Дива

Алексеев Сергей Трофимович

— Не подходи! Не смей! Вместе уйдём...

Зарубин и не собирался подходить, смотрел вдоль ту­манной пелены в узкий просвет над марью и отмечал, что Борута почему-то елозит на одном месте и становит­ся всё короче. Скоро над зыбуном остались лишь голова и раскинутые руки, будто он плыл брассом.

— Эх, было же предчувствие!.. — это были его послед­ние слова, прозвучавшие над глухим от тумана болотом.

И только когда голова его исчезла, Зарубин опом­нился и побежал по упругому зыбуну. На месте, где про­валился Борута, зияло «окно», едва прикрытое плаваю­щими кочками с осокой, и между ними ещё пузырилась чёрная вода. Стоять на одном месте было опасно: выпле­тенная

травой, корнями багула и мхами болотная ткань проседала, выдавливая пенистую грязь. Зарубин попя­тился, видя, как чёрная дыра в болотной хляби быстро затягивается, не оставляя даже следа, приметы, что туда только что канул человек! Через несколько шагов сам провалился по колено, после чего рухнул плашмя на зы­бун и пополз к берегу. Пожалуй, в это время и дошло, что Борута утонул. Причём, исполняя благородное дело — по­шёл за лекарствами от болотной лихорадки!

Зарубин кое-как вылез на берег, тут встал на ноги и оглянулся. Туманная пелена трепетала, норовила опу­ститься и захлопнуть тонкий просвет, и он, уже полубез­умный, опять побежал в болото. В это время и услышал над головой свист турбин: машина и впрямь барражи­ровала над территорией, и только туман мешал увидеть, какой это вертолёт. Помня наказ Боруты, он испытывал назойливое желание спрятаться, что сделать было не­возможно, однако без всякой нужды встал на четверень­ки и зачем-то пополз к месту, где утонул академик. До­полз, посуетился возле уже затянувшегося окна и понял, что ничем уже помочь не может. И всё равно вернулся на сушу, почти на ощупь отыскал и выломил ольховый шест, более похожий на удилище: толще не нашёл, — и снова пополз по зыбуну. Возле «окна» Зарубин попы­тался измерить глубину, легко проколол травянистую поч­ву и чуть сам не ушёл вслед за шестом: трёхметровый, он не достал дна!

В этот миг ему стало страшно, что он ходит и ползает по зыбуну, как по тонкому льду; любое неосторожное дви­жение, и можно уйти вслед за Борутой. Зарубин выбрал­ся на остров насквозь мокрый, продрогший и с воспалён­ным дыханием, ко всему прочему напал чих и сильнейший насморк. Он почти залез в костёр, одежда запарила, и всё равно согреться не удалось, однако появилась первая трез­вая мысль: пока есть ещё силы — бежать с острова, где его никто не найдёт. Или, несмотря на все устрашения акаде­мика, подать сигнал вертолёту, когда снесёт туман, — рас­палить несколько костров. Даже если тут на самом деле какая-то операция, не звери же они...

Турбины просвистели почти над головой, даже ту­ман взвихрился, раздутый винтами, и Зарубину показа­лось, в небе мелькнул силуэт военного штурмового вер­толёта. Он непроизвольно замахал руками и закричал, но прореха в тумане сошлась, и гул унёсся куда-то вглубь мари. Зато где-то за спиной возник другой звук — похо­же, мотоциклетного мотора. И он поймал себя на мысли, что сходит с ума: сразу увиделся Борута верхом на «Хар­лее». И был не плодом воображения — ехал натурально по мари, огибая «окна»! Правда, в просвете между зем­лёй и небом были видны лишь колёса и рогатая каска, всё остальное скрывалось в тумане. Зарубин потряс го­ловой, зажмурился и услышал незнакомый голос:

— Гляди, костёр горит! Кто-то есть!

Из болота на берег вырулил трёхколёсный велоси­пед, только огромных размеров и с мотором. А восседали на нём два мужика, как два сказочных молодца из лар­ца, только с ружьями за спинами и одинаково опоясан­ные патронташами.

— Эй, гражданин, ты кто? — спросил тот, что был за рулём.

