Дитя Света. Часть 1

Цыпленкова Юлия Валерьевна

– Дядя, - я выжидающе смотрела на него.
– Это какое-то неприличное место?

– В том-то и дело, что приличное!
– воскликнул дядя, и я расслышала негодование.
– Это люди здесь работают с неприличными мыслями.

И тут я села на любимого конька. Есть у меня одна слабость, докапываться до истины. Могу целые расследования устраивать с допросом свидетелей и сбором улик, но не успокоюсь, пока не узнаю, что он меня скрывают. И вот теперь я начала раскладывать по полочкам всю услышанную информацию. Дядя бывает здесь часто, его хорошо знают, как и он знает обслугу. Бывает с женщинами, похоже, только с женщинами. Вкусы дяди и

его дам обслуге известны. И первый же кабинет, куда нас привели, был с диваном, но без стульев. И что у нас получается? Я почувствовала, что краснею. Дядя сюда приходит с любовницами. И меня приняли?.. Свет всемогущий!

– Дядя!
– я возмущенно посмотрела на него.
– Они решили, что я твоя эта?!

– Кто?
– дядя глянул на меня исподлобья.

– Люб... любов... Эта!
– теперь негодовала я.

– Мэй, - дядя поморщился.
– Они уже знают, насколько сильно заблуждаются.

– Это... притон?
– с ужасом прошептала я.

– Мэйгрид!
– так меня дядюшка называл только, когда был по-настоящему недоволен мной.
– Как ты могла такое подумать? Это кондитерская, но публика сюда приходит уже взрослая, потому мы с тобой никогда здесь не бывали. Если бы я знал, что придет в голову обслуге, я бы близко с тобой сюда не подошел.

– А комната с диваном?
– с подозрением спросила я.

– Малышка, во многих приличных заведениях есть кабинеты, где стоят диваны. Как их используют посетители, дело посетителей, но это точно не для тебя.
– Начал объяснять дядя, вдруг густо покраснев.
– Тьма, девочка, я не могу с тобой говорить об этом! Давай лучше поговорим о твоих однокурсниках.

– А у тебя много женщин?
– никогда не умела сразу тормозить.

– Мэй!!!
– вопль дяди разнесся, наверное, по всей кондитерской.
– Где этот проклятый Тьмой подавальщик?!

И как ответ на его призыв, открылась дверь и вошел подавальщик с подносом. Алаис посмотрел на него, как на спасителя, чуть ли не кинувшись опешившему мужчине на шею. Сам схватил вазочку с мороженым, сунул мне ее, вложил в руку ложку и велел:

– Ешь!
– и подавальщику.
– Вина, мне.

– Дядя, - задумчиво позвала я.

– Мэй, у тебя мороженое тает, - раздраженно ответил он.
– У нас мало времени, давай не будем отвлекаться на глупости.
– А после вновь застывшему подавальщику.
– Бокал вина, ради всего святого!

– Слушаюсь, лорд Бриннэйн, - подавальщик, наконец, отмер и поспешил выполнить новый заказ.

Поедание мороженого происходило в тягостной тишине. Любую мою попытку открыть рот, дядя пресекал коротким: "Кушай-кушай". Сам он меланхолично потягивал бокал вина, делая вид, что дело моего насыщения его заботит больше всего на свете. Я сначала обиделась, а потом решила, что некоторые подробности личной жизни любимого дядюшки можно оставить любимому дядюшке, как-нибудь переживу. Покидали кондитерскую мы тоже в молчании и быстро, как только все сладости, заказанные для меня закончились. Уходили через портал, наверное, чтобы больше не повторялись недоразумения, но в академию сразу не вернулись, решив немного прогуляться. Вот теперь можно было и поговорить, на темы, которые дядя готов был поддержать. Впрочем, начал он первый, расспрашивая меня о моих соседках.

– Тебе нравятся девочки, с которыми ты будешь вместе проживать?

– Вроде ничего, - кивнула я.
– Пока обе нравятся.

– Еще с кем-нибудь познакомилась?

Мы брели по вечерней

столице, поглядывая на жизнь большого города. Дядя рассказал, что будет преподавать у боевиков, но целители так же будут с ним встречаться время от времени, это радовало. Было жутко интересно понаблюдать за лордом Бриннэйном в момент, когда он будет выступать в непривычной для меня роли. Дома со мной занимался папа, обучая управлять источник, знакомя с азами составления заклинаний, с простейшими чарами и прочей мелочью, необходимой для начала обучения в высшем магическом заведении. Для всего остального, что не касалось магии, был нанят учитель Фост, невысокий и подвижный человечек. Дядюшек к вопросу образования не подпустили, потому свои маленькие уроки они проводили на уровне высочайшей секретности. И вот теперь дядя Алаис будет учить меня в открытую, правда, не только меня.

– Дядя, - полюбопытствовала я, - а ты будешь нас учить тому, что я уже знаю?

– Не совсем, - он улыбнулся.
– Тебе я рассказывал и показывал полезные мелочи. Студенты такие мелочи могут узнавать, как дополнительный материал в виде поощрения.

– А давай ты оставишь что-нибудь лично для меня, - почему-то почувствовала укол ревности.
– Хочется, чтобы я знала что-нибудь такое, чего не будут знать остальные.

Дядюшка хохотнул.

– Мэй, глупыха моя, - ответил он, - обещаю, наши с тобой секреты я никому показывать не буду. Тем более, даже дополнительные знания я должен согласовывать с ректоратом. Не всю мою науку они одобрят.

– Вот и хорошо, - расслабилась я.
– Мне можешь преподавать все.

– Даже не думал, что моя девочка окажется ревнивой, - засмеялся дядя.
– Впрочем, чему удивляться, достаточно вспомнить, чья ты дочь.

Ну, в общем, да. Папа у меня жутко ревнивый, когда дело касается мамы, даже дядюшкам не позволяется оставаться с ней наедине, держать за руку и все в таком духе. Я уже не говорю о посторонних мужчинах, пытавшихся сказать мамуле комплимент или поухаживать за ней, при всем при этом, с мамой он остается нежным в любом случае, никогда не закатывая скандалов по вышеозначенным поводам. Достается только мужчинам. Случайно пару раз видела, ну и слышала, как прислуга обсуждала.

Мы свернули в менее оживленную часть города, чтобы без лишних глаз уйти через портал в академию. Улицы постепенно пустели, чем дальше от центра, тем раньше люди ложились спать, а мы сейчас находились ближе к окраине. Дядя Алаис слушал рассказ о моих впечатлениях от первого дня с добродушной улыбкой, изредка вставляя реплики. Особенно его позабавила история с призраком Корсом и предприимчивость пышечки. Мы смеялись, приближаясь к переулку, с которого собирались вернуться в академию, когда дядя резко остановил меня, придержав за локоть.

– Что?
– удивленно спросила я.

– Не знаю, подожди, - совсем тихо ответил он и приложил палец к губам.

И тогда я услышала. Моя мама может слышать магию, эта особенность досталась и мне. Только звук был непривычный. Обычно магия потрескивает, сила мамы, папы и дяди Алаиса ощущается как мелодичный перезвон колокольчиков, а вот та сила, что слышалась сейчас...

– Дядя, - шепнула я, - там что-то чужое.

Он согласно кивнул и плавно двинулся к углу дома, из-за которого доносился рев чужой магии, на ходу покрываясь сиянием доспехов. Я хотела двинуться следом, но наткнулась на невидимый барьер, отозвавшийся мелодичным перезвоном. Дядя скрылся за углом, и до меня донеслось: