Дитя реки

Макоули Пол Дж.

Двое Хранителей заспорили, как правильно создавать людей. У Хранителей нет полов, как понимаем их мы, и они не женятся, но рассказывать будет легче, если мы будем считать их мужем и женой. Один из них, Энки, был Хранителем, отвечающим за все воды мира, работа его была тяжела, ибо в то время в мире только и было, что Великая Река, которая текла из ниоткуда в никуда. Он пожаловался на свою тяжкую долю жене, Нинме, она была Хранителем земли, и та предложила сотворить кукол-марионеток, которые будут делать за них всю работу. Так они и поступили, воспользовавшись небольшим количеством песчаной взвеси

в Великой Реке. Я вижу, что ты уже знаешь эту часть истории.

— Мне кто-то сегодня немножко об этом рассказал.

И в Пуранах это написано.

— То, что я говорю тебе, — правда, ведь это передавали друг другу десять тысяч поколений, и потому слова остались живыми, а не сплющенными на пластике или на сухой кашице из древесины. Слушай дальше.

Когда из речной грязи создали эту расу, то Хранители устроили большой праздник, потому что им больше не нужно было работать над сотворением мира. Пиво лилось рекой, и Нинма совсем потеряла голову. Она позвала Энки и спросила:

— Хорошо или дурно человеческое тело? Я могла бы изменить его, как захочу. А ты можешь найти дело для каждого из моих созданий?

Энки принял вызов, Нинма сотворила бесплодную женщину, евнуха и еще несколько уродцев. Но Энки нашел занятие для каждого. Бесплодную женщину он сделал наложницей, евнуха — чиновником, и так далее. А потом, продолжая забаву, он сам бросил Нинме вызов.

Он займется внешностью различных рас, а Нинма — их занятиями. Она согласилась, и Энки сначала сотворил человека, который был уже не очень похож на него, так перед глазами Нинмы появился первый на свете старик.

Она предложила ему хлеб, но он был настолько слаб, что не мог даже протянуть руку, а когда она сунула хлеб ему в рот, он не сумел его прожевать, у него не было зубов, и потому Нинма не смогла найти этому несчастному никакого дела. Потом Энки слепил еще множество уродов и чудовищ, и Нинма так и не сумела найти им занятия.

Парочка погрузилась в пьяный сон, а когда проснулась, то услышала со всех сторон стоны и вопли — увечные создания Энки расползались по миру. Остальные Хранители призвали Энки и Нинму и потребовали у них объяснений, и вот, чтобы избежать наказания, Нинма и Энки сотворили еще одну расу, последнюю, и назначили ей охотиться на больных, хромых, старых и сохранять здоровье других рас, уничтожая слабых.

Так мой народ появился на свет. Говорят, что у нас горячий и жестокий нрав, потому что Энки и Нинма ужасно страдали от похмелья, когда лепили наших предков, и это передалось нам, как знак гончара, который ставит отпечаток пальца на каждый горшок, который сходит с его круга.

— Я слышал только начало этой истории, — признался Йама, — и рад, что знаю ее теперь до конца.

— А теперь ты расскажи историю, — громко сказал один из мужчин, именно он раньше жаловался на песню Таморы. На нем были черные кожаные брюки и кожаная куртка, усеянная медными заклепками.

— Успокойся, Горго, — сказала старуха. — Этот парень наш гость.

Горго посмотрел на Йаму с другой стороны костра, и Йама встретил его злобный, вызывающий взгляд. Оба не желали отводить глаза, но тут в костре треснула ветка, и горящие сучья полетели прямо на колени Горго, он выругался и стал стряхивать искры. Остальные

расхохотались.

Горго помрачнел и сказал:

— Мы слышали эхо его похвальбы в песне Таморы.

Мне просто интересно, хватит ли у него смелости раскрыть рот самому. Я думаю, что он из вежливости должен что-нибудь рассказать.

— Ты-то всегда знаешь, кто и что должен, — бросил один из мужчин.

Горго повернулся к нему:

— Я требую оплаты только по необходимости. Ты сам это хорошо знаешь. Если бы я не искал вам работу, вы все погрязли бы в нищете. Вы все — мои должники.

Тут вмешалась старая предводительница:

— Нечего говорить об этом. Ведь мы — Бешеное Племя, и наша честь известна не меньше, чем сила и ярость.

— Некоторым приходится напоминать о чести, — ввернул Горго.

Одна из женщин выкрикнула:

— Мы сражаемся, а ты получаешь доход.

— Тогда не просите меня найти вам работу, — с обидой сказал Горго. Ищите сами. Я никого не заставляю, это все знают, но ко мне обращается столько народу, что я едва успеваю поспать и перекусить. Но тихо! У нас гость.

Не будем о нем забывать. Тамора рассказывала о нем такие чудеса, пусть теперь сам что-нибудь скажет.

Тогда Йама стал говорить:

— Я расскажу вам одну историю, хотя, боюсь, она может показаться вам скучной. О том, как один туземец спас мне жизнь.

Горго пробормотал, что это не очень-то похоже на правду.

— Лучше расскажи что-нибудь про свою расу, — перебил он, — и не говори, пожалуйста, что такой замечательный герой, если, конечно, верить словам нашей сестры, так стыдится своего народа, что вынужден рассказывать небылицы о недочеловеках, на которых даже нет благословения Хранителей.

Йама улыбнулся. По крайней мере на это он мог ответить.

— Хотелось бы узнать такие истории, но меня вырастили как сироту.

— А может, твой народ просто тебя стыдится? — спросил Горго, но он был единственным, кто засмеялся этой шутке.

— Расскажи свою историю, — вмешалась Тамора, — не позволяй Горго тебя перебивать. Он просто завидует, у него-то нет ни одной истории.

Когда Йама начал говорить, он понял, что выпил больше, чем собирался, но отступить уже не мог. Он рассказал, как его похитили и привезли на пинассу, как он сумел убежать, промолчав, правда, о призрачном корабле. Потом описал, как попал на остров смоковницы вдали от берега.

— Я обнаружил там одного из туземных рыбарей, который попал в капкан, расставленный человеком из города, где эдилом служит мой отец. Люди из города когда-то охотились на рыбарей, но мой отец это запретил. Несчастный рыбарь застрял в паутине из толстой липкой нити, которой пользуются, чтобы ловить летучих мышей, носящихся над поверхностью воды в поисках рыбы. Я не мог освободить его, сам не оказавшись в капкане. Тогда я сделал собственную ловушку и стал ждать. Когда охотник явился за добычей, как паук за попавшей в паутину мухой, он сам стал добычей. Я забрал у него растворитель, убирающий клей в ловушке, и мы с рыбарем оставили глупого охотника на милость тем мелким кровожадным хищникам, которые намного превосходят количеством свои жертвы, — комарам и мошке. В свою очередь, рыбарь накормил меня и доставил на берег Великой Реки.