Дитя Стужи
Шрифт:
— Тэк-с… землетрясения, пожары, о, опять кого-то подорвали. Господи, когда же это кончится? А здесь о проблемах голубых… нет, ну просто настоящая реклама! И еще сетуют на проблемы с рождаемостью! От таких браков будут рождаться неправильные дети! По-моему, это президент Америки сказал… или я? А, да какая разница! Главное, что этот канал превратился в гей-клуб, и его надо давить как врага народа!
Удалив из списка программ скомпрометировавший себя в его глазах канал, юноша опять начал щелкать пультом. Как и в прошлый раз, самым жизнеутверждающим оказался детский канал, по которому гнали мультики. Садюга-заяц
— У аппарата! — бодрым голосом отрапортовал лейтенант.
— Слышь, Валентин, — зашептала трубка, — рви когти быстро. Ты, кажется, попал!
— А что случилось, Семен Васильевич? — Лейтенант сразу узнал голос главы строительной компании «Инвестстрой», занимавшего особняк по соседству.
— Не тяни резину! Я тебе, брательник, как своему говорю: хватай самое ценное — и вали из дома. Брать тебя идут.
— Кто?
— Похоже, федералы. Я тут на балкончик вышел, у меня с корешами небольшая расслабуха, а твою хату уже со всех сторон обкладывают, снайперов на позиции выставляют. Рви когти, Валя, меня уже так брали, я знаю. Линяй! Отсидишься где-нибудь за рубежом. У России с половиной мира нет договора об экстрадиции. И если что, звони мне. Я тебе новый паспорт сварганю. Все, не могу больше говорить. Ко мне уже стучатся…
В трубке запищали гудки отбоя.
— Охренительная у меня репутация. Этот отморозок считает меня полностью своим! — возмутился Валентин, возвращая трубку на подставку. — Но все равно, братан, спасибо. Надеюсь, всем все хорошо было слышно? — вопросил юноша пространство.
— Второе и четвертое крыло скоро будут у тебя, — последовал немедленный ответ Стаса. — Старайся без нужды не встревать в разборки и накинь на себя полог невидимости. От снайперов хорошо помогает.
— Есть! — отрапортовал Валентин, активизировал артефакт и растворился в воздухе.
Он твердо решил, что на этот раз громить свои апартаменты не позволит никому. Покинув гостиную, лейтенант взлетел на второй этаж, чтобы увеличить угол обзора, осторожно приоткрыл дверь, ведущую на летнюю веранду, и выскользнул на свежий воздух. Холодно, но терпеть можно. Юноша окинул орлиным взором поле предстоящей битвы и сразу засек отблеск оптического прицела снайперской винтовки с чердачного помещения особняка напротив, в котором проживал глава счетной комиссии, дядюшка неуловимого инквизитора Игоря Владимировича Нехлюдова. «А вот и так называемые федералы, — удовлетворенно хмыкнул Валентин, заметив юркие фигуры в белых маскхалатах, мелькавшие на территории соседних особняков. — Ишь, сразу ко мне не сунулись, боятся. И правильно делают».
— Агент Херувим! — послышался тревожный голос оператора. — Что там у вас происходит?
— А то вы не видите?
— Не видим! Сигнал пропадает.
— Значит, меня опять пришла брать Аненербе руками каких-то федералов.
— Смотри, Херувим, — услышал он в ответ голос Папы, — если это опять твои шуточки, то… Держите Некрона! Тор, ты куда? Я с тобой
Из капсулы радионаушника послышалось тихое шипение, а затем и оно пропало.
— Глушилку включили, — хмыкнул Валентин. — Ну что ж, ребята, вам же хуже.
И тут появились первые «гости». Через каменный забор начали переваливаться бойцы в белых камуфляжных халатах и мелкими перебежками подбираться к дому.
«Стекла больше бить не дам!» — твердо решил юноша, выскочил с веранды, чуть не кубарем спустился по лестнице вниз и начал распахивать окна первого этажа. Он прекрасно знал, как работает спецназ, вваливаясь в комнаты в ореоле стеклянных брызг, частенько с оконными рамами на шее. Здесь он им такой возможности не даст! Последней была распахнута входная дверь, у порога которой уже стояла готовая к штурму группа бойцов с отпавшими челюстями. Выпученные от изумления глаза смотрели сквозь Валентина, руки воинов нервно сжимали автоматы.
— Стоять, — тихо прошептал в торчавший возле губ микрофон один из бойцов, — это какая-то ловушка.
— Да еще какая!!! — ответил ему дом замогильным голосом Валентина. — Здесь живет Пивс! Великий и ужасный полтергейст, только что сбежавший из Хогвартса!
Юноша прекрасно видел, что перед ним самые обычные люди, возможно, даже его коллеги, а потому, спрятавшись за углом, чтоб не попасть под случайную очередь из автомата, откровенно развлекался. Отрубать этих ребят лихими ударами боевого карате и ломать им конечности у него не было никакого желания.
Судя по звукам из гостиной, кто-то из бойцов уже проник внутрь до того, как получил приказ начальства. Валентин сунул туда голову. Воин топтался возле окна, настороженно поводя дулом автомата в поисках цели. Юноша мысленно сплюнул и сделал то, что должен был сделать.
— Брось автомат.
Боец от неожиданности нажал на курок, но автомат почему-то оказался не на боевом взводе и не выстрелил. Как такое могло произойти, федерал понять не мог. Он точно помнил, что снимал его с предохранителя.
— Брось автомат. Отдай по-хорошему, кому говорю! — тоном косящего под привидение Карлсона скороговоркой сказал Валентин.
Глаза федерала начали вылезать из орбит.
— У ты какой! Автомат не отдает!
— А-а-а!!!
Выбитый из рук бойца автомат отлетел в одну сторону, а сам боец в другую. Лейтенант полюбовался на взметнувшиеся над подоконником ноги противника, улетавшего за окно. Это послужило сигналом к атаке. Нервы у ребятишек не выдержали. В окна и двери начали вваливаться федералы.
— Всем на пол! Работает Фээсбэ!
— Ну работайте, ребята, — обреченно вздохнул Валентин и тоже начал работать.
Бескровно обезоружить противников, затолкать в рот кляп, на который шли первые попавшиеся под руку тряпки, и сковать их наручниками — задача не из простых. К счастью для лейтенанта, штурмовики сами облегчили ему задачу, разбившись на мелкие группы, которые шуршали по комнатам в поисках неведомого врага. Но сколько раз ему приходилось метаться на кухню за новой партией наручников! Тем не менее со своей задачей он справился в рекордно короткие сроки: через пару минут все федералы были обезврежены, и юноша закрывал окна и двери, не желая выстуживать свой особняк, на первом этаже которого температура и так уже упала почти до нуля.