Дитя Всех святых. Цикламор
Шрифт:
Штурмовать неизбежно приходилось вблизи от одной из предвратных крепостей, так что надлежало выбрать, у какой именно. По зрелом размышлении Жанна д'Арк склонилась к крепости Сент-Оноре на западе столицы. Две причины продиктовали этот выбор. Во-первых, она была наименее мощной из-за своих небольших размеров и располагала самым малочисленным гарнизоном. Но главным образом Жанна выбрала ворота Сент-Оноре потому, что напротив возвышался холм, прозванный Свиным рынком. Штурмующие получали возможность установить там свою артиллерию, поскольку с высоты стрельба будет наиболее эффективной. Быть может, именно артиллерии предстоит сыграть в этом деле решающую роль…
Анн
Разумеется, Анн знал, что Париж – самый большой и самый красивый город в мире, но только теперь убедился в том, насколько это верно! Вид, раскинувшийся перед ним в это погожее августовское утро, был просто ослепителен. По обе стороны изящной излучины Сены расстилалось необозримое скопище домов, целый лес колоколен. Крыши искрились, словно звезды, зеленели пятна садов, серыми лентами извивались улицы, кирпич блистал розовым цветом. Перед юношей лежал не город, но целая вселенная! И все это было живым: перезванивались колокола, в небо поднимались дымки, большие барки двигались по реке – Париж излучал мощный поток жизни.
Анну вспомнился самый значительный день его жизни: пасхальное воскресенье в Иерусалиме, вид Святого града с Масличной горы. Да, лишь с Иерусалимом и сравнимо то, что открылось сейчас его взору! Поневоле Анн подумал о Теодоре. Как бы он хотел, чтобы она, как и в тот раз, стояла рядом! Во всяком случае, молодой человек дал себе обет побывать в Париже вместе с супругой. Совершенно необходимо, чтобы и этот дивный город отразился в ее волшебных глазах…
– Любуетесь Парижем, монсеньор?
Анн вздрогнул. Изидор был рядом, на великолепном коне, которого он никогда раньше не видел, – великолепный боевой конь рыжеватой масти. Должно быть, из конюшен поместья Лекюрель…
– Да! Ты же парижанин! Покажи-ка мне, где тут что.
Изидор назвал главные постройки, выделявшиеся перед ними: Лувр, Тампль, Бастилия, собор Богоматери. И добавил:
– Видите тот островок за островом Сите? Его называют Коровьим. Мой дом прямо напротив.
– Твой дом?
В голосе Изидора вдруг послышалось волнение:
– Дом, в котором я мечтал жить, когда был ребенком… и где хотел бы поселиться с Сабиной. Мы ведь поженились…
Анн ошеломленно уставился на своего товарища, раскрыв рот, но лишившись дара речи.
– Вы ничего не скажете, монсеньор?
– Вот это да…
– Полагаете, что мы не пара?
– Наоборот, никогда езде два существа не были так идеально созданы друг для друга! Но это так неожиданно! Расскажи мне…
– Прежде, монсеньор, я должен обратиться к вам с просьбой. После войны вы разрешите мне оставить вас и поселиться здесь с Сабиной?
– Ну конечно! Как ты можешь спрашивать об этом?
– Не отвечайте не подумав. Вы уверены, что я вам больше не понадоблюсь?
– Что еще ты можешь дать мне? Ты и так дал мне больше, чем отец – сыну, брат – брату, друг – другу. Будь же счастлив, будьте оба счастливы, это все, чего я от тебя хочу!
Анн увидел, как Изидор резко отвернулся. И добавил, чтобы самому не расчувствоваться:
– А мы с Теодорой навестим вас.
Изидор вновь взял себя в руки.
– Это тем легче, что у Вивре тоже есть дом в Париже…
– А я и не знал. Покажи мне его!
– Это
Затем Изидор Ланфан стал рассказывать обо всем, что произошло в усадьбе Лекюрель. Оба товарища были безумно рады и очень взволнованы. И оба совершенно забыли о том, что они – накануне решительного сражения за страну, что во Франции до сих пор идет война и что они беседуют прямо посреди готового к штурму войска…
Прежде Жанна д'Арк проводила свои кампании молниеносно, но взятие Парижа было делом гораздо более сложным, чем все предшествовавшие, и Дева показала, что, когда надо, она умеет не спешить.
Она расквартировалась на северном берегу, в городе Сен-Дени и деревнях Обервилье, Монмартр и Монсо. Кроме того, завладела крепостями Пуасси и Сен-Жермен-ан-Ле. Затем с помощью стрел велела послать на улицы Парижа обещания амнистии – и стала ждать результата, доставляя тем временем снаряжение для серьезной осады. Англичане, со своей стороны, участили вылазки, чтобы определить силы французской армии и разведать, как далеко зашли приготовления. А дни проходили…
Все это время Анн и Изидор разговаривали. Их объединяли любовные воспоминания, одни и те же восторги, усиленные уверенностью в скорой победе. Они говорили обо всем, а не только о самих себе или о своих переживаниях. Обменивались взглядами на людей, на события, на жизнь в целом; сверяли свои планы, пытаясь восполнить молчание, копившееся меж ними годами…
В среду, 7 сентября, Жанна д'Арк, поняв, что парижское восстание, на которое она надеялась, не произойдет, и, удостоверившись в том, что приготовления к осаде завершены, решила перейти к действиям. Она стянула армию к деревне Ла-Шапель, на полпути между Сен-Дени и Парижем, и созвала военный совет. В нем участвовал и недавно прибывший комендант Орлеана Рауль де Гокур, которого король только что назначил главой своей свиты. У каждого из присутствующих Жанна спросила о его мнении, и ни один не высказался против: все были за штурм.
В тот же день парижане, осознав неизбежность штурма, прошли крестным ходом от церкви Святой Женевьевы, покровительницы Парижа, хранящей его от вторжений, до собора Богоматери. Под звуки религиозных песнопений, кадя ладаном, каноники Сен-Шапель пронесли раку с частицей Истинного Креста Господня, после чего воины взошли на крепостные стены. Жребий был брошен…
В четверг, 8 сентября, в праздник Рождества Богородицы французское войско покинуло Ла-Шапель и двинулось на Париж. Оно остановилось перед воротами Сент-Оноре и заняло позицию на холме, прозванном Свиным рынком.
Оно было поделено на две части: одна, под командованием герцога Алансонского, должна была остаться у подножия Свиного холма, чтобы воспрепятствовать возможной вылазке осажденных; второй, которую возглавила сама Жанна, предстояло идти на приступ. Вместе с армией в обозе из трехсот подвод прибыло внушительное количество всего, что требовалось для штурма: тысячи вязанок хвороста и соломы, шестьсот пятьдесят лестниц, четыре тысячи досок.
Армия располагала также первоклассной артиллерией. Имелись там тяжелые орудия, бомбарды, стреляющие двухсотфунтовыми ядрами, и несколько меньшего размера пищали; были и легкие орудия, например кулеврины, деревянные пушки, окованные железными обручами; а еще немалое новшество для того времени – рикебодены. Так назывались устройства из соединенных вместе, наподобие органных труб, семи небольших пушек, приводившиеся в действие пороховым фитилем.