Дитя во времени
Шрифт:
Ей хотелось, чтобы Стивен разделил ее волнение, с которым она говорила о том, что через сто или пятьдесят лет, а может, и раньше появится теория – или комплекс теорий, – которая включит в себя теорию относительности и квантовую теорию в качестве частных, ограниченных случаев. Эта новая теория будет описывать реальность высшего порядка, высшее основание, основание для всего существующего, нераздельное целое, относительно которого материя, пространство, время, даже само сознание окажутся сложно взаимосвязанными воплощениями, проекциями, составляющими понятную нам реальность. Не так уж фантастично предположение, что однажды появится точное математическое или физическое описание, способное адекватно отразить пережитое Стивеном происшествие. Различные виды времени, а не одно только
Тельма налила Стивену остатки вина. Когда наука начнет избавляться от иллюзий объективизма вследствие серьезного подхода к проблеме неделимости универсума и благодаря попыткам найти адекватный математический язык для ее описания, а также когда она начнет брать в расчет субъективный опыт, тогда умный мальчик будет на пути к тому, чтобы стать мудрой женщиной.
– Подумай, насколько человечнее и доступнее стали бы ученые, если бы могли принять участие в действительно важных спорах о времени, не воображая, будто им принадлежит последнее слово, – речь могла бы идти о мистическом переживании безвременья, о хаотическом движении времени в мечтах, о вечном моменте христианского воплощения и искупления, о провале во времени в состоянии глубокого сна, о тщательно разработанных временных отношениях у прозаиков, поэтов и фантазеров, о нескончаемом, неизменном времени детства.
Он понял, что слышит отрывок из ее книги.
– И о замедленном времени в состоянии паники, – добавил он к ее списку и рассказал о том, как он чуть не врезался в грузовик и как потом освобождал водителя.
После этого их разговор стал сбиваться и угасать, и лишь когда вечер подошел к концу, Тельма снова вернулась к галлюцинации Стивена, как они стали ее называть.
– Ты должен простить мне мои заумные рассуждения. Вот что бывает, когда живешь за городом в одиночестве, ни с кем не общаясь, кроме собственных идей. Не нужно быть физиком, чтобы объяснить, что с тобой произошло. Должно быть, Нильс Бор был прав, когда сказал, что ученым не следует вмешиваться в реальную жизнь. Их дело – конструировать модели для объяснения своих наблюдений.
Тельма встала и принялась ходить по комнате, выключая торшеры и закрывая окна. Стивен внимательно следил за ней. Слова «в одиночестве» еще висели в воздухе. Когда зажегся резкий верхний свет, Тельма показалась Стивену усталой и немного ссутулившейся.
— Но разве мы не все делаем то же самое? – спросил он, когда они стали подниматься наверх. – Разве именно это и не называется реальной жизнью?
Тельма бегло поцеловала его. Ее сухие губы коснулись его щеки. Стивен ощутил жар ее лица. Она повернулась и пошла по скрипучему коридору к себе. Стивен, задержавшийся у своей двери, обратил внимание, что они с Чарльзом спят в разных комнатах.
На следующее утро Стивен спал допоздна и проснулся от непривычного гомона птиц. Еще с полчаса он полежал, глядя в потолок, и решил вернуться в Лондон. Даже спустя два с половиной года ему по-прежнему было не по себе от мысли, что Кейт или кто-то, кто знает о ее местонахождении, может позвонить в пустую квартиру. И его не приводила в восторг перспектива провести еще день в лесу с Чарльзом. С него достаточно и того, что было вчера. Сейчас ему хотелось оказаться дома, на диване перед телевизором, посреди знакомого беспорядка.
Стивен спустился вниз и вышел в сад под ослепительное солнце. Тельма сидела в тени, читая книгу. Чарльз с раннего утра ушел в лес и будет ждать его там, рядом со своим деревом. Когда Стивен объявил, что собирается уехать, Тельма не стала уговаривать его остаться. Они выпили по чашке кофе, после чего Тельма проводила Стивена через зеленый туннель и с минуту любовалась следами оторванной дверной ручки и бокового зеркала. Стивен открыл дверцу с другой стороны машины, но не садился. Вокруг них в зарослях крапивы раздраженно гудели
Тельма подошла к машине с водительской стороны. Она улыбнулась Стивену сквозь солнечный блик, отражавшийся от крыши.
