Диверсант. Дилогия

Корчевский Юрий Григорьевич

Он постоял немного – уж больно в комнате темно. В первой‑то лунный свет в окна отсвечивал. Постепенно глаза привыкли к темноте, и он смог различить кровать со спящим на ней немцем. Дух в комнате стоял тяжёлый, спиртной.

Немец дышал хрипло, выводил носом рулады.

– Эй! – толкнул его в плечо Саша. Но не тут‑то было. Немец никак не хотел просыпаться – хмель брал своё.

Саша пальцами левой руки зажал ему нос. Немец взбрыкнулся, махнул рукой, приоткрыл глаза. Тут Саша и вонзил нож ему в грудь. В груди у немца булькнуло, и он затих.

Саша стоял и прислушивался – где‑то же должен быть ещё один,

если сведения верны. Он обошёл всю избу – немца нигде не было. Но и оставлять не найденным его было нельзя – мог объявиться в неподходящий момент и открыть стрельбу в спину. Может, Вилли просчитался? Всё же лучше перестраховаться.

Саша вышел в сени – и здесь ни одной живой души. Он выбрался из избы и решил обойти двор – осмотреть. Но стоило Александру завернуть за угол, как он наткнулся на лежащего на земле немца. Оказывается, тот вытащил из дома пуховую перину, бросил её на землю и сладко почивал, спасаясь от духоты в комнате. Любитель свежего воздуха, чтоб его! Саша со злости пнул немца в бок. Тот, не открывая глаз, просто повернулся на бок. Наверное, он сильно храпел во сне и привык к тому, что сослуживцы всё время его толкают. Выбирать не приходилось – время было дорого. Саша ударил его ножом в спину. Немец вскрикнул, засучил ногами и затих. Вроде всё было кончено. И всё‑таки Саша обошёл вокруг избы – в таком деле лучше перестраховаться. Потом, подойдя к забору, он коротко свистнул два раза. Через несколько минут появились окруженцы. Саша махнул им рукой:

– Парни, давайте в дом – подбирайте форму по себе и забирайте оружие.

Танкист чуть не задохнулся от возмущения:

– Да чтобы я надел гитлеровскую форму?! Да не бывать такому!

– Тогда пешком иди, а то всех нас под монастырь подведёшь.

В избу зашли все. Саша зажёг свечку, стоявшую на столе. Аккуратно сложенные немецкие мундиры лежали рядом с кроватями, на лавке. Вилли вдруг побледнел, охнул и подбежал к окну – его рвало. Одно дело, когда стреляешь в далёкую цель, другое – совсем рядом увидеть окровавленного, убитого ножом врага. Себе форму Саша уже приглядел. Чего её примерять, когда по телосложению убитого сразу понятно – твой размер или нет. Натянул на себя брюки‑галифе, френч. Всё пришлось впору, но неприятно было – мундир пропитался запахами прежнего хозяина: потом, табачным дымом, шнапсом, да чувствовал себя Саша немного мародёром. Надевать форму убитого владельца, когда труп ещё не остыл, было противно – душа протестовала. И деваться некуда, обстоятельства заставляли. Сапоги были немного свободноваты, но было бы хуже, если бы они жали – только мозоли бы набил. Застегнув пояс с подсумками, Саша надел пилотку и повесил на плечо автомат.

– Ох, мать твою – едва не забыл документы забрать из своей гимнастёрки, – он вышел в соседнюю комнату.

Вилли уже переоделся и выглядел со стороны как заправский немец. Переоделся и Сергей, – только танкист сидел в своей гимнастёрке.

– Формы на меня не хватило! – радостно ухмыльнулся он.

И в самом деле, часовой валялся за углом, и форму его надеть было невозможно – она была вся в крови.

– Чёрт с тобой! Ищите ранцы и несите их сюда.

Ранцы отыскались под кроватями. Их положили на стол и вывалили содержимое. В один из освободившихся

ранцев Саша забросил несколько индивидуальных перевязочных пакетов, фляжку, пачку галет. Остальные предметы – вроде губной гармошки, полотенца и прочих немудрящих солдатских мелочей оставил на столе.

Один из перевязочных пакетов он протянул танкисту.

– Бинтуй голову.

– Зачем?

– За рулём сидеть будешь. По‑немецки ответить не сможешь, за тебя Витя говорить будет. А ты с перевязкой за раненого сойдёшь. Ключи от грузовика нашёл?

Танкист стал рыться в вещах, лежащих на столе.

– Не там ищешь, они в карманах у кого‑то должны быть.

Ключи нашлись во френче у Ивана.

– Иди, заводи машину. И ещё: все забрали свои документы?

Оказалось, что при себе документы были только у танкиста, и то потому, что он не переодевался.

Саша укоризненно покачал головой.

– Старшой, посмотри сюда!

Вилли нашёл карту, открыл её.

– Смотри – вот Смоленск. Вокруг него немецкие позиции. Похоже, окружён город.

– Сейчас времени нет, потом посмотрим. В машину! Нам надо успеть по тёмному времени проехать как можно дальше.

Они вышли из избы. Непривычно было видеть окруженцев в полной полевой форме немецких пехотинцев. Одно бросалось в глаза – многодневная щетина.

Саша бегом вернулся в избу – где‑то он видел бритвенные принадлежности. Вот они: бритва, помазок – всё в коробочке. Он схватил её и – бегом к машине.

Парни стояли у грузовика.

– Так, Вилли, ты рядом с водителем садишься. Документы немецкие не забыл?

– Нет, вот они.

– Всех пятерых?

– У меня только четыре книжки.

Саша рванул за угол, вытащил из кармана убитого часового солдатскую книжку и протянул её Вилли.

– Держи!

– Володя, играешь роль раненого в челюсть. Едешь, не нарушая правил. Когда выйдем на большак, лучше прибиться к какой‑нибудь колонне – одиночный грузовик могут остановить для проверки. И молчи! За тебя Витя говорить будет. Все остальные – в кузов!

Откинув брезентовый полог, окруженцы забрались в кузов, и грузовик тронулся. Танкист сначала переключал передачи неуверенно, рывками, но потом приловчился.

На грунтовке трясло, но потом выехали на более гладкую дорогу, похоже – гравийный грейдер. Машина пошла ровнее, мягче.

Саша сидел у заднего борта, периодически поднимая полог и поглядывая на дорогу. Попутных и встречных машин не было.

«Бюссинг» шёл по грейдеру ходко – километров пятьдесят. Для огромной махины это было очень неплохо. Потом грузовик стал притормаживать и остановился. Послышалась лающая немецкая речь.

– Хлопцы, пост немецкий! Ложитесь и притворитесь спящими.

Все повалились на какие‑то тюки и закрыли глаза. Саша выхватил нож, взял его обратным хватом. Со стороны не заметно, а в случае непредвиденных обстоятельств можно быстро и без шума убрать патрульного.

Хлопнула дверца, послышался голос Вилли, отвечавшего на вопросы патрульного. Раздались шаги, полог приоткрылся, блеснул свет фонарика – патрульный обвёл спящих солдат лучом. Саша натурально пробормотал что‑то невнятное и повернулся на правый бок.

Полог опустился, и патрульный спрыгнул с фаркопа. Немец вместе с Вилли отошли к кабине и разговорились, Судя по тону, разговор был весёлым.