Диверсанты из инкубатора

Нестеров Михаил Петрович

От Рима до Равенны расстояние составляло триста километров. По скоростным магистралям время в пути не превысит трех часов. Но можно уложиться в два с половиной.

Сангалло позвонил шефу контрразведки из подземного гаража. Он уже сидел в «Ниссане» с открытой дверцей и поджидал соединения.

– Да, это Сангалло. Значит, никаких следов они не обнаружили. Что же, спасибо большое. Еще один камень с души упал, – от этих слов, которые полковник выговорил впервые в жизни, его скривило. – Извините за беспокойство.

Он нажал на кнопку телефона, положил его в

специальный кожаный чехол на панели управления и завел двигатель. Отметив время, он поймал себя на мысли, что не успел избавиться от спортивного интереса. Биться об заклад было не с кем, и Сангалло заключил пари со своим отражением в панорамном зеркальце: «До Равенны доеду за два с половиной часа». С этой мыслью он тронул джип с места.

Глава 15

Считать разведгруппу работоспособной…

1

Впервые от Матвеева не требовали доклада. Впервые начальство не заинтересовалось его соображениями, дальнейшими шагами. Впервые от него ждали голого, неприкрытого документами результата. Он мысленно телеграфировал начальству:

«Считаю группу обеспечения работоспособной в плане осуществления проекта „Безусловная реализация“.

А ведь он действительно так считал. Что интересно – считал так с самого начала. Они не воспринимают себя серьезно в качестве разведчиков, агентов, диверсантов. Здесь присутствует элемент игры. И на взгляд полковника, это было здорово, оптимальный вариант. Возрастные агенты отрицали игру и воспринимали себя серьезно, отвергая критику. И в этом плане группа Наймушина была способна соперничать с ними на самом высоком уровне.

«Прошу вашего разрешения на привлечение агентов Наймушина, Скобликова и Эгипти для дальнейшей работы. Полагаю, что провал Левицкого побудил контрразведку Италии посчитать дальнейшие шаги с нашей стороны опасными, а продолжение операции – нереализуемой. Нами был предпринят ряд шагов. Первое…»

На этом этапе Матвеев сделал самое, на его взгляд, разумное и полезное. Наймушин и Скобликов получили приказ вскрыть дерн на месте закладки оружия, сдвинуть камни и снова поставить их на место. Левицкий сообщит контрразведке о способе передачи оружия и укажет точное место, там итальянские оперативники обнаружат следы закладки. Отсутствие оружия – явный признак замести следы. Существовал и другой вариант: оружие перепрятали, чтобы воспользоваться им позже. Статистика подобных случаев невелика, но она показывала: в десяти случаях из десяти имело место сворачивание всех разведывательных и силовых мероприятий.

Матвеев всегда тяжело переживал неудачи, может быть, оттого, что их было не так много. Причины этого провала крылись в набившем оскомину выражении «неудачное стечение обстоятельств». Его подстегивали. Причем предупредили сразу: добраться до финиша нужно не просто быстро, а три раза обогнать на круге лидеров гонки. У него просто не было времени подумать

о теплоходах, машинах, поездах, на ум пришел самый быстрый вид транспорта – воздушный. И даже в этом случае ему казалось, что он опаздывает.

2

После двух недель наблюдения за домом генерала Дикарка могла найти каждую точку наблюдения с закрытыми глазами. И парни могли преодолеть горные маршруты с повязками на глазах.

Они оставили «Фиат» в ста метрах от места подъема на высокий отрог, за которым уже начала темнеть гряда облаков. Машина уместилась в расщелине за высоким валуном, как лодка в маленькой бухте, укрытой от всех ветров. «Фиат» невозможно было рассмотреть с дороги, которая чуть дальше делала плавный поворот. И шины на мелких камнях следов не оставляли.

Это естественное тайное убежище обнаружила Тамира, осматривая в бинокль дорогу, как дальний подступ к объекту. Он мог вместить разве что этот «Фиат». Михею пришлось дважды заезжать в каменный карман. Первый раз он остановил машину ровно посередине овальной площадки. Но дверцы авто в тесном каменном кармане едва могли открыться. Дикарке пришлось подавить желание сказать: «Вынь глаза из задницы». Она вовремя вспомнила, что с Михеем не разговаривает… до конца операции. Во второй раз он поставил «Фиат» вплотную к стене правым бортом. Вылезать пришлось через левые дверцы.

Отсюда было легко подняться на плато. Естественная дорожка изобиловала изгибами, валунами, нагромождением камней. И если бы не близость дороги, она могла стать приличным маршрутом для байка.

– Через полчаса стемнеет, – поторопила Дикарка пацанов, обращаясь к Скоблику. Она первой выбралась из машины, приняла от Михея лопатку.

– Мне сегодня сон хреновый приснился, – поделился с товарищами мыслями Скоблик. – Вроде Матвей спрашивает меня: «В каком ельнике встретимся?» Я отвечаю: «Люблю забегаловки на открытом воздухе». Полковник называет мне кафе. Название тут же вылетает из головы. Я уже на встречу опаздываю, а вспомнить не могу. Что-то типа «Три сосны».

– «Три вяза»?

– Вроде не вязы, но какое-то дерево точно.

– Осина? – спросила Тамира.

– Вот и я так подумал. Не осина.

– Сосна?

– Не сосна.

– Бук?

– Что-то очень твердое?

– Дуб?

– Да погоди ты. Чувствую – близко к отгадке. И точно вспомнил: «Три мертвеца».

– При чем тут деревья? – удивилась Тамира. – Они что, в дубовых гробах были похоронены?

– Дуба они дали, ясно?

– Успел на встречу? – спросил Михей, замыкающий шествие.

– Не помню. Проснулся.

– Хорошо, что проснулся, а не дал дуба.

До места закладки добрались за десять минут. Тамира осталась контролировать подступы, парни внимательно осмотрели место. Камни кругом. Нельзя понять, был ли кто здесь недавно.

Михей и Скоблик подняли камень. Вынули из-под него несколько лопат песчаного грунта, потом снова засыпали. Камень лег не на свое место – чуть-чуть, но этого хватало, чтобы заметить, что его сдвигали. Плюс на мелких камнях осталось немного песка.