– Все в порядке, ты можешь сказать все как есть. Он совершенно сошел с ума.
– Ну, я этого не говорил.
– Сам понимаешь, если бы мы остались, вышло бы еще хуже. Все началось не в один прекрасный день. Это назревало годами. Почему, ты думаешь, он так носился с твоим первым романом?
Стивен пожал плечами. На нем был недавно вычищенный полотняный костюм и свежая белая рубашка. В руке он держал ключи от машины, в его внутреннем кармане уютно лежал бумажник – снаряжение взрослого человека. Перспектива поездки в одиночестве приятно будоражила его. Фантазии Чарльза, еще вчера казавшиеся ему буйными и освобождающими, сегодня выглядели просто глупыми, ему хотелось стряхнуть их с себя. Металлический браслет от часов прищемил ему волосы на запястье. Стивен поправил часы и стал забираться в машину.
Тельма предупреждающе подняла палец.
– Не вздумай напускать на себя такой невозмутимый вид.
Стивен протиснулся с пассажирского места за руль и вставил ключ в гнездо зажигания. Тельма сказала через опущенное окно:
– Он счастлив.
– Это я вижу. А ты?
– Я работаю.
— И все время одна.
Тельма поджала губы и отвела взгляд. Стивен был сердит на своих друзей. Им всегда удавалось жить в полную силу и при этом сохранять солидность. Видно, теперь все перемешалось. Тельма протянула руку в машину и коснулась его ладони.
– Стивен, будь мягче…
Он коротко кивнул и завел мотор.
Глава VI
Тем, кому не удается простыми словами вынудить детей к послушанию, следует всерьез обратиться к систематическому использованию поощрений и наказаний. Например, хорошее поведение при укладывании в кровать в обмен на обещание шоколада стоит незначительного ущерба для зубов ребенка, которым в любом случае предстоит выпасть. Раньше от родителей требовали слишком многого, призывая любой ценой воспитывать в детях бескорыстие. Между тем материальные стимулы составляют основу нашей экономической структуры и накладывают значительный отпечаток на этику, поэтому нет ни малейших причин отказывать послушному ребенку в праве на вознаграждение.
Наконец в конце сентября налетели сильные ветра, которые принесли с собой дожди и меньше чем за неделю начисто оборвали всю листву с деревьев. Листья забили канализационные стоки, целые улицы превратились в судоходные реки, полицейские в болотных сапогах помогали пожилым парам выбираться из цокольных этажей, и все это сопровождалось общим возбуждением и ощущением кризиса, по крайней мере судя по теленовостям. Повсюду взывали к специалистам-метеорологам с требованием объяснить, почему в этом году не было осени, почему еще неделю назад стояло лето, а теперь наступила зима. У специалистов не было недостатка в удобных теориях: они говорили о приближении нового ледникового периода, о таянии полярных льдов, о воздействии фторуглеродов на озоновый слой, о предсмертной агонии Солнца. Из городских казарм, о существовании которых никто не подозревал, появились солдаты с мощными помпами. По телевидению показали, как военный вертолет снимает с дерева мальчика, а в программах новостей высшие полицейские чины и армейские начальники водили указками по топографическим картам. Министр внутренних дел, бывший шеф Чарльза, показывался на публике в наиболее пострадавших районах. Пресс-служба кабинета сообщала о личной озабоченности премьер-министра. В авторитетных кругах было решено, что погода играет на руку правительству, поскольку в ситуации, когда никто не знает, как остановить дождь, у всех на глазах принимались необходимые меры. Ежедневные дожди шли в течение пятидесяти дней подряд. Затем, незадолго до Рождества, они прекратились, и жизнь вернулась в обычную колею.