Дитя заката

Эндрюс Вирджиния

– О нет, нет, это увлекательная история. Филип иногда даже плачет, когда рассказывает об этом; я сама плакала. Филип такой романтичный, красивый, у него великолепное чувство юмора; все мои подруги умирают от зависти, а родители просто влюблены в него, особенно отец. Ему Филип сразу понравился своей эрудированностью в области бизнеса. Мне так повезло.

Мне вдруг стало жаль ее: что бы с ней было, если бы случайно она услышала слова Филипа, обращенные ко мне, какой бы удар обрушился на Бэтти, узнай она его мысли. Ей было так легко лгать.

Филип нашел себе наивную молодую девушку, отвечающую всем его требованиям. Она не могла видеть реальный ход событий, красивый благовоспитанный молодой человек из хорошей семьи выбрал ее себе в жены. Я хотела остановить ее, разрушить иллюзии, но потом подумала, что лучше оставить все как есть, что на место разрушенных иллюзий придут новые, что она приложит все усилия, чтобы удержать рядом с собой Филипа, он для нее очень много значит.

Я вспомнила слова матери: «Все живут в иллюзиях. Это та цена, которую мы платим за счастье». Так она прожила всю свою жизнь, так будут жить Бэтти Энн и Филип. Можно, конечно, сопротивляться иллюзиям, бежать от них, как это делала я, но, вероятнее всего, результат будет одинаковый.

– Я счастлива за тебя, Бэтти Энн. Действительно счастлива, – сказала я.

– Что делают мои любимые женщины здесь одни? – воскликнул Филип, подходя к нам. Он приобнял нас за талии. – Я надеюсь, вы не обменивались замечаниями в мой адрес.

– Какая самоуверенность! Почему мы должны говорить о тебе? – спросила я.

– Мои прелестные птички, мне хочется, чтобы вы скорее узнали друг друга, мы будем самой счастливой семьей на побережье, – улыбнулся он.

– Я с нетерпением жду, когда мне найдется работа в отеле, – произнесла Бэтти.

– Я уверен, что мы найдем что-нибудь подходящее для тебя, дорогая, – ответил Филип. – Даже если это будет самая простая работа, например встречать гостей, как это делали мама и бабушка.

– О, это, наверное, замечательная работа, – воскликнула Бэтти Энн.

– Я буду самым счастливым мужчиной, любя двух самых прекрасных женщин на свете. – Он поцеловал нас в щеки.

Я выскользнула из его объятий.

– Нам лучше вернуться в дом до того, как мать спохватится, – напомнила я и убежала.

Я снова себя чувствовала словно после кошмарного сна.

Клавдия Монро, мать Бэтти Энн, сама занялась устройством свадьбы своей дочери; моя мать жаловалась, что ее притесняют и плохо с ней обращаются. Когда мать вносила свои предложения, ее просто никто не слышал.

– Я чувствую себя в своем доме как гость, – говорила она мне по телефону. – Теперь эта женщина – это прозвище мать прочно закрепила за Клавдией Монро – даже не отвечает на мои телефонные звонки. Единственный человек, который со мной общается, это ее секретарь. Конечно, она имеет возможность нанять себе секретаря.

– Свадьбу Бэтти планирует она, мама, ты же организовывала мою, – напомнила я ей.

– Но кто же может это сделать, если не я? Кроме того, они пренебрегают нами, Дон. Я не могу выносить

тот высокомерный тон, которым она ко мне обращается. Они думают, что мы хуже их только потому, что живем не в столице и не общаемся с сенаторами.

– Я уверена, это будет очень милая свадьба, мама. Почему бы тебе не расслабиться и не насладиться тем, что всю работу за тебя делают другие. Если родители Бэтти Энн обращаются с тобой как с гостем, будь гостем, – предложила я.

– Да, ты права, мне не следует вмешиваться в ее дела, пусть эта женщина делает всю работу сама.

– Я полагаю, что у нее много профессиональных советников, мама.

– Ты выбрала ковер для своей спальни? – Она решила перевести разговор на менее щекотливую тему.

– Я решила купить бежевый.

– О! Это такая большая ошибка! Ты не знаешь, как тяжело содержать его в чистоте.

Теперь я научилась не вникать в мамины беседы. Обычно во время таких разговоров я выполняла бумажную работу, главное – нужно было своевременно вставлять восклицания: «Ах!» или «Да, да!».

Через несколько минут она вновь сменила тему. Сначала в трубке послышались рыдания, которые меня весьма шокировали.

– Что случилось, мама?

– Клэр покинула школу с каким-то мужчиной.

– Что? Когда?

– Несколько месяцев назад. Я чувствовала, что не смогу долго носить это в себе. Все деньги, которые мы потратили на ее обучение, вылетели в трубу. Бронсон сказал, что мы не можем ничего сделать и что не следует ничего предпринимать, так как ей уже больше восемнадцати.

– Он прав, мама, – согласилась я. – Ты и Рэндольф потеряли контроль над ней задолго до того, как ей стукнуло восемнадцать. Что за мужчина у нее?

Меня очень занимал вопрос, какой глупец пустился на авантюры ради моей прелестной сестрицы.

– О! Он на пятнадцать лет старше ее и к тому же разведен, – жаловалась мать, – у него двое детей: десятилетний мальчик и двенадцатилетняя девочка.

– Где же они познакомились?

– В кегельбане. К счастью, никто на побережье не знает об этом, но ты только представь, что будет, когда они узнают! Она рассчитывает привезти этого мужчину на свадьбу Филипа. Это будет такой позор! Ее нисколько не волнует наша репутация.

– Мама, не стоит усугублять проблему, расстанется она с этим мужчиной, будут толпы других.

– Дон! Сейчас не время шутить! Ты хочешь, чтобы я состарилась раньше времени? Кстати, я думаю применить метод омоложения кожи, который сейчас везде рекламируют.

– Мама, я говорила тебе уже много раз: тот, кто видит морщины на твоем лице, страдает сильной дальнозоркостью.

– Ты просто льстишь мне, Дон, я же вижу себя в зеркало. Клэр загонит меня в могилу! Что мне делать?

– Извини, мама, но ко мне стучат, кто-то пришел.

– Я не верю, ты просто хочешь избавиться от меня; все хотят избавиться от меня в последние дни. Филип, эта женщина, Клэр, а теперь и ты... Слава Богу, у меня есть Бронсон.