Дитя Света. Часть 2.

Цыпленкова Юлия Валерьевна

– Это зачем?
– подозрительно спросила я.

– Пойдешь со мной, как мой адепт, - сказал он.
– Я братьям сказал, что беру тебя под свое покровительство. Они поворчали, но не стали сильно возражать. Все равно обучать тебя должен один, от толпы проку не будет.

– Зачем мне называться адептом?
– немного враждебно спросила я.

– Затем, что своего адепта я веду туда, куда считаю нужным. Так споров меньше, - на меня посмотрели, как на несмышленое дитя.

Решив ему довериться, я накинула мантию,

и Ольгар встал, протянув мне руку. Я снова поколебалась, но все же вложила в гостеприимную ладонь свои пальцы. А кто его знает, что еще выкинет эта белобрысая древность? Магистр хмыкнул и повел меня к двери. Я украдкой поглядывала на него. Выражение глаз Ольгара неуловимо менялось. У самых дверей он еще на мгновение задержал мою руку, чуть сжал пальцы, провел по запястью и отпустил. В коридор он вышел первым, я за ним. И снова я взглянула на него. Теперь на лице его царило безразлично-спокойное выражение. Глаза ничего не выражали, кроме мягкого внимания. В общем, по коридору меня вел девятый отец-основатель. Меня разбирали вопросы, но я натянула на себя маску отстраненной холодности, послушно шла рядом и молчала.

Мы дошли до поворота, за которым, я уже знала, нет ничего, кроме необжитых помещений. Ольгар открыл одну из дверей, мы вошли в нее, дошли до половины и словно шагнули под невидимую занавесь, оказавшись в зале, где стояли восемь магистров. Я обернулась, за спиной оказался тот же зал и никакой комнаты.

Магистры скользнули по мне взглядами, затем дружно посмотрели на девятого. Тот встал рядом с ним, совершенно невозмутимый, молча, указав мне место рядом с собой. Я встала, в душе наслаждаясь недовольными физиономиями отцов-основателей. Перед нами открылась знакомая спираль. Магистры входили в нее согласно очередности. Ольгар пропустил меня вперед и замкнул наше шествие.

Мы вышли в другой зале, полутемной, освещенной факелами. Девять стульев с высокой спинкой были расставлены у стены. Магистры сели на них, мне пришлось стоять. И опять я не имела возражений. Только не сводила взгляда с дверей в другом конце залы. Они открылись спустя несколько мгновений, и в залу вошли мама и папа, держась за руки. Дядя Алаис быстрым шагом нагнал их и пристроился рядом с мамой.

У меня ноги горели, так хотелось сорваться с места и побежать к ним. Но Ольгар перехватил мою руку, даже не обернувшись ко мне, и остановил, едва заметно покачав головой.

– Доченька!
– воскликнула мама, заметив мою молчаливую фигуру.

– Мамочка, - прошептала я.

Подбородок задрожал, и дорожки слез пролегли по щекам. Мама тоже заплакала, ее удержал папа, не сводивший с меня взгляда, как и дядя Алаис. Он весело подмигнул мне и послал воздушный поцелуй. Улыбается, он всегда улыбается, чтобы не пугать. Я это так хорошо знала, как знала и приговор, уже вынесенный моим любимым девятью отцами-основателями. Знали его и трое дорогих мне людей.

–

Мэйгрид, - голос Ольгара звучал мягко, но без всяких эмоций, - ты можешь подойти к своим родным.

Я сделала несколько медленных шагов, но оставшееся расстояние я пробежала, влетев в распахнутые объятья мамы. Она прижала меня к себе, а я целовала ее, обливаясь слезами.

– Все будет хорошо, маленькая, - шептала мама, вытирая мои слезы.
– Все будет хорошо.

– Мамочка, - всхлипнула я, с жадностью заглядывая в такие знакомые, в такие родные глаза.
– Папочка, - и я перешла в руки папы, прижавшего мою голову к своей груди.

– Не плачь, дочь. Ронаны сильные, - сказал он с улыбкой, когда заключил мое лицо в ладони и поднял к себе.
– Ты же Мэйгрид Ронан.

Я кивнула, и папа поцеловал меня и сжал своими добрыми сильными руками. Дядя Алаис отнял меня у папы и поднял на уровень своего лица.

– Ну, что ты раскисла, любимая, разве это моя девочка?
– с веселой улыбкой спросил он, расцеловав меня в обе щеки.

– Дядюшка, - не удержала я нового всхлипа.

– Ну-ка, кто ты у меня?
– строго спросил дядя, ставя меня на пол.

– Самая-самая, - невольно улыбнулась я.

– А как я люблю тебя?
– не отставал дядюшка.

– До самых далеких звезд, - я попыталась удержать улыбку, но снова разрыдалась, уткнувшись ему в плечо.
– Мне так страшно, - прошептала я.

– Глупости какие, - отмахнулся дядя Алаис.

– Я вас так люблю!
– воскликнула я, вовлекая всех моих родных в тесный круг.

Так мы и стояли некоторое время, обнявшись, пока вежливое покашливание не напомнило нам, что у нас есть зрители.

– Мэйгрид, - позвал Ольгар, но я отчаянно замотала головой. И он не стал настаивать.

Мы стояли перед девятью отцами-основателями, с легким интересом наблюдавшими за нами. Мама обняла меня за плечи, не отпуская от себя, я протянула руку дядюшке, папа обнял маму за талию. Да, мы едины! И наши узы крепче просто родственных. Мы близкий круг, куда попасть можно только, добившись доверия.

– Братья, - Ольгар говорил, не поворачивая головы, - разве это не ответ?

– Сокрытие важной Ордену информации недопустимо, - ответил первый магистр.

– И все же, - не отступил девятый.
– Вам уже ясна причина сокрытия, это не преступный заговор.

– Ты пристрастен, брат, - ответил первый и больше с ним не разговаривал.
– Алаис, Ормондт, Айлин, - начал он, и я почувствовала, как сжалась мамина рука на моем плече, - ваши души всегда были открыты Свету. Ваша верность нашему делу никогда не вызывала сомнений. Но вы скрыли самостоятельный источник.

– И скрыли бы нашу дочь еще раз, - надменно ответил папа.

– Ормондт, - девять взглядов устремились на папу, - ты ведь отдаешь себе отчет в том, кто твоя дочь?