него оборвалось сердце. Это оказалась та рыжеволосая женщина, что прошлым вечером ужинала с человеком, которого он убил. Когда она поняла, что он ее слышит, она снова крикнула и подняла над головой меч.
18. Существо в сосуде
— Они твои по праву сильного, — сказала Тамора, рыжеволосая наемница. — Меч для тебя слишком длинный, но я знаю оружейника, который может его укоротить и сбалансировать так точно, что каждый поклянется, будто таким его выковали с самого начала. Панцирь и наголенники можно отрезать, и они тебе тоже подойдут, а обрезки продать. Оно того стоит. Старое оружие дорого, потому что оно самое лучшее, особенно пластиковое, ведь теперь никто не знает, как сделать этот пластик. Ты, может быть, думаешь, что панцирь на моей груди новый? Просто я отполировала его сегодня утром. Ему тысяча лет, не меньше. Но пусть он и лучше любого барахла, которое делают в наше время, все равно это просто сталь. А посмотри на эти наголенники, вот они действительно древние, я могла бы их забрать себе, но это несправедливо. Все и так говорят, что мы бродяги и воры, но хоть мы и не принадлежим ни к какому Департаменту, у нас есть свои традиции. Так что теперь они принадлежат тебе. Ты выиграл их по праву оружия. Можешь делать с ними что хочешь. Хоть в реку забрось, но это, конечно, будет хреново.
— Она хочет, чтобы ты подарил их ей в награду за то, что она отдала их тебе, — хмыкнул Пандарас.
— Я разговариваю с господином, а не с его шутом, — огрызнулась Тамора.
Пандарас принял величественную позу:
— Я его оруженосец.
— Я был дураком, — обратился к Таморе Йама, — из-за этого погиб твой друг. Я не могу забрать его вещи.
Тамора пожала плечами:
— Сиг вовсе не был моим другом, к тому же, на мой взгляд, он и сам порядочный идиот, раз позволил себя убить такому юнцу, как ты. Господи, да ты только что вылупился, небось и скорлупа еще не отстала.