— Должно быть, это учёный, — подсказал его пасса­жир. — Похож...

И оба с любопытством уставились на Зарубина.

— Я заболел, — неожиданно

для себя признался тот. — Болотная лихорадка...

— А ты откуда взялся? — весело ухмыльнулся води­тель. — Не с Борутой ли пришёл?

— Борута утонул! — вспомнил Зарубин. — Вон там, в трясине...

— Да ладно! — засмеялся пассажир. — Такого быть не может!

— Учёный, а ты волков здесь не видел? Пару?

От насморка и чиха у него слезились глаза.

— Волков не видел... Вертолёт летает.

— У нас опять тёлку порезали, — заговорил пасса­жир. — Стельную! Отбили от стада и...

— Погоди, — остановил его водитель. — Мужику и впрямь хреново, не видишь, что ли... А где Борута?

— Говорю же, утонул...

— Перестань, учёный, говно не тонет! Он что, бросил тебя на острове?

Зарубин старался сморгнуть слёзы, но мужики всё равно двоились.

— Не знаю, пошёл за лекарствами... Вы вертолёт ви­дели? Это «Чёрная акула»?..

— Да он совсем плохой, — заключил водитель. — А ну, садись в багажник!

Пассажир соскочил с болотохода и помог забраться в решетчатый ящик между двух колёс.

— И правда, квёлый совсем, потный, липкий и трясёт его... Но нам некогда, мы волков ищем!

— Отвезём в избушку и мамке скажем, — уточнил во­дитель. — У нас опять волки тёлку порвали...

И больше уже не разговаривали. Болотоход на авто­мобильных камерах понёсся по мари, как по асфальту, и лишь мягко покачивался на зыбунах. Туман не позво­лял видеть пространство и определить, куда они едут с та­кой скоростью — всё неестественно быстро мелькало пе­ред глазами, отчего ломило переносицу и вызывало чих. Впрочем, это казалось теперь не важным, надо было пе­ретерпеть ледяной и мокрый встречный поток воздуха. И грело единственное слово — избушка. Сколько они так неслись по мари, неизвестно, однако Зарубин отме­тил, что эта чудо-машина затряслась на каменистой осы­пи и сразу же исчез туман. Потом болотоход выскочил на какой-то заросший просёлок, который уткнулся в не­кое подворье: вполне приличный домик под старыми еля­ми, крохотная банька и круглая клумбочка с увядшими, почерневшими от холода георгинами. Здесь и прекра­тилось мелькание, пассажир соскочил на землю, чтобы вынуть Зарубина из ящика. В это время над головами опять завыл вертолёт, причём низко, над самым лесом, и не надо было быть специалистом, чтобы определить, что это армейский фронтовой штурмовик, отчётливо на­рисовавшийся в дорожном просвете.

— «Чёрная акула»! — крикнул он.

Мужики переглянулись.

— Борута начудил, — хохотнул водитель. — Совсем худо парню...

— Но это же вертолёт! — воскликнул Зарубин. — Чёр­ный, военный...

— Ну и что?

— Зачем он летает?

— Дак принцессу ищут, — сказал пассажир. — Пошли в избушку, тебе в сухое тепло надо...

— У вас же на базе принцесса потерялась? — спросил водитель. — Или ты не слышал?

— Слышал, — признался Зарубин. — Но это совсем другой вертолёт! В МЧС не такие...

И осёкся, ибо хотел повторить ту глупость, что рас­сказывал ему Борута.

— Позвоню мамке, пусть пришлёт кого, — сказал во­дитель пассажиру и добавил уже Зарубину: — Извини, учёный, нам некогда с тобой возиться. А лихорадка прой­дёт.

— Ты багульником надышался, — добавил пасса­жир. — Ещё бы чуть, и таких бы картинок насмотрел­ся!.. Тебя же Борута привёл поглядеть на дивьё лесное?.. Туда теперь часто ездят багул понюхать. За деньги, меж­ду прочим. А тебя бесплатно угостили...

Он отвёл Зарубина в домик под елями, велел снять мокрую одежду, дал какую-то униформу — комбез и курт­ку, после чего уложил на диван и укрыл тулупом.