Дитя заката
Шрифт:
День был на редкость подходящий для этого события: серый, моросящий дождь, холодный ветер. Комок подступил у меня к горлу, когда санитары провозили этого пожилого человека с совершенно ненужной ему теперь кислородной маской на лице; тяжело было отвечать на расспросы гостей о состоянии больного, но я держалась из последних сил и подробно все объясняла.
– В любом случае они узнают, что мистер Паркер умер, – сказала я мистеру Апдайку.
– Пусть они думают, что он умер в больнице, – он положил руку мне на плечо. – Вы сделали все правильно и четко, моя дорогая.
Я знала, какие слова готовы были сорваться
Все эти события помогли мне ненадолго забыть, что Джимми так далеко от меня, но когда я вернулась в кабинет, то поняла, как мне его не хватало весь сегодняшний день, как я полагалась на его силу и решительность. Мне захотелось поехать вслед за ним, догнать его и рассказать обо всех событиях, которые свалились на мою голову, но это было невозможно.
Я взглянула на часы; сейчас он, наверное, знакомится со своим братом, окружен теплом и заботой папы Лонгчэмпа и его новой жены. Мои проблемы могут и подождать. Мне было очень одиноко, но усталость буквально валила с ног.
Кристи уже вернулась из школы, позанималась музыкой и отправилась к малышам, попросив у меня разрешения пообедать с ними. Я согласилась, тем более что сама не испытывала чувства голода. Сегодня я обязательно должна была присутствовать на обеде в отеле, чтобы проверить, как повлияла смерть мистера Паркера на настроение постояльцев, и уже хотела отправиться туда, но внезапно дверь тихонько скрипнула, и в комнату вошла Бэтти Энн.
После беременности Бэтти немного поправилась, но это ее только украсило; мне казалось, что она по-прежнему счастлива в отеле. Ее часто навещали старые соученики по колледжу, появилось и много новых знакомых на побережье, не без маминого участия. Она была достаточно загружена работой в отеле, опекой над детьми, общением, поэтому я удивилась, увидев ее у себя в кабинете, тем более меня удивили ее слезы, хлынувшие потоком, как только она закрыла за собой дверь.
Этот день был днем тоски и грусти; казалось, что ветер, дождь, серые низкие облака разрушили стену нашего счастья; меланхолия охватила наш маленький мир, все печальные мысли, все неосторожно брошенные фразы, все, из-за чего нам когда-либо было неловко, вернулось к нам в этот день.
– Что случилось, Бэтти?
В ответ она только всхлипывала; я попыталась утешить ее, усадила на тахту, но Бэтти продолжала рыдать; лицо у нее было опухшим от слез.
– Дон, я больше не могу это выносить. Я должна рассказать это кому-нибудь.
– Успокойся, все будет хорошо. Что случилось? Надеюсь, с детьми все в порядке?
– Да, слава Богу, с ними все хорошо.
– Неприятности с родителями?
Однажды Бэтти говорила мне, что ее мать считает, что для Бэтти унизительно работать в отеле, тем более выполнять незначительную работу.
– Нет, – сказала она, глубоко вдохнув воздух. – Это из-за Филипа.
– С ним что-нибудь случилось? – Я оперлась о стену; неужели он что-то наговорил ей обо мне?
– Вот уже целую неделю он настаивает на том, чтобы спать в разных комнатах. Мы вовсе не ссорились, он даже не объяснил мне причину, просто поднимается и уходит.
– Поднимается с твоей постели?
– Да, сначала я полагала, что он завел себе новую женщину или веселит смазливых служанок, но следить, конечно, не стала, даже боялась спросить, куда он уходит.
– Я
– Нет, ничего подобного он не делает, – она вынула свой кружевной платочек и вытерла слезы, – он просто идет в другую комнату.
– В какую комнату?
– В ту, которая раньше была твоей.
Я чувствовала себя так, будто мне на голову вылили ведро холодной воды, мурашки забегали по коже.
– В мою прежнюю комнату?
– Да, – она вдруг стала говорить быстро и с чувством. – Дон, это же не значит, что он не может спать рядом со мной? Может, это начало развода?
– Нет, нет, что ты! Я так не думаю. Ты не спросила его, почему он уходит?
– Да, спрашивала. Он сказал, что просто отдыхает, просил не беспокоиться и никому не говорить. Но я не могу не думать об этом. Ты ведь не расскажешь ему, что я тебе сказала? Что мне делать? Это ведь ненормально, правда? Может быть, это оттого, что между тобой и им что-то не ладится? Может, тебе лучше сказать ему, как сильно это тебя расстраивает? И попытайся его понять.
Что еще я могла ей посоветовать?
– Ты думаешь, это поможет?
– Да, – хотя сама я в это не очень верила.
– Как хорошо, что ты выслушала меня; очень неудобно было идти к тебе, особенно после сегодняшнего происшествия. Я благодарна тебе за это.
– Не волнуйся, – я взяла ее за руку.
– Обязательно буду с тобой в столовой сегодня, Дон. Филипа, к сожалению, нет, он еще не знает о мистере Паркере.
– Ничего, он скоро обо всем узнает.
– Пойду в столовую детей и посмотрю, как они едят. Еще раз благодарю тебя.
Бэтти поцеловала меня в щеку и вышла из кабинета.
Когда она ушла, я не могла сдержать слезы. Я отправилась в свою прежнюю комнату. Дверь оказалась не запертой. Все вещи остались на прежних местах. Я шагнула внутрь и почувствовала, что воздух здесь был слишком горячим, чтобы дышать. Полог кровати был откинут, а на том месте, где я обычно спала, лежала ночная рубашка, та самая, которую Филип взял у меня для Бэтти, чтобы провести медовый месяц. На столике возле кровати, как я и ожидала, стояли мои духи, пахли подушки, одна из подушек была смята Филипом. Я очень испугалась, увидев все это. В коридоре послышались чьи-то шаги. Я подошла к двери и прислушалась. Мне не хотелось встретиться здесь с Филипом. Совершенно невозможно угадать его реакцию, вдруг он поймет, что Бэтти пожаловалась мне. К сожалению, это действительно были шаги Филипа, они смолкли возле двери его комнаты. Как только он вошел, я выскочила и побежала вниз по лестнице без оглядки, как от ночного кошмара. С семейной половины я прямо ворвалась в вестибюль; как никогда я обрадовалась, попав в его многоголосую толпу. Немного передохнув, отправилась к себе домой, чтобы переодеться к обеду.
Войдя в дом, почувствовала, как сильно скучаю по Джимми, возможно оттого, что впервые осталась без него. Слишком много вещей было здесь с ним связано. Его кресло выглядело сейчас таким пустым, пустовал и стул за обеденным столом, в шкафу пахло его вещами, а в спальне – одеколоном. Переодевшись, я поспешила в отель. Бэтти сопровождала меня, снова радостная и счастливая. Я была удивлена легкостью, с которой она беседовала с постояльцами, совершенно невозможно было угадать, что происходило между ней и Филипом в момент моего отсутствия.