Дитя Ветра
Шрифт:
|1
.['I
(JD.iiacmvisiivi Sa-Rpma^ Историй'
Была ко мне по-осеннему тепла, и даже – романтична. Была мила ко мне, и даже -обнимала. Оставались наедине – немнотое, и мир.
Нёс Корину днём тем, в кармане часовом, и всюду – и везде – нёсся вприпрыжку. Природа влекла – не понимал. Замирал с блокнотом – и запоминал: сквозняк, тёпло, лай, птицы.
Некоторое замечаешь по ушествии – заложенность уха, Любовь Любви; встретил Её, но познал в отпущении. Ничто не важно котда Любовь витает!?. Эротичность -полимеризация: телооттиск во проступках тканных.
Юбка до коленок подьнрывала Зеркалам Озёрным.
Пили из родника, наблюдали рыбок – странников космоса забьного, заблудшего, закрьного. Хлопок прилегал к животику, облегал грудь. Неразлучны.
Неслись своей Тропкой-Дорожкой, вприпрыжку. Паучок наблюдал – лесной -осторожничал и внимал дням сокровенным влюблённых с ветки Древа Десяти Веков. Расставл51ли ударения на звёзды и несли хаос, ибо не несугцим хаоса не породить Звезды; несла за двоих.
3
Мелодия благовещала. Лучезарие звучало. Мы нежились.
Созидали, подчинённые страхом гонения и, ушедптие. Ткали души, скрепляли полотна кусочками воспоминаний. Смыкали взгляды, в звучании музыки Космического Деса.
Веточки-Призраки направлялись взамен зефиру: приносил два мороженых-зефира – по одному на карман – брала левое. Приносила ррапировки отца, -составляли платья на двоих. Родитель разругался, а после – умер, оставил матери; так бывает, ушествие случается…
Жили Воздухом одним. Дремал едва. Она – по четвертьчасу ъсаждое четырехчасие. Однажды, так и уснула на плече моём, а проснулась – плакала и царапала руку – до кровки – о камья приозёрные, плакала и прятала лицо – «Уродинка» – скорбела, наивная. Существо' – Вездесу'щества.
Нашли родинку милой и, запечатлели воспоминания дня уходящего любимым. Ti'amo – бессловно и внесловесно, оставили Вечность позади наслаждения. Иное не стоило.
Позволила понять: важное iiiiiiiie, лишнее – важно. Вечное мгновенно. Мгновение – вечно. Мгновение – э(|)емерно. Реальность – из прослоек действительностей, когда последняя – тень данности. Принадлежу себе, всегда.
Мелодия рьщала. Лучезарие блекло. Мы иссякли.
Была ко мне по-осеннему тепла, и даже – романтична. Была мила ко мне, и даже -обнимала. Оставались наедине – немнотое, и мир.
Нёс Корину днём тем, в кармане часовом и всюду – и везде – нёсся вприпрыжку. Природа влекла – я не понимал. Замирал с блокнотом – и запоминал: сквозняк, тёпло, лай, птицы.
Некоторое замечаепзь по ушествии – заложенность уха, Любовь Любви. Встретил Её, но познал в отпутцении, – не важно, ведь ничто не важно котда Любовь витает. Любовь самонедостаточна, либо сказания недосказаны.
Бунт весо'м, прорастает замыслом, – вьшолзали в Ночь, захватывагат идеи в простьшку и мчались в лес – разветпивали гамак высоко-высоко. Знала узлов множесчво, взбиралась заплетать те. Говорили обо всём – но о чём?.. – Бунтовали: пик бунта – вершить по-своему, бессловесно и искренне: собирать веточки и сбирать в открытки.
Прогцались
Матери ладили – отвозили на гптвшики и карнавалы. Выбирались в Тайну Вечерий ближе к одттвшадцате. Родилисл, под знаком Единства – с разницей в четыре часа – старгштнсчво отсутсчвовало: Дети Венеры.
Перестала пробираться в Вечерни. Оставила Фантазии. Распалась Светомь в Сумерках.
Родители – «Такая болезнь» – товорили – «Лучшето друта забудепть; не виновата», -не узнавала. Н-не верил. Не понимала, слёз на улыбчивое «привет» – увы.
Протягивала мне руки – касалась лица, тцёк, губ, носа; – и не понимала. Болезнь Треклятая.
Мелодия кровосолила. Лучезарие распалось. Мы исчезли.
Тревожился, Мая Одиннадцатого, часом до полуночья, привычно – кружил по комнате, где открытки и веточки любимой. Выглянул – дома в полустах шагах и из окон Её спальни виднелась моя; крик аккомпаниировал Ночи: собрал воспоминаний на двоих, в простынку, схватил фонарик и нырнул в Ночь. Напоследок.
Истории вскружили голову в тысяче веточек: собрал открытки и подарки, понимал всё. Музыка звучала, брёл по следу чар. Синфония витала, отзывалась на чувства – тайное отдалось во обретение Её: Орхидея порхала. Следовал Зову Сердца Любятцей, по согласии волокон. Пустоты, – Пустота-Позади-Тлаз, особа.
Развела руки белоснежные. Обнажённая Космическая Странница, – звала; прислуптивалась к птуму Веточек, чьей мелодией следовал. Тело незнакомки венчало лицо Любимой. Постанывала, потерявшаяся в мире неподвластном, всеобъемлютцем и иллюзорном, на двоих – вновь.
Встретил – «Здравствуй», – потрясла головой – локоны не замечали того, золотистые, не без проблеска серебра. Прислонилась к дереву, обняла правой рукой. а левой позвала, – взялись за руки, впервые. Глаза цвета океана, отча5шие в негласном, просьба – лицо заострилось, – я опеленал спутницу оплотов Таинств Вечерий во атласах праздненства, призвал Духов Тепла и скользнул в халабудку.
Указала открытку, в фиолете всеединения. Локоны прятали взгляд. Открытка, моего послания:
«Шёл в сокрытое – нам по пути, – в отражении Озёрной Глади, встретить отражение Красоты в налитых Жизнью стонах,– и уведал Тебя, по-новому»
Мелодия скорбела. Лучезарие тепловеяло. Мы новообрелись.
Опомнилась напоследок – глаза, глаза изменились. Говорили обо всё-навсё-привсё-всёвсём, не изрекнув и слова. Бессмертная Возлюбленная вернулась – чтоб завешать себя – «Судьбе не нужно продолжения: светоч отражения видит та в тиши, в тиши несказанного болью: объятием увенчиг пасторали, связуютцие, лучезария. Загадать нетрудно – вьнерни оплот загадатшостей; останься позади, о трель ночная, своимъ оставь бывшее межь нами. Отправить сучья Древа Знания меж каменьев печи, направить мнимости в оплот бессонницы; пустое скорбь – уходи», – остался, -дотронулась по-холодному – «Что, если Тебе останется два дня, а мне – один?», -разогрел ладони: паром дыхания – «За день, в ничто Друг Друга воплотим», -опомнилась – «Друга?», - уверил – «Друга», – именно – «Друга» – и истина: напоследок.