Диверсия не состоялась
Шрифт:
– Чем же тушить зажигалки?
– обеспокоенно шумели мы.
– Берите их за хвостики и кидайте во двор!
– подбадривал нас пионервожатый.
– Ложись!
– вдруг крикнул Николай Иванович.
Послышались глухие раскаты. Пол чердака задрожал. Когда я поднял голову, то увидел яркое пламя у берега озера. Горела старая мельница. Я впервые почувствовал беду, которая повисла не только надо мной, но и над всем, что окружало меня.
…Тревожные дни с необыкновенной быстротой обрастали потоком новых событий.
После
Он сказал, что в форме милиционеров и командиров Красной Армии гитлеровцы проникают в наши ряды, убивают мирных советских людей, травят ядом питьевые колодцы, взрывают мосты.
– Ваша задача, ребята, - немедленно сообщать о подозрительных лицах в пионерский штаб самообороны.
– А как их распознать-то? Фашистов?
– спросил я. Послышались насмешливые голоса:
– Не знаешь, что ль? По рогатой башке.
– В кино, небось, не раз видал! Пионервожатый поправил ребят:
– Дима Репухов правильно задал вопрос. Действительно, врага распознать не так просто. Ведь фашисты переодеваются в нашу советскую одежду… Человек, который спрашивает: где проходит шоссе, или как пройти в деревню, или название какого-нибудь населенного пункта, невольно вызывает подозрение.
На следующий день, сразу после завтрака, мы с Женей вышли в «секрет». Мы тихонечко сидели в ольховнике и охраняли питьевой колодец. У нас было и «оружие»: у меня - вилы, у Женьки - лопата.
У колодца раскинулось небольшое озерцо студеной воды. Со дна его били ключи, и вода все время булькала. Листья на кустах шелестели от ветра. А нам с Женькой иногда казалось, что это на краю болота, в кустах и камышах, кто-то шевелится. Болото от родника тянулось до самого леса, что темнел вдалеке. Там, где кончалось болото, вдоль лесной опушки проходила дорога на Смоленск.
– В лесу их, наверное, полно, - произнес я шепотом.
– Тише ты!
– оборвал меня Женька, но тут же сам спросил: - Кого полно? Диверсантов, что ли?
– Думаешь, в лесу наших секретов нет? Сколько хочешь.
– Хоть бы один фриц к нам сюда приполз, - высказывал я свою потаенную мечту.
– Сейчас бы ему вилы в бок - раз!…
– Да не ори ты!
– снова оборвал меня Женька.
– Может, он и правда там, в камышах. Ненароком спугнешь, и не поймаем.
Затаив дыхание мы прислушались. Но, кроме бульканья воды в роднике и шороха листьев, до нас не доносилось ни единого звука.
Я смотрел на ручеек, вытекавший из родникового озерца. Он бежал, извиваясь змейкой по низине, правее болота, постепенно превращаясь в речку. Вдалеке виднелись развалины мельницы, которая еще недавно стояла на речке.
Женька вдруг толкнул меня локтем:
– Слышишь?…
Лицо у него было напряженное и немного испуганное. Он смотрел в сторону камышей.
Мне тоже начало казаться - уже в который раз, - что там кто-то
– Женька, - шепнул я, - сползай туда, к болоту.
– Уж лучше ты сползай, - ответил Женька.
– У тебя - вилы.
– На, возьми.
Я готов был поделиться своим оружием. Но ползти к камышам мне отчего-то не хотелось. Я смотрел на Женьку и ждал, что он скажет. Но в этот момент Женька, подавшись вперед, тихо вскрикнул, и глаза у него округлились. Я быстро оглянулся и успел заметить упавшую из-за кустов на камыши тень. Вот камыши закачались, зашуршали…
– Беги в штаб!
– громким шепотом сказал мне Женька. Но мне страшно было оставить его один на один с фашистом.
Я словно прилип к земле.
– Женька, - прошептал я в ответ.
– Лучше ты беги, а я останусь. Или давай вместе побежим…
– Кому говорят!
– цыкнул на меня Женька.
– А ну, мотай живо!
Тут я вспомнил, что он из нас двоих - старший, и уже без возражений, подчиняясь приказу командира, со всех ног помчался к лагерю.
Влетел в ворота и что есть духу заорал:
– Диверсант на болоте!
И вот уже ребята - все, кто оказался поблизости, - схватили свои лопаты и вилы и побежали на болото.
А я уже выбился из сил, запыхался и угнаться за ними не мог.
Когда я прибежал к колодцу и увидел среди рыскающих за камышами мальчишек Женьку, у меня сразу отлегло от сердца. Я все боялся, как бы фашист не застрелил моего товарища. А что - очень просто мог бы!
– Я видел его спину! Честное пионерское! В болото, гад, уполз… - взахлеб рассказывал Женька.
Кто-то предложил прочесать болото, и мы уже двинулись было всей оравой к лесу, но тут за нашими спинами раздался сердитый оклик:
– Назад! Марш все ко мне!
Впопыхах я совсем забыл про Николая Ивановича, хотя должен был в первую очередь ему сообщить о случившемся.
– Сейчас придут чекисты, - сказал Николай Иванович.
Вскоре подошли военные с винтовками. Они о чем-то посовещались, попросили нас с Женькой показать точнее то место, где мы видели диверсанта, - они так и сказали: «диверсанта», а затем неровной цепочкой, держа винтовки наперевес, стали прочесывать болото.
Они дошли до опушки и вернулись назад, не обнаружив никаких следов.
И хотя никто ни единым словом - ни ребята, ни Николай Иванович, ни красноармейцы - не выразили нам с Женькой какого бы то ни было недоверия, - я чувствовал себя немного неловко. Наверное, я был единственным, кто в душе сомневался в достоверности всей этой истории. Ведь сам я не видел никакого диверсанта, не видел даже его спины. А та тень, которую я успел заметить, могла ведь и померещиться.
Мои сомнения рассеялись самым неожиданным образом. Возбужденные, взволнованные нашим с Женькой «подвигом», ребята, конечно, не смогли на другой день усидеть в лагере и прямо с утра вновь отправились к колодцу. Мы с Женькой, разумеется, тоже были там.